- Ты - честный человек, Кара-батыр! – Хан Саяк взял Василя за плечи. – Прости, если обидел тебя своими подозрениями. Я, конечно же, выполню своё обещание и тотчас отправлю своих воинов для поимки одноухого ромея.
- Разреши, хан? – Вперёд шагнул молодой коренастый савир с гордым взглядом.
- Говори, Алоке.
- Сразу же, как только я узнал, что к тебе обратился с просьбой сам Кара-батыр, я послал своих людей ловить этого ромея.
- Ты самовольно послал воинов? Без моего указания?..
- Не мог мой отец побрататься с плохим человеком, и я считал, что помогаю своему хану поступить по справедливости. Позволь мне сопровождать Кара-батыра в его поисках одноухого ромея?
- Ты сын Тамчи-батыра? – Удивился Василь.
Вместо ответа Алоке почтенно склонил голову.
- Ты правильно поступил, Алоке, но я тоже хочу помочь Кара-батыру. – Хан Мангуш обернулся, ища глазами сына. – Азык, возьми своих воинов, и езжайте с Алоке.
- Подождите! Беленджиры тоже желают помочь достойному человеку. – Хан Койлон вытолкнул впереди себя Конура. – Мой сын поведёт воинов-беленджиров вместе с вами ловить этого одноухого.
- Благодарю вас всех. Я думаю, что пора в путь… - Василь попытался шагнуть, но ему путь перегородил хан барсилов.
- Подожди, Кара-батыр! - Хан Мангуш приблизился вплотную к Василю и тихо, чтобы не слышали воины, произнёс. – Может, напоследок, дашь нам совет: стоит ли идти на уступки хазарам?
- Я думаю, что спокойной жизни с хазарами вы не дождётесь. Если хазары в кого вцепятся, то они не отстанут, пока не добьются своего.
- Так что же нам делать? – Хан Саяк с тревогой в глазах ждал ответа.
- Кто уже не может жить под властью хазар, тот может откочевать в другие места. Земля большая, и в ней много незаселённых мест. Вот булгары откочевали к Большому Камню и ничего – живут. И хазары к ним уже не суются, так как уже несколько раз получали по зубам. Вы можете откочевать к ним.
- Но мы воевали с ними.
- Они воевали с хазарами.
- Я услышал тебя, Кара-батыр. Это действительно выход в создавшейся ситуации. Савиры будут искать новые земли для жизни, не воевать же с хазарами… – Хан Саяк повернулся к другим ханам. – Вы с нами, или как?..
- Это хорошее и бескровное решение всех проблем. Но нужно действовать быстро, а то - хазары могут пронюхать об этом и, разбив печенегов, бросить войско на нас. – Хан Мангуш, воодушевлённый советом Василя, решительно смотрел в будущее. – Барсилы последуют за савирами и ради сохранения племени найдут подходящие пастбища для наших коней. Кара-батыр, я не знаю, в каком краю будут эта земля, но я обещаю тебе, что ты всегда у нас будешь желанным гостем. Я уже говорил тебе, что клинки твои замечательны…
Хан беленджиров Койлон с непроницательным лицом, смотря прямо перед собой и не видя никого, медленно, с расстановкой начал говорить:
- Сложно начинать жить в новых условиях. Мой народ не готов отправляться в далёкий путь. Много потерь было в последней войне. Народ беленджиров устал, и воевать мы не можем: ещё одна война, и беленджиров не будет. Нам нужно окрепнуть. Мы, пожалуй, останемся.
- Каждый решает как быть здесь, на земле. А что может случиться потом – знает только Всевышний. – Василь прислонил руку к сердцу и чуть склонил голову. - Я не знаю – свидемся ли мы в будущем, поэтому говорю – прощайте! Нам пора!
Славяне сели на коней и в сопровождении порядка тридцати всадников поскакали в степь, и пока они не скрылись из глаз, их провожали взглядом три хана: савиров, барсилов и беленджиров. Стояли пока ещё близкие друзья с не разошедшимися путями в истории. Савиры и барсилы откочуют к Большому Камню и, перемешавшись с булгарами, дадут истории один из народов Поволжья, а беленджиров, оставшихся в составе хазарского каганата, история потеряет на своих страницах всевозможных летописей.
