Находясь на платформе метро в ожидании прибывающего поезда, Василий обычно считал, сколько времени прошло между моментом, когда остановился состав, идущий в другую сторону, и временем прибытия электрички, нужной ему. Потом, стоя в переполненном вагоне, он пытался высчитать, зная время между прибытием поездов на одном направлении в это время суток (вечером – две минуты двадцать секунд), сколько железнодорожных составов прошло за время перегона по другой стороне ветки, за толщей замысловатых инженерных ходов и горной породы, видной через широкие окна. Это позволяло ему скоротать время в пути. Когда он рассказал об этом одному старому школьному приятелю, тот посмеялся над ним и посоветовал лучше в метро слушать музыку или читать книги. Василий не особо увлекался музыкой и даже не имел самых простых наушников, а чтение считал возможным только в обстановке предсказуемой, домашней тишины, а потому обиделся и решил никому больше об этом не рассказывать.
Сегодня у него не возникло даже мысли заниматься подобными делами. На обратном пути с работы он пулей слетел вниз по эскалатору и сразу вбежал в отбывающий по зелёной ветке поезд. Он не обращал внимания ни на что вокруг, занятый лишь одной мыслью: как можно скорее поквитаться с этими чёртовыми бровями, с этими вымогателями, из-за которых он оказался выставлен на посмешище перед всеми коллегами. Они никуда не улетят из его дома, ведь он закрыл форточку и скурпулёзно проверил на наличие щелей все окна. Теперь он точно заставит их вернуться обратно!
Впрочем, Додхан и не собирался никуда от него бежать. Он всё это время спокойно сидел в комнате, разместившись на книжной полке между старыми ароматными корешками. Когда замок входной двери зажужжал, возвещая о прибытии Василия, Додхан тут же кинулся к двери.
Хозяин вошёл, тяжело сопя, и устремил на него свои глаза, белевшие на красном лице.
- Ну что? – осторожно спросил Додхан.
- Ты.. – Василий подбирал слова. – Сам… Ты…
Додхан молча висел перед ним.
- Ничего я тебе не дам! – вдруг выпалил Василий. Додхан остолбенел.
- Как? Но…
- Как ты смеешь у меня что-то просить! – воскликнул Василий. Он хотел, чтобы это звучало грозно, но голос его срывался и звучал обиженно. – Ты – всего лишь моя бровь! Моя прекрасная густая бровь!
Додхан был несколько тронут этим случайным комплиментом.
- Но это ведь так мало для вас… - неуверенно произнёс он. – Всего три тысячи… Неужели это так много?..
- Да ты знаешь, что! – Василий всплеснул руками вверх, но остановился. – Между прочим, за эти деньги!.. За эти деньги… Можно купить неплохие ботинки! Или даже целый десяток футболок, если покупать на рынке. Ты-то не знаешь, как нужны футболки, ты же бровь… Ты никогда и одежды-то не носил!
Додхан ошеломлённо отпрянул назад и повис, прижавшись к дверному косяку. Глаза его хозяина неприятно блестели.
- Да, ты бровь! – воскликнул он снова. - Ты – всего лишь моя бровь!И ты должен быть на… мне! Ты на моём лице должен быть, вот где! А ну возвращайся, живо!
Додхан отпрянул к дверному проёму, ведущему в комнату. Он не ожидал увидеть своего хозяина таким злым, потому что раньше его таким не видел. Честно говоря, никто его раньше не видел таким.
- Но я прошу совсем немного…
- О, всё, достаточно! – Василий отмахнулся рукой, приближаясь к нему.
-… Ты не представляешь, какие для нас это большие деньги… Мы могли бы поселиться на отдельном маленьком тёплом заброшенном чердаке… Днём я был бы на твоём лбу, а ночью мы бы растили свои маленькие брови…
- Что за чушь? Не желаю слышать!
- Брови, рождённые и выращенные только самими бровями… Было ли такое когда-нибудь? Мы бы прославились…
- Что ты несёшь?! – закричал Василий. – Я не хочу тебя слушать! Я не хочу в это верить! Ты – бровь, и ты должен быть на моём лбу! Ты понял? НА МОЁМ ЛБУ!
