рубашку, похвалил себя за то, что не поленился вчера постирать другую и долго стоял под холодным душем, изгоняя из себя скверну. На часах было около двенадцати, когда ревизор покинул школу и направился в совхозную контору.
Высокое солнце уже раскалило воздух, улица была пуста, и только ошалевший от жары петух нарушал тишину своим истошным криком, да встречный ветер гнал дорожную пыль. Она оседала на Иване Александровиче, въедалась во влажную ткань брюк, выкрасила в бежевый цвет белую рубашку, и в кабинет главбуха ревизор вошёл театральным подобием разведчика в маскхалате.
Старый главбух что-то писал за своим столом. Ревизор сел на стул у двери, достал носовой платок и принялся вытирать обильный пот с лица и шеи. Старик убрал свои бумаги в ящик и протёр нарукавником столешницу.
- Вот ваше рабочее место, товарищ ревизор.
- Сейчас начнём, только отдышусь немного. Сегодня ещё жарче, чем вчера.
- Да, на два градуса, - сухо ответил главбух.
- Мне понадобятся документы за три последних года, - строго сообщил ревизор.
- Они здесь, в сейфе. На верхней полке документы за этот год, на второй за прошлый, а на третьей позапрошлый год собран.
- Начнём с третьей полки.
- Как скажете, - равнодушно отвечал главбух, не делая, однако, даже попытки достать документы.
- Ну, так доставайте и начнём работать, - раздражённо потребовал ревизор.
- Как же я их достану, когда сейф закрыт?
- Что вы мне ваньку ломаете, товарищ главбух? Откройте и достаньте.
- Как же я могу открыть, когда ключ у вас?
- У меня? Почему? Зачем у меня?
- Потому, товарищ ревизор, что вы вчера его у меня изъяли.
- Изъял? Зачем, на каком основании?
Главбух удивлённо посмотрел на ревизора.
- Вы что, товарищ ревизор, совсем ничего не помните?
- Что я должен помнить, - возмутился Иван Александрович, - что вы мне арапа заправляете? Есть что сказать, так говорите.
- Как скажите, товарищ ревизор, - миролюбиво отозвался Антон Антонович, - только позвольте уточнить: вы с какого момента не помните? Как мы с директором приехали, помните?
- Конечно, помню! Вы ещё ручку имениннице подарили.
- Вот и славно. Я, почему спросил? Вы уже тогда, мягко выражаясь, сильно тёпленьким были, могли и запамятовать. А как вы с Марией Андроновной на брудершафт пили, помните?
- Смутно, - смутился ревизор.
- Значит, с этого места и начнём. Вы на брудершафт выпили и, извиняюсь, отключились. Падая, вы разбили голову пожилой учительнице химии.
- Ужас какой, - прошептал Иван Александрович и спрятал пунцовое лицо в ладони.
- Мы с директором и Марией Андроновной вынесли вас на свежий воздух. Вы немного подышали, потом вас вывернуло в цветник, вы умылись из садового шланга и вам полегчало. Мы стали прощаться и тут вы вдруг сильно возбудились. Стали кричать, что все мы воры и расхитители социалистической собственности, что вы нас насквозь видите, и выведите на чистую воду.
- Простите ради Бога! – простонал ревизор, - это я спьяну наболтал. Я вообще не пью, а тут жара, целый день не ел, вот и развезло.
- Зачем виниться раньше времени? Вдруг ревизия покажет, что вы были совершенно правы. Что тогда, будете брать извинения обратно? – строго изрёк главбух, - И потом народ не зря подметил, что у пьяного на языке мысли трезвого вертятся. Обидно, конечно, что вы о нас так думаете, тем более, что гости всё слышали, а они, в основном, работники совхоза. Мы вас пытаемся успокоить, но вы всё больше распаляетесь. Стали кричать, что специально приезжаете без предупреждения, чтобы у нас, мошенников, не было времени документы уничтожить, а тут у нас вся ночь впереди. Стали требовать, чтобы мы ревизию прямо сейчас начали. Мы, естественно, отказались, и тогда вы потребовали, чтобы я вам ключ от сейфа отдал. Я сказал, что не дам, а вы стали кричать, что вот оно доказательство вашей правоты, значит, нам есть, что скрывать от ревизора и все мы жулики и мошенники. Я человек старый, и знаю, что брань на вороту не виснет, а директор молодой, неопытный. Он очень расстроился и стал меня уговаривать отдать вам ключ, мол, скрывать нам нечего. Мария Андроновна тоже уговаривает отдать, чтоб вы успокоились. Уговорили меня, я его вам отдал, и мы с директором ушли. Последнее, что мы видели, это как вы побежали за Марией Андроновной в дом с криком: «Машка, давай целоваться!» Так что доставайте ключ, товарищ ревизор, и начнём работать.
