Не хватило всего-то нескольких секунд, чтобы тихо, по-английски выскользнуть из дома и без напутствий жены - в спину добраться до любимого офисного кресла, в котором ощущение независимости или абсолютной свободы мерно перелились бы в глубокий утренний сон - с пузырями слюней на подбородке, громким храпом и смятой от неги физиономией.
Я судорожно выковыривал обувную ложку из ботинка вместе с пяткой, когда, заинтригованная посторонним шумом и необычно проспряженным мною единственным глаголом, жена вплыла в прихожую.
Насладившись вдоволь моей реакцией на ее внезапное явление, и убедившись, что я, застигнутый врасплох, в очередной раз не успел выскочить на улицу в домашних тапочках, жена пристально, почти с материнской заботой ощупала меня взглядом с головы до ног и спросила:
- У вас на работе отключили отопление?
Я насторожился, зная о ее врожденной способности ловко применять дедуктивный метод при случайном бесконтактном общении с подопытным мужем.
Такими заумными вопросами, зачерпнутыми ею из самых неизведанных глубин Вселенной, она изводила меня тридцать лет.
Любого другого мужа такая загадка, заквашенная на сугубо женской логике, могла в два счета ввергнуть в ступор или в состояние реактивного психоза. Но не меня.
Я сосредоточенно, хотя немного суетливо продолжал выковыривать обувную ложку из ботинка, полагая,что как всегда жена сама ответит на свой вопрос, потом объяснит, в чем я был неправ и под конец заставит просить у нее прощения за тот нелепый ответ, так и не озвученный мною, который в ее представлении не соответствует моральным правилам и нормам семейного общежития.
Нет глупее занятия, чем доказывать любимому человеку, что ты умнее его.
И нет ничего более лживого, чем односторонняя правда. Истина в своей противоположности может оказаться не меньшей истиной.
Жена всегда болезненно реагирует на тупое отмалчивание. Ждет не долго, наполняясь брезгливостью и раздражением. Заводится с шумом: включает в себе, как в стиральной машине ускоренную программу стирки, полоскания и сушки мозгов оппонента.
Мне надо было обязательно что-то произнести в ответ, чтобы тут же схлопотать по полной, пусть даже ускоренной программе, и дать ей возможность выговориться, проявить себя.
Надо иметь уважение к не выспавшейся женщине. Она, все-таки, всю ночь сгребала из памяти в кучу умные мысли, потом раскладывала их по полочкам, представляла в лицах, как ловко расправится со мной.
И я, глядя не ей в глаза, а на проклятую ложку, не желавшую вылезать из ботинка, ничего не нашел более достойного, как ответить чисто по-женски - на вопрос вопросом.
Я сказал:
- Чо?
- Повторить? - быстро отреагировала она, будто другого от меня и не ждала.
- А это не больно? - решил было я упорно и дальше провоцировать скандал, но тут же одумался и ответил без самовольничанья и отсебятины, но в строгом исполнении крохотной роли, отведенной мне в ее прописанном за ночь сценарии:
- Нет. Отопление у нас в конторе еще не отключили.
Жена облегченно вздохнула и по-ленински, лукаво прищурив глаз, и задала следующий вопрос, заводящий в прострацию любую мужскую логику:
- А перчатки с какой целью достал из шкафа?
- На улице морозно.
- Не говори глупостей. Тебе дойти до машины - два шага. Руль в машине с обогревом. От парковки до работы - тоже пара шагов. Нет. Перчатки ты взял с другой, давно определенной и упрямой целью - опять их где-нибудь потерять. Учти, эта пара последняя, а зима еще не начиналась.
- То есть, ты уверена, что перчатки тебе дороже, чем мои отмороженные руки? - я представил, как мне ампутируют кисти рук, и они с грохотом падают в тазик, стоящий возле операционного стола. Еще я вспомнил кадры документального фильма об опытах, проводимых нацистами в концлагерях. Там почему-то безропотных узников заставляли изверги опускать руки в колбы с жидким азотом, потом стучали по ним палочкой и руки со звоном рассыпались, точно хрупкое стекло.
Как в зеркале моя гримаса страдания и боли отразилась на лице жены. Она самым бессовестным образом прочитала мои мысли.
За годы общежития не только собаки становятся сильно похожими на своих хозяев, но и жены - не хуже собак - заражаясь, обретают стойкую эмпатию (здесь: сострадание) к близким людям.
- Если ты думаешь, что я не забочусь о твоем здоровье, то ты - наглый, мерзкий тип! Другая, на моем месте, и дня бы не вынесла твоих причитаний и жалоб на здоровье, а я терплю десятилетиями! - жена напряглась, чтобы живо представить на своем месте еще и какую-то дуру, но образ другой слабо и бледно прорисовывался, потому что все другие дуры сопротивлялись из последних сил и наотрез отказывались выслушивать мои жалобы на здоровье. Этим каким-то другим хватало своих мужиков с хворями и бедами.
Жена явно пыталась разбудить во мне какого-нибудь страшного зверя - кролика, там, или скунса.