Он прыгнул, пытаясь поймать его, и Додхану пришлось в ужасе отскакивать к потолку. Василий упал и ударился коленом о стул, сопроводив это действие болезненным криком. Додхан задрожал от страха, пытаясь подобрать слова.
- Послушай… Незачем так горячиться… Всё может быть, как раньше… Ты же помнишь, как хорошо было раньше?..
- Так, как раньше, не будет, - прорычал Василий. – Не будет!
Он подпрыгнул и хлопнул ладонями совсем рядом с ним. Пытаясь поймать его, будто какое-нибудь насекомое. Додхан в ужасе рванулся на кухню.
- Стой! Куда пошёл? Ты мой! Мой!
Додхан заметался под потолком, испуганно щебеча. Его писк напоминал скольжение гвоздя по ржавчине.
- А-а-а! Заткнись! – Василий закрыл руками уши. – Какого чёрта ты так поёшь?! Ты ещё и петь не умеешь!
- Я умею! Умею!.. – задыхаясь, пытался сказать Додхан, но хозяин уже не слушал его. Он ведь даже ни разу не слышал его чудесные трели, подумал Додхан. Неужели он не понимает, что чтобы услышать их, он должен отпустить его на волю? Невозможно было красиво петь, когда за тобой гоняется собственный хозяин.
Вдруг что-то хлопнуло по нему, заставив звёзды вылезти перед глазами. Падая на пол, Додхан почувствовал пятно свежей типографской краски на своём крыле. Василий использовал газету.
Додхана пронзила резкая боль.
- Сюда, наглый уродец… - удовлетворённо шипел Василий. Он сгрёб его в ладонь и сжал. Додхан забрыкался, но не мог вырваться.
- Чёрт! Ты делаешь мне больно!
- Заткнись! Как поставить тебя обратно?
- Достаточно просто приложить ко лбу!
Василий ляпнул Додхана на свой массивный лоб, и тот тут же прирос к нему, повинуясь выработанному инстинкту. Хозяин перевёл дух.
- Отлично! Теперь только попробуй куда-нибудь от меня сбежать!
- Я могу улететь в любую секунду, - спокойно произнёс Додхан, стараясь не показывать боли.
Василий переменился в лице и снова покраснел.
- Как?
Додхан в доказательство отлип от его лба, оторвавшись на пару сантиметров, и тут же прилип обратно, не давая Васе возможности хлопнуть по себе ладонью. Тот поморщился от разочарования.
- Как же… Как же так? Всё напрасно?
Он быстро заморгал, но снова каким-то образом сдержал слёзы.
- Ты опять будешь улетать от меня, да? Ты опять будешь чинить мне проблемы? За что мне это... Я же… Вырастил тебя…
Он всхлипнул. Додхан приподнял крылья, сложившись на его лбу домиком.
- Я не желаю тебе зла, - проговорил поражённо он. – Ты… Ты - единственный, к кому я могу обратиться…
Василий затих. Он прошёл в ванную и выпучил глаза в зеркало, со злобой и благоговением глядя на брови.
- Не желаешь мне зла, значит? Что-то я в этом сомневаюсь…
- Стал бы я прилетать к тебе, если бы это было не так?
- Ты говорил, у тебя там есть друзья. Значит я далеко не единственный, кто может тебе помочь.
- Да разве это друзья? – усмехнулся Додхан. – Ты не знаешь, насколько они ненадёжные. Только ты реально можешь мне помочь.
- Ты им, наверное, то же самое говорил про меня, - Василий оскалился в ухмылке. – Чую я, вы там все - насквозь прогнивший народец!
Додхан хотел ему ответить, но осёкся на полуслове. Вздохнув, он сказал:
- Но всё же, у них есть и немало хороших качеств. Они умеют летать…
Василий отвёл глаза в пол. Его лицо покрылось рябью от нахлынувших чувств. Возможно, он сам всегда хотел улететь, но давно уже понял, что лучше этого не следует делать. На случай, если на его внезапно когда-нибудь нахлынет тяга полёта, у него была герань. К тому же, он боялся высоты. Возможно, так было не всегда, но он не помнил, когда последний раз её не боялся. Он думал, что делать дальше.
Вдруг он озарился хищнической улыбкой. Прижав Додхана рукой ко лбу, он пошёл на кухню.