Иван Александрович сидел, спрятав лицо в ладонях, и только пылающие уши выдавали его, никогда ранее не испытанный стыд. Наконец, повернувшись спиной, он стал обшаривать свои карманы.
- Нет нигде, - растерянно признался он.
- Вы в портфеле посмотрите, - посоветовал главбух с выражением крайней озабоченности на лице.
В портфеле ключа не нашлось.
- Вы что, потеряли ключ? – шёпотом спросил главбух.
- Похоже на то, - смутился ревизор, - придётся воспользоваться запасным.
- Нет никакого запасного, и никогда не было, - истерично закричал главбух и забарабанил кулаком в стену.
Вошедший директор застал ревизора, уткнувшегося в ладони, и красного, тяжело дышащего главбуха, сующего в рот таблетки.
- Что случилось, Антон Антоныч, чего барабанишь, - недовольно спросил директор.
- Что случилось? Этот… Этот … , - главбух никак не мог найти не матерного определения, - этот человек потерял ключ от сейфа.
- Как потерял, где?
- Откуда же ему знать, когда он допился до такого состояния, что даже не помнит, как его брал.
- Постойте, он что, отрицает? Как брал, видели мы с Марией Андроновной. А как же теперь ревизия?
- Плевать я хотел на ревизию, пусть об этом у него голова болит, а как я буду квартальный отчёт готовить? – взвился главбух.
- Пятьдесят лет я эти отчёты пишу и ни разу, слышите, ни разу Мухановский не сдавал их с опозданием даже на день, - истерично кричал Антон Антонович, - и вот теперь, по милости этого налакавшегося павлина, распустившего хвост перед девчонкой строя из себя большого начальника, я должен потерять своё доброе имя.
Он тяжело задышал, схватился за сердце и снова бросил в рот горсть таблеток.
- Всё, товарищ директор, ищите себе нового главбуха, а я на пенсию ухожу. Ты что думаешь, одного меня наказал, - внезапно перешёл на «ты» старик, - ты весь коллектив совхоза наказал. Люди всю весну животы и спины надрывали, чтобы первое место занять в соцсоревновании, чтобы премию получить, а ты одним махом всех их, - главбух не закончил тираду, махнул рукой, плюхнулся на свой стул и усталым голосом продолжил: - Вы, Иван Кузьмич, про первое место забудьте, за несданный отчёт дай Бог последними не стать.
Услышав слова главбуха, директор встрепенулся и возмущённо заорал:
- Ты чего тут расселся? Иди ключ искать, алкаш несчастный!
- Где искать? – простонал из ладоней ревизор.
- А где потерял, там и ищи! – прорычал директор.
Иван Александрович оторвал себя от стула и побрёл в сторону школы.
- Часок у нас есть, - констатировал Антон Антонович, - чаю хочешь?
Чай давно был выпит, чашки помыты и убраны, когда на улице появилась несчастная фигура ревизора.
- А тебе его не жалко, Кузьмич?
- Честно скажу: сейчас смотрю на него и жалко, а как вспомню тех пацанов на нарах, так вся жалость пропадает.
Вид, вошедшего в комнату ревизора был жалок. Глаза главбуха, отражавшие надежду и отчаяние, вызывали в Иване Александровиче сложные чувства, простиравшиеся от вины перед стариком до презрения к самому себе. Он понурил голову, развёл руки, сел на стул и снова спрятал лицо в ладонях.