* * *
Трудно в стогу найти иголку, так и Вячеславу казалось, что трудно найти в бескрайней степи человека. Но на четвёртый день пути после многочисленных встреч с пасущими свой скот степняками и их расспросов, к Алоке прискакал гонец с известием, что посланные им ранее воины захватили одноухого ромея.
- Сколько с ним человек? - Нетерпенье Василя достигло предела.
- Он сам и пятеро воинов. – Ответил гонец.
- И всё? А девушки с ним были?
- Больше никого не было. Только он и воины.
Лицо Василя всё также выражало бесстрастность, но только Вячеслав, стоящий рядом, заметил, как у него раза два заходили желваки на скулах, и потух его взгляд. Заметил он также, насколько за последние дни поседела у него голова.
- Где он? – Алоке был категорично краток.
- За Щербатой грядой у самой речки. Но мне кажется, что он не в себе.
- Как это?..
- Тенгри его наказал, и он лишился ума. Сидит, мычит себе что-то под нос, вопросов не понимает, почти ничего не ест…
- Ладно, приедем – увидим. – Угрюмость Алоке исчезла от окончания бесплодных поисков, и он тронул коня, а вслед за ним и северянами, вытягиваясь в длинную цепочку, поскакали савиры, барсилы и беленджиры.
Утром, как только лучи солнца разогнали в низинах туман и испарили капли росы с умывшихся ею за ночь листьев травы, наконец-то добрались до места поимки одноухого ромея. В окружении полутора десятков савиров на примятой траве он сидел и раскачивался, не обращая внимания на окружающих. Ромей смотрел мутным взглядом прямо перед собой и заунывно мычал, своим мычанием чем-то напоминая песни сарацин. Чуть в отдалении лежали связанными его воины.
Алоке, подъехав к ромею и смотря на него сверху вниз, спросил Василя:
- Это тот, которого ты искал? – И, увидев утверждающий кивок Василя, продолжил? – Так что же сделал этот безумец?
- Он украл мою дочь. – Василь слез с коня, а за ним спешились Векша и Вячеслав.
Из высокой, ещё непримятой травы, достигающей почти пояса человека, метнулась серая тень волка. К изумлению окружающих волк прыгнул на Василя и стал лизать ему лицо.
- Где же ты пропадал, Серко? Не смог, значит, выследить Агапе? Потерял? – Василь теребил его по холке.
Но что значили для волка эти упрёки, если рядом находился пропавший хозяин. Он ластился к нему, невзирая на окружающих степняков. И эту свою радость он перенёс даже на Векшу и Вячеслава, мимоходом лизнув каждого из них в щёку.
Василь шагнул к ромею, присел перед ним и взял его за плечи:
- Феликс, ты узнаёшь меня? – Тихо и вкрадчиво спросил Василь. – Скажи, где моя дочь?
Ромей наклонился ближе к Василю, у него пропал мутный взгляд, и ножом, выпавшим из левого рукава в ладонь, ударил снизу вверх под доспех. Василь из оставшихся сил оттолкнул от себя ромея, которого тут же прижали к земле Векша и Вячеслав.
- Не убивайте его! – Сквозь боль воскликнул Василь. – У него нужно ещё узнать: где Агапе?
Феликс с уже с осмысленным взглядом громко засмеялся:
- Ха-ха-ха! Я отомстил! Умирай с мыслью, что семя твоё умрет рабыней.
- Почему не обыскали его? – Грозно прокричал Алоке.
- Но Тенгри велит проявлять снисхождение и милосердие к убогим. – Начали оправдываться воины. – Кто ж знал, что он так умеет притворяться?
- Свяжите его! – После этих слов Алоке воины-савиры бесцеремонно заломили руки Феликсу и связали верёвкой.
Алоке встал над ромеем:
- Из-за этого предательского удара ты умрёшь! Так воины не поступают.
- Я ничего не боюсь! – Прокричал Феликс. – Сакалиб, слышишь меня? Я отомстил тебе, как и обещал.
- Я прощаю тебя, ибо ты сам не понимаешь, какой ты грешник. – Простонал Василь. – Векша, подойди ближе.
