не было, пусть пацан в тряпицу помочится и приложит к больному месту на ночь. Да смотрите, чтобы наутро не побежал жаловаться! Тогда уж не взыщите, с вас спрошу.
Не в силах сопротивляться такому беспределу, двое педагогов покинули школу, а на их место Виолетта устроила своих подруг. И, внедрив обкатанные тюремные методы, троица добилась почти стопроцентной дисциплины. Директор не вникал в тонкости воспитательного процесса, а все остальные равнодушно наблюдали за происходящим.
На совете командиров («бугров»), было принято решение о том, чтобы виновным в воровстве вешать на шею крыс, сшитых на уроках труда и набитых тряпками. Причём тот, кому вешалась эта крыса, должен был «ухаживать» за ней: стирать, сушить её, ложиться с ней спать. Сами воспитанники, укравшие что-либо, чтобы избежать этого унизительного наказания, соглашались на избиение их «буграми». Это заменяло крысу на шее.
Большинство «короедов» пытались приспособиться к новым условиям, но несколько человек решили бежать. Саша – потому что его третировали больше всех, Василий подрался с «бугром» и ожидал неминуемой расправы, а братья Айрат и Ренат – просто оттого, что весна пришла, и захотелось им вволю поваляться на зелёной травке.
Сказано – сделано. Прихватив еды и тёплой одежды, друзья раскачали решётку на окне своей палаты и перед рассветом спустились по связанным простыням с третьего этажа вниз. «Бугор» спал в отдельном помещении, а остальные «короеды» сделали вид, что ничего не слышат.
9.
Воля! Сколько светлых и радостных переживаний содержит в себе это короткое слово. В нём чувствуется запах луговых трав, плеск речной волны, свежий ветер в лицо и едва различимая розовая полоска света у горизонта, когда ты идёшь в предрассветных прохладных сумерках по грунтовой сельской дороге, убегающей под ногами в неизведанную манящую даль. Можно себе представить, что чувствовали беглецы, впервые за много лет покинувшие ограниченный мирок спецшколы, высокие заборы которой не давали им возможности увидеть этот огромный, прекрасный и бесконечно разнообразный мир. Редкие походы в сельский клуб строем в сопровождении воспитателей – это не в счёт.
– Дядя Миша говорил, что при побеге главное – чтобы не поймали в первые два дня, – делился своими соображениями многоопытный Васька.
– Надо или переждать где-нибудь неподалёку, пока не перестанут искать, или уехать как можно дальше, – согласился Айрат. – Нам с братом приходилось от полиции прятаться. И лучше разделиться, чтобы не накрыли всех разом.
– Вы как хотите, а я в Донбасс на войну поеду, – неожиданно заявил Васька. – Главное – к фронту поближе подобраться. Стану там сыном полка, стрелять научусь, в разведку ходить буду. А потом, когда всё кончится, в военное училище поступлю. Ну, кто со мной?
Братья помялись немного, но согласились. Саша же наотрез отказался. Хотелось ему увидеть родного отца, обнять, прижаться к колючей небритой щеке. А там – будь что будет.
– Мне в Москву надо, – сказал он серьёзно. – Так что, расходятся наши пути-дороги. Да это и к лучшему. Одному легче доехать. В поезд меня, конечно, не возьмут – там проводницы злющие. А вот на электричках доберусь как-нибудь. Мамка так ездила, когда жива была…
От нахлынувших воспоминаний слёзы навернулись ему на глаза, но, к счастью, никто этого не заметил. Ребята думали о другом.
– Значит так, – взял на себя бразды правления Васька, – поедем на попутках. Втроём не получится, может быть придётся разделиться. Сначала я, а вы – следом.
Впереди показалось шоссе, по которому с характерным шумом проносились разнокалиберные автомобили. Но сколько ребята ни голосовали, сколько ни махали руками, ни одна машина так и не остановилась. И лишь на окраине города они увидели большую фуру, стоявшую у какой-то забегаловки. Распрощавшись с Сашей, беглецы втроём вошли в помещение. Коммуникабельный Васька с порога направился к столику шофёров и, давя на жалость, рассказал им весьма правдоподобную историю о том, что они случайно отстали от своей туристической группы. Видавший виды пожилой дальнобойщик посмотрел на их одинаковые синие куртки, саркастически хмыкнул, но, на счастье, не смог отказать беглецам. И уже через десять минут отважная троица весело и шумно размещалась на спальном месте за спиной у водителей. Саша помахал им рукой из-за угла, постоял немного, посмотрел, как фура, развернувшись, выезжает на дорогу, и стало ему почему-то больно и грустно…
Однако яркий солнечный день, гомон птиц и шум большого города не располагали к унынию. Парень пошёл по улице – куда глаза глядят – и вдруг увидел храм. Золочёные купола блестели на солнце, а от верхней части высокой звонницы, выложенной из белого камня, разносился по всей округе звук мерных тягучих ударов колокола. Начиналась служба, и парнишка, перекрестившись, как учил отец Димитрий, зашёл в тёмную глубину притвора. Золочёные оклады икон, свечи перед святыми ликами, а чуть в сторонке – сверкающее золотом Распятие.
Он подошёл поближе, привыкая к тусклому свету свечей, и вдруг увидел… Батюшку. Священник только что вышел из Алтаря и с удивлением смотрел на знакомое лицо подростка, не зная, что предпринять. Саша инстинктивно рванулся в сторону, но ноги его будто приросли к полу, не слушались. Высоко под куполом, на амвоне, певчие старательно выводили нечто грустное и цепляющее за душу, разделяя прекрасную стройную мелодию на несколько голосов. Бас Дьякона гремел, сквозь одежду проникая в самые глубины человеческих душ, а маленькое пока ещё, но сильное и доброе сердце Александра вдруг затрепетало непонятно от чего.
Стихли последние звуки церковного хора, растворившись где-то вверху, под высоким куполом храма. И вдруг слёзы умиления и раскаяния в чём-то, чего не совершал никогда, ручьём потекли из глаз несчастного беглого «короеда». Он медленно подошёл к священнику и, закрыв лицо руками, уткнулся в его чёрную, пахнущую ладаном и какими-то незнакомыми благовониями рясу.
10.
Всё завершилось благополучно. Батюшка привёл Сашу в свой дом, и на семейном совете они с супругой решили, что там, где воспитываются трое детей, найдётся место и для четвёртого. Тем более что сметливый и совестливый парнишка очень понравился своей будущей приёмной матери.
Братьев сняли с поезда где-то под Ростовом и вернули в родную спецшколу. А Васька добрался-таки до мятежного, омытого кровью Донбасса. Ополченцы приняли к себе бесстрашного боевого парня, подобрали ему соответствующую военную форму, и стал он, как и мечтал, сыном полка.
Теперь о «короедке»… поменьше бы нам подобных заведений! Женщин-садисток, конечно, уволили по статье, запретив им работать в воспитательных учреждениях. Традиционно были проведены всевозможные проверки, усилен контроль. Но, по сути, так ничего и не изменилось.
Однако менять надо. По нашей большой и сильной стране разбросано огромное количество детдомов, спецшкол, спец. ПТУ и прочих детских учреждений за колючей проволокой, которые исправно поставляют обществу преступников и рецидивистов, заполонивших многочисленные тюрьмы и зоны. Это государство в государстве, которое смердит и отравляет нашу жизнь. Поэтому всем ответственным лицам крайне необходимо усвоить азбучную истину: РЕБЁНОК ДОЛЖЕН ВОСПИТЫВАТЬСЯ В СЕМЬЕ.
