Верую в Бога и Судьбу
(Татьяна Кострова)
Глава 1.
Ясным майским утром по коридорам архиерейского дома к дверям кабинета владыки Дамиана бодрой, почти армейской, походкой шагал молодой иерей Арсений Зайцев. Внешне бодрый и уверенный, он скрывал в душе тревогу и озабоченность. Ведь сюда он вместе со своей женой переехал из другой епархии, а митрополит Дамиан, бывший майор-афганец, отличался строгостью и суровостью.
Отец Арсений приблизился к большой белой двери архиерейского кабинета и тихонько потянул ручку, чтобы заглянуть, узнать, свободен ли владыка.
; Ну, что застыли?! Входите! - раздался громкий голос митрополита.
; Благословите, владыко! - проговорил вошедший иерей Арсений!
; Бог благословит! А вы у нас кто? Не помню, чтобы вас рукополагал.
; Иерей Арсений Зайцев, от епископа Амвросия, там и семинарию заканчивал, сюда с женой переехал недавно. Прошу мне приход назначить — о . Арсений вытащил из сумки документы и вручил владыке. Дамиан задумчиво проглядел бумаги, хмыкнул и произнес:
; Эх-эх, отец Арсений! Какие вы отцы, сами дети еще. У меня бы еще лет пяток в дьяконах ходил, любит этот Амвросий малолеток рукополагать. Ну, уж, что теперь поделать, коли так. Ладно, вы, видать пока в монастыре с супругой остановились в женском?
; Именно там...
; Ну, вот там службу и начнете. Там игуменья Маргарита женщина мудрая, всю войну за станком, многому научит.... Жена-то кто по профессии?
; Иконописец.
; Вот и прекрасно, при монастыре святой Анны славная мастерская.
; Но, владыко, я подвига хочу! Монахини просвещены Словом Господним, а я невеж хочу в веру обращать, просвещать!
; Да, что ты знаешь о подвиге! - рассердился митрополит, за плечами которого были года Афганской войны, он не мог терпеть этого юного гонора подростка — священника, надевшего рясу и крест лишь потому, что пять законных лет просидел в семинарии, а в голове гуляет сквозняк, но все же решил его поставить на место, сделав вид, что идет на поводу: «Подвига хотите? Устроим. Отец Борис Баранов не справляется, по всему благочинию в одиночку таскается. Возьмете себе Округу, люди там темные, темнее некуда, будете просвещать невеж. Была там часовня при кладбище, сейчас храм сварганили. Пока поживете на общественных началах, а потом и дом поможем поставить.
Арсений светился от радости, грезилось ему, как он проводит для местных библейские часы, организует работу с молодежью, воскресную школу...
; Благодарю, владыко.
; Не спешите благодарить - «По плодам их узнаете их»....
Весь день молодой священник разгуливал по весеннему городу, ходил по освещенным солнцем широким улицам, вглядывался в лица радующихся весне людей; из многих окон и машин доносилась музыка. Арсений вышел на набережную, уселся на скамейку и стал вглядываться в проходящие мимо теплоходы. Он мысленно благодарил Бога за то, что тот дал ему жизнь, что сделал его священником, который живет не «просто так», не бесполезно. Священник — это Христов воин, скорее, даже офицер...
Вечером святой отец поделился прерадостной новостью со своей женой Оксаной. Но она не разделила радости своего супруга:
; Ты что, Сенюшка! Только приехали и уже в глухомань, как эти, декабристы. А я уже в мастерской была.... Меня бы туда матушка с удовольствием взяла. А как ребенка завести получится... Где жить будем, где учить?
; Да, не хнычь ты Ксюшка, не бойся трудностей... Написано же: «Не думай о завтрашнем дне». На благое дело едем, на святое. Смотри, один разврат кругом, блуд! Будем души невежественные просвещать, как целину поднимать. Что с того, что будем мы с тобой по монастырям прятаться?! На передовой почетнее! Собирай вещи, готовься....