- Всё ясно, не отыскал, - снова истерично взвился главбух, - Завтра, товарищ директор, положу вам заявление на стол, а сегодня напишу объяснительную, почему главбух Мухановский не может вовремя сдать квартальный отчёт, и докладную в финотдел, где опишу все художества этого алкаша и бабника.
- Делайте, что считаете нужным, Антон Антоныч, я у себя буду, - директор вышел, громко хлопнув дверью.
- И опишу то, что мне с утра гости рассказали. Как ты за Марией Андроновной по всему школьному саду бегал, как в доме при всех гостях зажал её в углу и под юбку лез, но, слава Богу, снова отключился. Пусть знают, кого в ревизорах держат.
Он достал несколько листов бумаги, ручку и прорычал:
- Документы давай, алкаш!
- Зачем? – растерянно спросил ревизор, не отнимая ладоней от лица.
- А чтобы все твои реквизиты до последней буковки правильно переписать. Знаю я вас, ушлых, в одной букве ошибёшься, так вы сразу: «Я не я и лошадь не моя». Давай документы!
Иван Александрович сидел, покачиваясь из стороны в сторону и отгородившись ладонями от суровой правды жизни. Внезапно из ладоней послышалось:
- Не губите!
- Что ты сказал, я не ослышался?
- Не губите, Антон Антонович, умоляю!
Старик снял очки, и некоторое время просидел в задумчивости.
- Интересное кино получилось, когда себя, любимого, коснулось, - пробормотал он и снова задумался.
- Вот ты в школе куролесил, а на крышу их внимание обратил? А сколько раз они ко мне обращались за шифером, знаешь? Киваешь, значит, в курсе. Я не дал. Теперь интересно: дал бы, а тут ты с ревизией, что бы написал? Я тебе и так скажу: «Превышение должностных полномочий и разбазаривание социалистической собственности». А разве я её разбазарил бы? Я бы её наоборот, сохранил. Закрыли бы крышу сразу, так через пять лет им бы копеечный ремонт потребовался – здесь подмазать, там подкрасить, а я не дал и что получается? А выходит через пятилетку капремонт в десятки раз дороже. Так кто из нас стоит на страже, кто об этой собственности радеет, ты или я? Ты – двуногое приложение к инструкции и меня таким же сделал, а жизнь, она инструкций не читает, она свои задачи ставит. Ладно, оставим это. Ты лучше ответь: почему я за свою неочевидную вину отвечать должен, а ты за свою, очевидную, пощады просишь?
Плечи ревизора затряслись и сквозь сомкнутые пальцы просочились слёзы. Они текли по рукам в рукава грязной от дорожной пыли рубашки, и Антону Антоновичу было искренне жаль этого молодого парня.
- Ну, что ты нюни распустил, как баба, - проворчал он и надолго замолчал.
- Бог с тобой, парень, в конце концов, моя вина не меньше твоей – не должен я был тебе ключ отдавать, - новым голосом произнёс бухгалтер, - а раз отдал, то и расплачиваться мне. Садись, пиши акт ревизии, а задержку квартального отчёта я возьму на себя.
Ревизор отнял руки от лица и глянул на Антона Антоновича вмиг высохшими глазами.
- Вы предлагаете написать липовый акт? Это невозможно, это должностное преступление, - возмущённо произнёс ревизор Хлесталов, - я на это пойти не могу.
- На нет и суда нет. Я только чего опасаюсь: вернёшься ты в свою контору и заявишь, что ревизия не состоялась, так как Мухановский отказался представить документы. Меня, естественно, на ковёр. Я ведь твою вину покрывать не стану, привезу директора, Марию Андроновну, учительницу побитую, председателя сельсовета и других гостей. Отобьюсь, не сомневайся. Стоить, правда, мне это будет инфаркта, так зачем мне это нужно, сам подумай. Мне проще докладную с твоими подвигами подать, волнений меньше. Так что решать тебе.
- А у меня тоже нет гарантий, что вы получите акт и не пошлёте вдогонку докладную, - запальчиво произнёс ревизор.
- Почему нет? Полные. Мы с директором акт подписываем, значит, ревизия состоялась, значит, ключ был утерян позже. А
