Путешествие

Израиле собирается. Мы вас не агитируем, но посмотрите, какие у нас молодежные программы есть – «Наале» называются. Отвечаю:
- А откуда ему, этому еврейскому самосознанию взяться. Ну, мама моя – еврейка, так отец – хохол, уж не говорю, что от алиментов на Волгу сбежал. У мужа наоборот: мать – украинка, отец – еврей. Все мы полукровки. С Украины толком не выезжала. Какая синагога? Я в школе, в младших классах физкультуру веду. Все мои ученики октябрята и пионеры. А если игры какие, так больше по звез-дочкам, или на первый-второй рассчитайсь.
А в Сохнуте опять:
- Ничего вы не понимаете. Жили в недоразвитом социализме и не знаете, какой социализм настоящий. И как на Земле Авраама все чудом произрастает.
Дали видеокассеты посмотреть. И впрямь молодежь в израильских кибуцах в раю живет, не то, что в нашем Збараже, где все спиваются. Подрастет Лилечка, так и замуж выдавать будет не за кого… Был бы Аркадий Борисович жив… да что уж там… нет его! Поплакала, поплакала, а потом думаю: «Наале», пусть «Наале»… Так после 9 класса Лилеч-ку и отправила. А без дочери жизнь совсем не в радость стала. При родной-то матери – все равно, что в детдом отдала.
- Да что вы, это ж интернаты от Министерства Прос-вещения. Организация «Алиат а-ноар» вообще с 1930-х годов работает с молодежью.
- Может, в мире так и думают. Только по моему разу-мению, лучше матери для ребенка нет. А после интернатов этих одни ребятки в университеты пош-ли, а другие – раньше многих травку закурили. Только кому же об этом рассказывать надо? Никто работу терять не хочет, правда об этом я уже здесь узнала. Слава Б-гу, Лилечке повезло. И таких проб-лем не было. В религиозной школе она училась. Девочка моя впечатлительная. Все далекое, как свое, восприняла в иудаизме. Душою приняла, как невеста под хупою, словно и не жила в Збараже, словно и по монастырям католическим не ходила. Только уж очень она по мне скучала. А когда через полгода к ней приехала (надо ж было все уладить на Украине, дом продать), едва узнала ее: такая чистая, что свет от нее исходит, а по окончании школы выйти замуж за религиозного парня решила.
Отвечаю:
- У тебя теперь судьба израильская. Я тебе не помеха.
Парень-то ее иешиву закончил. Поженились, а его в Донецк, как здесь говорят, «шалиахом» – посланцем, значит, на святое дело отправили! Вот и получилось, что теперь я вот здесь. А Лилечка моя – в Донецке! И опять я вроде как одна осталась.
А тут у меня с работой, ну, ничего не получалось. Только в уборщицы да няньки берут. Тошно от унитазов и старцев! Памперсы, писсуары да утки! А на другое не берут, если тебе за сорок… одни разговоры, что о трудоустройстве. Потом вот Гораций в магазин к себе взял. Продавщица у него в это время в Санкт-Петербург уехала, а потом и не вернулась, к моему счастью… А Гораций… – он добрый, мягкий, внимательный, знает подход к жен-щинам, подарки делает, не позволяет, чтобы без денег была. Ростом не вышел? «Красномордый», говорят? Так замуж берет – не на сожительство на день. И отдел в магазине у этого красномордого есть! Одет не как голодранец! А кому мы здесь по-серьезному нужны? Смотрят, пользуются и унижают, как собаку какую! В нашем возрасте женщина без мужа – никто. Она даже не о любви мечтает – просто об уважении, чтоб не унижали по пустякам и хоть чуток – ласки. И привяжется она все равно к кому, к любому, и жизнь с ним разделит, как перед Б-гом. А меня так он любит. И я всем сердцем благодарна ему.

12

Это произошло чуть больше года назад. Несколько дней подряд лил дождь, временами переходивший в ливень. Так бывает в Иерусалиме зимою, в сезон дождей. Мостовые были залиты водою настолько, что казались проснувшимися гор-ными реками.