Колян Савельев сидел на завалинке старого бревенчатого дома и внимательно перебирал струны старенькой, не раз битой и клееной гитары. Собственно, от гитары там мало, что осталось, поэтому звучание было ужасным. Колян был из тех начинающих стадных неформалов, которые еще думают, что им все по плечу, что металлическая сцена ждет не дождется именно их.
; Да брось ты свою бандуру, клоун, на ней только блатняк на Колыме играть! - окрикнул Коляна его старый знакомый Валера, уезжавший в город учиться в колледже и недавно вернувшийся в родную Округу.
; Валерка, дружище! Садись, расскажи, что нового...
Валера уселся рядом с гитаристом на завалинку, достал сигарету и прикурил.
; Знаешь, Колян, я вот тут о чем подумал: вот ты тут сидишь, Limp Bizkit вымучиваешь. А ведь это не надо никому, пипл только на новое клюет... Надо такое выделать, чего не было еще, чтоб у всех крыши снесло, чтоб на нас одних смотрели, как на богов.
; Дык, у нас, сам видишь, ни гитар, ни барабанов, ни клавиш, ни усилителей, ни бабла! Это ведь добыть где-то надо..... Тогда-то вот можно прорваться.
; Забудь про это, Колян... Я же тебе и говорю, что надо такое сморозить, чего ни у кого не было еще! Я вот на мехзаводе практиковался, на станке, такая идейка пришла, всех с ней порвем. И бабла не надо... Пошли ко мне в гараж: попробуем. Уверен, заценишь.
Парни двинулись к гаражу Валеры, живо шагая по улицам поселка и оживленно беседуя: обсуждаю городскую жизнь, девушек, музыку и моду. Оба совершенно не обращали внимания на лающих из подворотен собак и гогочущих гусей. Внезапно друзья наткнулись на одноклассницу Коляна Анастасию. Колян был влюблен в нее по уши, но робость и неуверенность в себе не давали ему подать знак, что заставляло его немало нервничать и переживать. Был в нее тайно влюблен и Валера, но пока еще не подал вида.
- Привет, парни! Куда это вы такие топаете? – обратилась Настя.
- В гараж ко мне. Хочу одну фишку показать. Уверен – заценишь. Айда с нами – гордо ответил Валера. Все трое двинулись дальше.
В гараже было, как водится, прохладно и темно. Пахло плесенью. В центре стоял мотоцикл «Иж» с коляской, вокруг: верстак и всякие, рельса, привернутая к чурке, служившая наковальней, и куча всяких принадлежностей. Тут глаза Валеры засияли особым светом, он вытащил мобильный телефон из кармана и включил режим диктофона. Потом он обратился к Коляну:
- Так, ты бери вон ту болгарку, включай ее и юлозь ей вон по этой рельсе, когда я дам тебе сигнал.
Колян от непонимания вылупил глаза, но выполнял все, что ему велели. Валера запустил запись, подал сигнал и начал под визг шлифовального круга что-то напевать гроулом на телефон. Настя, видя это странное чудачество забористо рассмеялась, но смотрела с интересом. Валера остановил запись и подал Коляну знак, чтобы тот выключил машину.
- А вот сейчас исторический момент! Рождение новой группы – торжественно выкрикнул Валера и включил полученную запись. Из динамика телефона полилось что-то до боли похожее на весь black metal, вместе взятый. Глаза Коляна и Насти наполнились восторгом, Они и представить не могли, что здесь, в затхлом гараже, можно ТАК!
- Блин, Валера, ты мозг! – одобрительно заявил Колян. Надо, это, раскрутить это!
- Вот и я о том же! Зови всех, кто может электроинструмент держать сюда. Завтра в 6 вечера – репетиция! А также тащи бензопилы, болгарки, перфораторы…
- А как мы дело это назовем? – поинтересовалась Настя – У всех групп название есть.
- «Сопротивление материалов»! – ответил Валера. Это я в колледже от препода про такую муть слышал. Только понять ее никто не может, она, видать, какая мистическая!
- Блин, класс… - добавил Колян.