- Я понял! Вы летаете, потому что у вас есть тело. А если тела у вас не будет – то и летать не сможете!
Додхан недоумевал, пытаясь осмыслить его слова. Вдруг он начал с ужасом понимать.
Василий порылся в шкафчике, висевшем над полкой с аккуратно расставленными тарелками, и извлёк оттуда маленькую зелёную баночку. Додхан задрожал.
- Нет… Неужели это… Нет!
Крышка открылась, и наружу вылез Пинцет. Он был совсем маленьким – не таким, каким его рисовали в своих рассказах другие брови, даже меньше самого Додхана. И тем не менее, вид его пробуждал ужас. Он сиял своими острыми краями, отражая жёлтые лучи лампы безупречной зубчатой поверхностью из нержавеющей стали. Там, где две его ноги сходились - совсем как две дуги у бровей – Додхан увидел маленькую злую морду с щёлками закрытых глазок и широко открытым кривым ртом.
- Нет!... Василий! Ты не понимаешь!..
Пинцет издал тихий рокот – он проснулся. Маленькие злые глаза заморгали, отходя от долгого сна. Они несколько секунд отрешённо смотрели на Додхана. Поняв, кто перед ним, зверь зловеще ухмыльнулся.
Василий нёс их в ванную.
- Хозяин! Послушай меня, пожалуйста! Не надо этого делать! Ты не осознаёшь… АААА!
- Молчать! – взвизгнул Василий. Чудовище зарычало.
Додхан видел, как его длинные холодные клешни тянутся к нему, чтобы проникнуть в самую суть, зацепить на треугольнике каждый нежный волосок…
- Н-Е-Е-Е-Е-Е-Т!!!
…Раковина наполнилась россыпью длинных чёрных волосков. Василий стоял, довольно глядя на себя. Странно, но теперь, когда его бровь была разделена посередине, а кисточки по краям подровнены, его лицо приобрело совсем другие черты. Он совсем не узнавал себя. Теперь дуги его бровей выглядели как-то более правильно, более гармонично растекались в разные стороны над полузакрытыми ясными глазами. Он поразился, насколько он стал приятнее на вид и насколько… моложе? Теперь ему хотелось подольше смотреть на себя в зеркало.
- Говорили же мне, что следует это сделать, - сказал он вполголоса и тут же осёкся, поморщившись от собственных слов. Умыв лицо, он пошёл поливать герань.
***
На Насесте было холодно и темно. Дреди сидела, потирая дуги одну о другую, съёжившись на полу у стены. На порванной решётке блуждали непонятные тени – длинные лапы ветвей, ходившие туда-сюда под неспешным ветром. Вот под стеной раздался какой-то звук. Дреди вздрогнула – это были шаги. Человеческие – значит, всё, скорее всего в порядке. Если только этот человек не решит сюда влезть…
Шаги удалялись. А ветер всё так же посвистывал в щелях старой, никому не нужной постройки. Дреди укуталась в пожухлый осенний лист, стараясь не смотреть на тени. Фонари мерно трещали за стеной.
«Где же ты, Додхан?..» - думала она. – «Где ты…»
Тени на сети задвигались с новой силой. В центре возникли и исчезли три маленьких существа. Это могли быть бандиты, а могли быть просто птицы, или какое-то безумное насекомое, не впавшее в спячку с наступлением зимы. Дреди медленно перешла из одного угла в другой, стараясь не производить много шума. Её будущий ребёнок тихо шелестел об стену.
Она дёрнулась, как бровь при лицевом тике – что-то лязгнуло за спиной. Старая железная балка, столько лет лежавшая наискосок поперёк голубятни, решила полностью упасть на пол. Звон эхом вибрировал в узких стенах.
Дреди отползла к углу. Тени становились гуще.
- Додхан... – прошептала она. – Где ты, Додхан?..
Он не приходил.
***
Поднимаясь по лестнице, Василий почувствовал приступ волнения, но он быстро прошёл, едва на устремившихся в его сторону лицах коллег проступили неуверенные улыбки.
- Ух, слава Богу. Отрастил новые, - слышал он шёпот из разных уголков просторного помещения.
- Смотри, даже лучше, чем раньше, выглядят… Как-то по-новому теперь смотрятся…
Он прошёл к