Я не помню, чтобы жаловался ей на свое здоровье. Скорее, наоборот. Как всякий порядочный муж, героически молчал и утаивал по-возможности все боли, колики и почесухи, гнездившиеся во мне, до тех пор, пока врачи не констатировали, что мое очередное недомогание не носило признаков венерического заболевания.
- Я знаю, родная моя и жуткая паникерша, что ты, как никто, заботишься о моем здоровье. Но пока я еще имею возможность ковыряться в носу и упрямо уворачиваюсь от инвалидной коляски, хочу от тебя услышать: почему ты считаешь, что сегодня я непременно потеряю перчатки? - уведомил строго я жену о том, что какого-то зверя во мне она все-таки разбудила.
- Обосновать? - удивилась она моему мирному, оранжевому протесту: - Хорошо, тогда смотри на меня преданно и слушай подобострастно.У тебя был шанс не потерять перчатки, но ровно до того момента, когда я тебя предупредила, что ты их потеряешь. И ты перчатки обязательно потеряешь. Это случится в точном соответствии с анекдотом: "Волобуев, вот ваш меч!"
С настоящего момента ты сосредоточен только на перчатках, поэтому вынужденные потери начнут происходить сразу, едва ты выйдешь в двери.
На первом этаже, возле почтовых ящиков, ты встретишь соседа, работающего в похоронном бюро, и он приветливо скажет:
"Во всем виноват Семён Ржавый из 13 квартиры.
Ты, как обычно, спросишь:
"А в чём именно виноват Сёма?"
"Да во всём! - начнет настаивать сосед: - В том, что ОНА утонула, ОН рухнул на землю, ОНИ стали невинными жертвами теракта. Кто-то же должен за всё ответить? И, конечно - не Верховный. А Сёмка Ржавый по всем статьям подходит на виноватого: живет он в 13-ой квартире; морда у него крысиная, на все оскарбления, оплеухи, кляузы и доносы отвечает смиренной и чуть виноватой улыбкой; никогда не огрызнется и никому из соседей в отместку не насрет под дверью. Явно, косит под дурочка. В тихом омуте, как говорится...Сам собой напрашивается вывод. Ничто не вызывает таких больших подозрений, как наличие алиби у подозреваемого".
У вас завяжется спор, хотя, не совсем понятно, зачем тебе внове защищать какого-то Семёна? (Испанцы говорят: "Надо ли умирать ради тех, кто скоро нас забудет?"). И, затянутый в эту живую беседу,ты не заметишь, что оставил болтаться в замке почтового ящика связку ключей, поскольку все внимание твое будет сосредоточено на перчатках:
" Спорим, что ты скажешь на публике не Волобуев, а Волохуев, вот ваш меч!" Скажу или не скажу? - будешь думать ты.
Поэтому в машине ты не спрячешь перчатки в "бардачок", а сложишь их аккуратно на пассажирском кресле, чтобы они были постоянно на виду и ненароком не отползли в сторону за время пути до Автозаправки.
На АЗС, расплачиваясь за бензин, сигареты, кофе, ты левой рукой будешь крепко сжимать перчатки, как индульгенцию, а правой пересчитывать сдачу, при этом напрочь забыв положить обратно в портмоне дисконтные карточки Торгового центра "Европа", которые будешь через двадцать минут лихорадочно разыскивать там, на кассе. И в сердцах, поняв, что посеял неизвестно где карточки, нахамишь охраннику и до кучи забудешь в корзине или лотке возле кассы "барсетку" с документами. Но перчатки ты не забудешь. Нет.
Поскольку с утра и серьезно уже запрограммирован на то, чтобы их в сохранности доставить домой.
Правда, к тому моменту поймешь, что лучше бы оставил перчатки дома. Они, действительно, только мешают тебе, отвлекают внимание, не дают сосредоточенно и планово обойти три этажа торгового центра и затем спокойно доехать до работы.
И лишь в своем любимом офисном кресле, на четвертом часу глубокого сна - с прижатыми к сердцу перчатками - вдруг из глубины подсознания всплывет непотопляемым буйком злорадный вопросик: "А где у тебя портмоне, товарищ?"
Вот тогда ты взмоешь, как ошпаренный, из кресла, ощупаешь, охлопаешь себя и произнесешь долгожданное: "Волобуев, вот ваш ***!"
Другую половину рабочего дня ты посвятишь розыску и возврату всего нелепо утерянного, и к вечеру, конечно, отыщешь и вернешь, но домой приедешь уже без перчаток. Да и что будут к вечеру значить какие-то сраные перчатки в сравнении с удачей, что тебе удалось в обратном порядке отыскать и вернуть почти все в целости и сохранности.
Да пропади эти перчатки пропадом! Ты даже не дернешься возвращаться и искать такую мелочь, памятуя, что из-за них ты сегодня уже столько выстрадал?
Убедила?
- Не совсем, милая. Был случай, когда я вернулся домой с одной перчаткой. Все-таки я не безнадежен, - возразил я и тут же пожалел.
- Конечно, случай был, - живо согласилась жена, - вернулся, но не с перчаткой, а с детской варежкой. Меня до сих пор беспокоит этот неравноценный обмен. Судя по размеру варежки, тебя облапошил пятилетний ребенок.
Жадненькая жена. Ох, и жадненькая! Раньше такой не была.
продолжение следует..
