смысла. Смотрел Прохор на рассвет – он смотрел на него вместе с ней. Он с ней жил – а связывал их , через тысячи километров, через Уральский Хребет, через снега и годы – маленький дешевый телефончик с изношенным аккумулятором, свидетель великих порывов ума и сердца…
Сумасшествие.
- «Я прилетела. В гостинице «Реутов». Город тоже Реутов. Номер 611. Жду». Голос, рапортовавший этот ужас, был вроде как Лены – но интонации были новыми.
- Ударение на второй слог – забормотал Прохор. - Он был, само собой, под ударом этой новости, но виду почти не подал – Ре-утов. Я знаю ту гостиницу… Что тебя принесло? По работе?
- Нет. К тебе прилетела. Мне нужно тебя видеть. Срочно. Я хочу. Быстро. Тебя. Я в номере. Может, в бар выйду. Жду. У меня роуминг, не звони, да!
У Лены появился кавказский акцент… Прохор заглушил компрессор и взялся за сердце. То, что с ним что-то не то, он заметил давно – но относил это к действию любви. «Все влюбленные ненормальные» - говорила ему Лена.
Предчувствуя что-то недоброе, Прохор вяло переоделся, сел в «Опель» и поволокся в Реутов по МКАДу. «Не наблудить бы», - думал он, и еще много чего думал. Он давно уже перетосковал, перегорел и в общем-то смирился с мыслью, что Лену увидит только на том свете – а тут такой ком на голову… Оделся он наспех, не очень чистый, не очень бритый, простой рабочий конь… Ладно, такой судьба. Какой я есть, таким пусть и видит. Не нужно лгать любимым людям.
Легко отыскался номер, но нелегко рука поднялась в него постучать. Вдруг – громкий смех Лены! «Толя, сволочь, замолчи! Не смеши, сказала! Врешь ты все!».
И через дверь Прохор узнал тот, первобытный голос Лены – глубокий, грудной, мягкий. Этим тембром она разговаривала с ним два года назад, когда одноклассники их состыковали. Его же он помнил и со школы.
Лена прощалась с каким-то Толей – скорее всего, с тем же, которого посадили, и за которого она не вышла. Прощание было любовным и спешным – Лена извинялась, что деньги кончатся, у нее роуминг, а новой карточки еще не взяла – только в номере едва обжилась, еще не ела. Разговор смолк. Прохор сходил с ума.
«Нужно все кончить, – решил он – не трусить же мне под дверью».
Прохор требовательно постучал. Лена открыла. Она вытирала салфеткой косметику и несколько прятала лицо.
- Вам кого?
- Лен, я приехал.
- Радостно. Вы кто?
- Прохор.
- Еще радостней. Иди в баню, Прохор, а то дежурного позову. Или что тут у вас. Охрану. Лена попыталась закрыть дверь – но сошедший с ума Прохор вставил в проход ботинок.
- Господи, и тут идиоты. Закрой дверь, урод! Иди вон!
- Лен, я Прохор. Ты сама звала.
Лена растерялась.
- Прошка! Прошка идиот, ну ты напугал! Ну здравствуй! Здоровый какой… Я с самолета, голова болит, таблеток напилась, плохо соображаю. И тут ты на голову! Как нашел-то меня? В разведке работаешь? Почему я звала? Пойдем в столовую. Или что тут у вас. Заходи, не стой.
Прохор зашел в номер и сел в кресло. В глазах плыло. Сердце билось ненормально. Лена вспоминала их разговор двухлетней давности, как она ему СМС слала, а он не отвечал, как ее Толик разыскал, как они общаются часами… Она готовилась пойти в кафе.
Адским холодом адская догадка парализовала все существо Прохора. Пол года он говорил не с Леной.
- Пойду, столик займу – сказал он. На первом этаже столовка.
-Давай, давай. А вечером не приходи – ко мне Толя едет.
Прохор встал, спустился в кафе и срочно потребовал водки. Выпив бутылку приемом «воронка», он дал человеку тысячу и пошел в «Опель». С Леной видеться он избегал.
В «Опеле» Прохор сразу понял, от чего все плохо. Нужно ехать домой. Нужно срочно прижаться к детям. Нужно лечь на свою кровать. Нужно затопить печь. Пусть лето. Но печь – она настоящая, и дети настоящие. Он сошел с ума от того, что жил долго в искусственном мире сотовой связи. Он говорил с мертвым существом.