Отдел магазина Горация находится неподалеку от центральной автобусной станции на первом этаже универмага-каньона, который Кристина ежедневно проходила, возвращаясь с работы, чтобы сократить путь до остановки. В дождь же желающих заглянуть в каньон было еще больше. Люди заходили спрятаться от ливня, стряхнуть зонтик, укрыться от промозглого ветра. Большинство отделов каньона было закрыто, потому что потоки дождевой воды проникли на нулевой этаж, затекая даже под стек-лянные двери.
Проходя мимо ювелирки с вывеской «Goraziy» Кристина не могла поверить своим глазам. Стек-лянная дверь была открыта. Вода стояла выше щико-лотки. Маленький человек в сапогах и рабочей одеж-де ползал по полу, совком собирая воду. Потом выли-вал ее в раковину, видневшуюся за открытой дверью склада. По-видимому, рабочий уже очень устал.
Он то и дело неуклюже задевал какую-нибудь из стоящих на полу подставок, сувениры падали на пол, точнее в воду, и плавали. Другие – попросту погружались под воду, как на дно озера. Кристина даже не сразу поняла, кто это возится на полу. В этот момент маленький человек оглянулся.
- Так это же хозяин магазинчика! – изумилась Крис-тина. Ежедневно она проходила по каньону, загляды-вая в красивенький отдел, полюбоваться какой-нибудь женской мелочью для души, переброситься парой слов с миловидной русскоязычной продавщи-цей, приехавшей из Питера.
Гораций обычно сидел за прилавком и что-то считал или же, не поднимаясь с места, открывал находив-шуюся рядом с ним витрину наиболее презентабель-ным покупательницам. Традиционно в костюме и при галстуке – независимо от времени года. Впрочем, в магазине всегда работал кондиционер. Главное в другом: Кристина даже не предполагала, что он такого низкого роста, не могла представить его в рабочей одежде. В ее памяти он настолько сросся со своими многочисленными костюмами, что, казалось, не снимал их никогда, подкупая элегантностью, как маркой владельца ювелирно-сувенирного отдела. И эта аккуратность, как европейская визитка, на самом деле выделяла Горация на фоне других вечно недоглаженных, а то и просто неопрятных владель-цев отделов – религиозных евреев, арабов и марок-канцев с крикливыми голосами. Привыкшая к ежедневным физическим нагрузкам, Кристина словно физически почувствовала, как тяжело Горацию зани-маться столь непривычным и неприличным для него делом. Непонятно было также, где продавщица? По-чему он один?
- Гораций, – окликнула она его, – давайте я вам помо-гу! Маленький человек был мокрый, как мышь.
Оклик Кристины оказался для него неожидан-ным, но пришелся как нельзя кстати, ибо Гораций и впрямь был уже на пределе от усталости. Его лицо было более красным, чем обычно, по-видимому, от поднявшегося давления и несколькочасового полза-ния по полу.
Поднимаясь с колен и вытирая пот со лба, он сказал:
- Я буду вам очень признателен, милая девушка. И ваш труд, конечно же, оплачу.
- Да я вижу, что одному вам не справиться. А если заплатите – точно не помешает. Где мне можно пере-одеться в свою робу?
- Да-да, конечно, – ответил Гораций, – вот здесь, пожалуйста.
Он открыл дверь на склад с многочисленными полками, заваленными товаром и коробками для упаковок. Кроме того, там стояла плитка с одной конфоркой, чайник, умывальник, унитаз и маленький диванчик, на котором время от времени можно было прикорнуть.
Она возвращалась с очередной уборки квартиры, поэтому и резиновые перчатки и все остальное было при ней. Быстро собрав плавающие и погруженные в воду сувениры, Кристина взяла у Горация ведро, швабру и, как настоящая физкультурница, буквально за час выгребла всю воду, приведя магазин в порядок.