Так, пробы были закончены, и троица разошлась по домам.
Арсений и Оксана временно поселились в небольшой комнате, располагавшейся в здании старой, неработающей, школы. Так же, там раньше сидел участковый. Комната была с дико скрипучим полом, старой мебелью, давно не переклеенными обоями. Но все-таки, в ней даже был телевизор. Старый транзисторный черно-белый телеприемник. И радио тоже было. На стене кто-то когда-то выцарапал надпись: «Владимир+Надежда=любовь».
Стараниями двух местных старушек, радующихся приезду «батюшки» (который им годился во внуки) в комнате поменяли кровать на двуспальную и повесили новые цветастые занавески.
Была уже ночь. Арсений и Оксана лежали на своем новом семейном одре. Иерей вглядывался в игру теней на потолке, умиротворенно дышал. Теперь, казалось ему, и начнется то, к чему он шел все время учебы в семинарии. Он теперь делатель на благой ниве, он поднимает целину людских душ! Пахарь.
- Видишь, Ксюшка, что нам Бог уготовил! – обратился он к жене.
- Это ты о комнате со сквозняком и скрипучим полом? – издевательски ответила Оксана.
- Да, не понимаешь ты…. Верно апостол Петр запрещал женщине учительствовать!
Оксана обиделась и отвернулась от мужа.
Настало долгожданное утро. Именно сегодня о. Арсений должен посетить место своего будущего служения, посмотреть, как там дела, как говорится, оценить обстановку. Пока же он наслаждался утренним кофе и смотрел телевизор. На черно-белом экране телеприемника демонстрировался один из самых заезженных советских телефильмов - «Три Дрантаньяна». Герои этой картины представляли собой среднее арифметическое между французскими аристократами 17 века и ковбоями Дикого Запада. Они с невероятной легкостью под разудалые песни, никак не свойственные 17ому столетию , вспарывали друг другу животы спортивными рапирами, сквернословили, соблазняли чужих жен и пили вино. У всех советских мальчишек этот фильмец шел на «ура», а, главное, порождал два мифа — что все так и было и что это очень круто.
Вот и в этой серии коварный и злой шевалье Де Ля Гуш застукал всех трех дрантаньянов в постелях чужих жен и пригрозил расправой...Потом на фоне сталинских двухэтажных домиков, которые, видимо, изображали Францию, разразился нешуточный поединок, в котором дрантаньяны, конечно же, победили. Опытные зрители, между тем, замечали, что на экране не три дрантаньяна, а четыре, но это никого не волновало.
О. Арсений вспомнил себя в десятилетнем возрасте, как он мечтал, что обязательно станет дрантаньяном и тоже будет с легкостью насаживать на шпагу врагов короны, как шашлык на шампур, а по ночам лазить к женам богатых горожан в покои. Но судьба, вернее, Бог, распорядился иначе... Арсений — священник. Хотя, кое-что, роднило его с дрантаньянами — это большой крест.
Оксана заметила неслабый интерес мужа, который он проявлял к фильму: «Дитя ты еще, Сеня, верно владыка сказал, смотришь всякую муть».
«Да, иди ты!» - ответил иерей - «классный же фильм!»
А из телевизора тем временем уже доносилась финальная песня: «Пока-пока-покачивая на своем веку, красавицам под юбку, счастливому клинку.....»
В новом отглаженном подряснике, сверкая начищенным крестом, о. Арсений шагал по улицам Округи по направлению к храму. Поселок, казалось, сочетал в себе две противоположности — было очень много ветхих полуразрушенных домов и хозяйственных помещений, но в то же время было видно, что преображение близко. Построили новую школу, полицейский участок, новые кирпичные дома. Когда-то развалившийся совхох вновь заработал. В память об упадке на одном из бараков остались буквы «Слава СС» (видимо, раньше было «Слава КПСС»). На одной из лужаек во дворах на детской площадке высились деревянные истуканы, изображающие не то идолов, не то былинных богатырей. А рядом бородатый человек в женской ночнушке, с посохом, совершал перед