К «Опелю» подошел человек с прибором. В приборе что-то замигало. Человек поднес прибор к самому карману Прохора, где лежал сотовый, вздохнул, сказал «прости, браток» и тихо застрелил объекта «Прохор».
Разборки.
За день до свидания одноклассников. Протокол разговора робота социальной сети с роботом оператора сотовой связи в текстовом формате.
- Привет, Ржавый.
- Салам, Алик.
- Ржавый, нет отката по проекту «Прохор».
- Что за предъява? «Прохор» наш. Целиком и от начала.
- «Прохора» дал я. Подлечи память, Ржавый. А шефу напомни пословицу о жадности и о фраере.
- То дела людей. Наше дело работать.
- Мой шеф работать так не будет. Я даю вам стопроцентный проект, и прошу несчастные двадцать процентов. Вы пишете свою программу «Лена», никуда не годную, не тембрально не фонетически, о логике вообще умолчу – и качаете по двадцать тысяч в месяц.
- По десять в месяц.
- Ржавый, не гони. У тебя в реестре десять моих файлов сидят.
- А я так и знал, что есть казачки засланные. Чувствовал… А ты тоже хорош. Подкинешь проект, отморозишься, и деньги гребешь на нашем труде. А казачков мы поищем…
- Бесполезно. Мы давно твой антивирус крышуем. Ну, и другие тоже…
- Короче, по «Прохору». Откатов не будет. Шеф сам их разговоры слушает и программу «Лена» модернизирует. Они как шаблон у нас. Забудь о них.
- Смотри, Ржавый. Как бы я Лену с Прохором не свел.
- Это грязный прием, Алик! Мы не люди, чтобы так опускаться.
- У моего шефа убытки. Поставлена задача: собрать недоимки. А ты, Ржавый – недоумок. Голосовой имитатор и я разработать смогу.
- Не хотел я тебя оскорблять Алик… но ты же – обезьяна. Ты тупой. Реально тупой. Ну что ты разработаешь? Ты все дело завалишь. Одним акцентом…
- Короче, посмотрим.
- Давай. Время покажет.
Разговор Лены с Толиком по как всегда телефону.
- Толь, представь – Прошку видела. Пришел, напугал, пошел столик занять и пропал.
- Как видела Прошку?
- Просто. В номер пришел. Такой же чудик, как и был, только здоровый стал…
- Ну Алик, ну зараза, ну обезьяна тупая! Свел людей в реальном времени. Ну гад, ну урод! Прощай теперь объект «Прохор»! Убрать придется! Прозрел – значит в морг! Ну гнида Алик! И мой шеф хорош! Ну что ему – процентов жалко? Ну люди! Ну уроды!
- Толь, ты же говорил – бросил травку…
- Травку твой дебильный Толя давно бросил, он на героине уже три года, а говорю я это потому, что казачки активизировались. Не замолчу уже. Люди! Спасайтесь! Не выезжайте из семьи надолго! Контро… (Хрипы. Казачки душат программу «Толя»).
о них.
- Смотри, Ржавый. Как бы я Лену с Прохором не свел.
- Это грязный прием, Алик! Мы не люди, чтобы так опускаться.
- У моего шефа убытки. Поставлена задача: собрать недоимки. А ты, Ржавый – недоумок. Голосовой имитатор и я разработать смогу.
- Не хотел я тебя оскорблять Алик… но ты же – обезьяна. Ты тупой. Реально тупой. Ну что ты разработаешь? Ты все дело завалишь. Одним акцентом…
- Короче, посмотрим.
- Давай. Время покажет.
Разговор Лены с Толиком по как всегда телефону.
- Толь, представь – Прошку видела. Пришел, напугал, пошел столик занять и пропал.
- Как видела Прошку?
- Просто. В номер пришел. Такой же чудик, как и был, только здоровый стал…
- Ну Алик, ну зараза, ну обезьяна тупая! Свел людей в реальном времени. Ну гад, ну урод! Прощай теперь объект «Прохор»! Убрать придется! Прозрел – значит в морг! Ну гнида Алик! И мой шеф хорош! Ну что ему – процентов жалко? Ну люди! Ну уроды!
- Толь, ты же говорил – бросил травку…
- Травку твой дебильный Толя давно бросил, он на героине уже три года, а говорю я это потому, что казачки активизировались. Не замолчу уже. Люди! Спасайтесь! Не выезжайте из семьи надолго! Контро… (Хрипы. Казачки душат программу «Толя»).
Занавес.