Гораций был на седьмом небе от такого подарка судьбы. Немного придя в себя, он умылся, об-лачился в костюм, заказал в кафе напротив кофе, яблочный пирог и пирожных с клубникой. Сказал, что все это для Кристины и вручил ей 150 шекелей со словами «Вы – чудо»!
Кристина поблагодарила его, взяв честно, но легко заработанные 150 шекелей. В другом месте она столько получала за пять часов. Да и кофе с пирож-ными кстати, ведь на улице – ливень, а значит пробки на дорогах. Когда еще придет ее автобус?
Уже за чашкой кофе Гораций сказал:
- Спасибо вам, милая девушка, за помощь.
- Меня звать Кристина, – вежливо сказала она.
- Ну, то, что меня – Гораций вы и так знаете по вывеске магазина. Вы, Кристина, рискованная девушка, с таким христианским именем жить в Израиле и устроиться на приличную работу трудно, – сочувственно вздохнул Гораций. – Такие имена ос-тавляют там, а здесь живут с другими, иначе не один, а два креста нести, уж поверьте мне, католику!
- Я и не думала об этом, – просто ответила Кристина, убирая со лба непослушный тяжелый локон каштано-вых волос.
- Так подумайте. А за помощь – спасибо. Даже не представляю, как бы я сам справился. Нужно было бы из конторы по уборке кого-нибудь пригласить. Но этот ливень так меня дезориентировал. А тут, как назло, два дня назад моя продавщица уехала в Санкт-Петербург по срочным семейным делам. Когда вернется, не знаю, но уж конечно, не завтра. В любом случае, сами видите, что теперь творится на складе. Если у вас найдется свободное время, приходите через пару дней разобрать все, что намокло, я оплачу по часам.
Кристина согласилась. Не весть какая работа и хозяин обходительный – не то, что некоторые зану-ды, которые за тобою по пятам ходят и выдают тебе разные зубные щетки для отбеливания выемок уни-таза. И платят по минимуму, вычитая минуты твоего переодевания как нерабочие. Когда она пришла через два дня, Гораций, как обычно, сидел на своем высо-ком стуле и, как всегда, – в элегантном коричневом с проседью костюме и креповой рубашке. Узел седова-то-фисташкового галстука с мизерным коричневым кубиком ближе к горловине был немного ослаблен. Он курил тонкие сигареты «Captain Black» цвета коричневой глины, периодически облизывая языком губу, словно добирая вкус от сладковатого фильтра.
- Кристина! – приветливо он встретил ее. – Хорошо, что пришли. Показываю работу…
Так продолжалось несколько раз. А потом из Санкт-Петербурга позвонила продавщица Горация, сооб-щив, что, к сожалению, вынуждена задержаться еще на месяц.
- А можно мне продавщицей у вас поработать? – обратилась Кристина к Горацию.
- Только на время ее отсутствия. Она у меня не один год работает, добросовестная и ответственная.
- У меня гибкий график по уходу за моими бабушками. Так что на этот период я смогу работать у вас в течение полудня.
Время шло, продавщица не возвращалась. Кристина втайне радовалась этому обстоятельству. Работать – получалось. А за прилавком красивого магазинчика она и сама начала расцветать. Зеркаль-ные витрины магазина подчеркивали в нескольких проекциях это преображение. Гораций на нее сдер-жанно поглядывал, но про себя тоже был доволен.
И вот как-то раздался звонок из Санкт-Петербурга. Звонила бывшая продавщица. Она объяс-нила Горацию, что похоронила отца, отписавшего ей квартиру, нашла работу по специальности, и вообще в северной столице теперь все иначе. Так что решила остаться там и просит переслать расчет по «Western Union».
- Ну, что, Кристиночка, пойдешь на ставку? – ласково спросил Гораций.
- Спасибо, Гораций, – она светилась от признатель-ности ему. Наконец-то закончится ее няньчанье ба-бушек-старушек!
Он пригласил ее в ресторан отметить первый полноценный рабочий день. Ежедневно покупал раз-ные вкусности на обед со словами «за счет заведе-ния».
Но однажды в отдел пришел один накачанный грузин. Кристина умело