главу города за время его пребывания у власти. Журналисты связывают это с махинациями в сфере жилищного строительства. К сожалению, заказчика взять не удавалось, но исполнители по каждому случаю задержаны и отбывают длительные сроки в колониях строгого режима. Полицейским и сегодня удалось напасть на след преступника.
Потом было включение корреспондента с места событий, представитель пресс-службы местной полиции, буратинообразная блондинка в форме, рассказала подробности: «Снайпер скрылся, бросив винтовку, на которой обнаружены отпечатки пальцев». Рома до того как услышал эти слова злился на неизвестного стрелка из-за которого прервали такую интересную передачу, но теперь вдруг почувствовал, что это событие касается лично его не меньше, чем откровения Николая Ивановича. Запись с камеры видеонаблюдения неподалёку от места преступления, демонстрируемая «Буратиной» из пресс-службы, подтвердила страшную догадку. Не узнать самого себя в удирающем мотоциклисте Роме не мог. Как? Этот урод, используя чужое тело, стрелял в главу города? Дальнейшие рассуждения майора полиции о фотороботе преступника, объявлении его в розыск и плане «Перехват» совершенно лишили Романа возможности соображать. От экрана его отвлёк звук открываемой двери.
Увидев самого себя вбегающим в комнату, Рома так разозлился, что бросился на ложного Романа с кулаками, забыв о собственной беспомощности. Преступник тем временем схватил телефонную трубку и чуть обождав, закричал в неё:
– Ты предупредил их, сволочь! Они ждали! … Знаю! Способности свои рекламируешь! Предсказатель хренов! Всё! Ты следующий, больше мне никого не подсовывай! Я тебя найду!
Бросив трубку, он мельком взглянул на экран телевизора, где высокий полицейский чин, тщательно подбирая слова, рассказывал об организации поисков неудачливого снайпера.
– Попал ты парень, – сказал в пространство мнимый Роман и бросился на кровать.
Спустя секунду тело содрогнулось в конвульсии, а из ложбинки между ключицами показалась тонкая прозрачная струйка. Рома кинулся к ней с угрозами. В следующий миг он лежал на кровати и наблюдал, как серое пятно расползается по обоям. Тело снова принадлежит ему! Парень, радуясь каждому движению, шевелил руками и ногами, кричал во всё горло, щипал себя. Он снова стал самим собой! Вскочил с кровати, пустился в пляс. Вот это да! Жив! Здоров! Какое счастье! Сквозь говор телевизора и нечленораздельные возгласы Романа прорезался звонок мобильного телефона. Парень разыскал свои джинсы, вытащил из кармана трубку. Высветился городской телефон их офиса. Кто это его вспомнил? Голос пассии, странно, почему не по мобильному?
– Да, любимая!
– Ты где? – взволнованный голос, – тут менты пришли, тебя спрашивают!
– Куда пришли? – удивился Роман.
– На работу! Ты чего на работу не явился?
Он задумался, прежде чем ответить.
– Заболел. Зачем они меня ищут?
– Не знаю, – она вдруг расплакалась, – Ромчик! Чего ты натворил? Злые, как черти. Дома тебя нет, на работе нет… Всех опрашивают, где тебя можно найти…
– Ничего я не делал! Всё утро просидел на съёмной квартире. Говорю тебе, болею.
– Ми-и-и-лый, – продолжала причитать пассия, – телефон выкини, они тебя вычислят. Когда стемнеет, перебирайся ко мне. Я тебя спрячу.
– Хорошо. Не реви.
Роман отключил телефон, разобрал его, вынув аккумулятор. Вот так влип! Он оглянулся на стену и громко сказал, обращаясь к пятну:
– Какой же ты гад!
Силуэт на стене сделал неприличный жест. Роман отвернулся. Он сидел, обхватив голову руками, и думал, думал. Никто не знает этого адреса, даже родители. Только… Старик-экстрасенс. Сдаст? Судя по-всему, сдаст. Вон как стрелок разозлился, обозвав его предсказателем. Пожалуй, не удержится Иван Николаевич от соблазна проявить «экстрасенсорные» способности ради рекламы. Роман представил, как в квартиру вваливается спецназ, как ему заламывают руки, волокут, заталкивают в полицейский УАЗик с решётчатыми окнами. Потом, дактилоскопия, очные ставки, «железные» улики. Суд. Приговор. Колония.
Права пассия, надо к ней перебираться. Отсюда, даже если дед не выдаст, носа не высунешь, ни в магазин, ни… Роман вскочил, быстро переоделся, сунул чужие шмотки в шкаф, собрал свою сумку и, бросив ненавидящий взгляд на пятно, выбежал из комнаты. Хорошо, что никто не знает об их связи с пассией. Придётся пересидеть у неё месяц-другой, а потом… Потом далёкая сибирская деревушка, где доживает одинокий век её бабка. Почему-то почувствовал резкую жалость к матери. Эх! Кто мог знать, что так всё обернётся.