Векша, а за ним и Вячеслав склонились над лежащим Василём, держащимся руками за живот рядом с воткнутым ножом. Вячеслав протянул руку с намерением вытащить нож, но Василь этого не разрешил:
- Не трогай! Если вытащишь, то я умру от потери крови, а мне многое нужно сказать…
- Мы перевяжем тебя! – Выдержка начала терять Вячеслава, и в его голосе появилось дрожание.
- Не поможет. Этот удар смертельный. Мне-то уж этого не знать.
- Как же так, дядько Василь!
- Не переживай. Будь мужчиной. Жизнь воина коротка, вот только я что-то задержался на этом свете. Я всегда думал, что я – кузнец, которого хорошо научили владеть оружием, и только сейчас я понимаю, что всю жизнь был воином.
Василь тяжело вздохнул и произнёс по-ромейски:
- Векша, прошу тебя, - у Василя от боли прерывалось дыхание и он начал говорить прерывисто, - найди её… Феликс обмолвился, что она жива… Но в рабстве… Скорее всего её можно найти в Суроже или Корсуни… Выкупи её… Вот возьми злато…
Василь из последних сил протянул Векше кошель с монетами:
- Обязательно выкупи… У меня в Константинополе дом… Там в подвале есть много злата… Используй и те деньги, если этого не хватит… Возьми этот браслет… - Василь снял с руки браслет и протянул Векше. – По нему узнают, что ты от меня… И ещё… - Василь судорожно сглотнул. – Верни этот кинжал моему сыну… Как память обо мне… Теперь всё…
Василь перешёл на славянский язык:
- Вячеслав, теперь вынимай!.. Смелее…
Вячеслав схватился за рукоять ножа и выдернул его из тела Василя. Обильно брызнула кровь, и Василь вздрогнул.
- Вот и всё… Русава, я иду к тебе… - Прошептал Василь и затих.
- Что он тебе сказал? – Спросил Векшу Вячеслав.
- Просил найти его дочь. – Ответил тот.
- Сволочь! Какого человека загубил! – Алоке вынул меч, шагнул к ромею, а за ним и его савиры.
- Стойте! – Вячеслав раскинул в стороны руки и перегородил им дорогу. – Убив ромея, мы ничего не добьёмся и не выполним волю погибшего. Ты, Алоке, сейчас можешь убить его и отомстишь, но тогда мы не сможем выполнить последнюю волю названного брата твоего отца.
- Он был побратим моего отца, а, значит, и мне как отец.
- А мне он заменил отца.
- Ты знаешь, что надо делать?
- Знаю.
- Тогда делай… Я не могу на них смотреть, и моя рука сама тянется к мечу, поэтому делайте с ними что хотите, а я уезжаю. – Алоке с разбегу запрыгнул в седло и ускакал в сопровождении своих людей.
Вячеслав огляделся. Это он сгоряча сказал, что знает что делать. А на самом деле – что?.. Всё рухнуло. Человека, которого он уважал и которым восхищался, который много знал и умел, с которым легко решались, казалось бы, невыполнимые задачи, – его не стало. Теперь Вячеславу опять придётся рассчитывать на свои силы. Что бы сделал в этой ситуации дядько Василь? Мысли путались, и ничего не приходило в голову. Вячеслав глянул на Феликса, - у того бегали глаза, перемещая взгляд с одного воина на другого. Да ведь он боится, - догадался Вячеслав. Заставить его признаться можно только ещё большим страхом, ужасом, который сломает эту напускную браваду.
Вячеслав присел перед связанным ромеем:
- Может, всё-таки скажешь, куда направлялся купец, которому ты продал девчонок?
- Ничего я не скажу. Мне всё равно не жить. Я всю жизнь, как только узнал Сакалиба, мечтал увидеть его мёртвым. И он – мёртв, и уходил он на тот свет в муках, зная, что его дочь теперь будет рабыней. Ха-ха-ха. – Осклабился Феликс.
- Да, - согласился Вячеслав, - тебе не жить, но я обещаю тебе лёгкую смерть, если скажешь.
- Не-ет! – Завопил одноухий. – Пусть он с того света смотрит, как его дочь стала рабыней.
- Что ж! – Усмехнулся Вячеслав. – Ты сам себе выбрал, как уйти из этой жизни.
Серко осторожно ступая подошёл к своему хозяину, ткнулся влажным носом ему в щеку, а потом поднял голову и протяжно завыл. В этом протяжной песне серого зверя было столько скорби, что у Векши
