До седьмого колена.

До седьмого колена.
                                     «Рисуй проклятие с любовью и знак коварнейший выписывай пристрастно».
                                                                                                           Какой-то средневековый гад.

  Катерина шла по оживлённой улице, не замечая ничего живого. Кто-то, глянув ей в лицо, уступал дорогу, кто-то небрежно толкал, она не чувствовала. В её сознании зияла пустота. Но, если из пустоты могли бы всплыть слова, то они были бы такими:
  Тварь. Подонок. Сколько улыбок, нежных объятий, цветов, обещаний. Стихов. Бессонных ночей. Планов. Вор времени жизни. Козёл душный. Пидор гнойный.
  Её взгляд остановился на дубовой двери с табличкой. В пустые глаза проникли буквы слов:
                                                                    Гиниевра.
                                             Гадание. Приворот. Отворот. Заклятье.
                                                             Беседа по душам.
  Она толкнула дверь.
  В темноватой комнате сидела за столом женщина лет 50-ти. Пышная грива её чёрных волос резко контрастировала с худым лицом в глубоких морщинах. Одета во что-то по-цыгански яркое, цветное.
  Гадалка указала на кресло перед столом:
  - Деньги? Удача? Любовь?
  - Проклятье, - разлепив сухие губы, сказала Катерина. – До седьмого колена.
   Гадалка вскинула брови, по-обезьяньи сморщив высокий лоб:
  - Фото? Волосы? Кровь? Сперма? Кольцо?
  Катерина выбросила из сумки на стол фотографию.
  Она и Костя в обнимку под пальмой, на лицах счастливые улыбки.
  Гадалка потянула из стола ножницы:
  - Придётся разделить.
  И аккуратно разделила Катю и Костю на разные части.
  - Сколько платить? – Безразлично спросила Катерина.
   Гадалка бросила ей в лицо чёрный взгляд:
  - Сколько захочешь.
  Катерина застыла в кресле.
  Гадалка забормотала что-то, стискивая фотографию в комок, сминая Костину улыбку. Речь её была нерусской, непонятной, но в ней прослеживалась система и звучала злость.
  Потом она расправила жёсткую бумагу, поднесла её к огню свечи, бросила оставшийся клочок в медную тарелку. Клочок догорел.
  Гадалка схватила тарелку и дунула пеплом в лицо Катерине:
                                                 Всё.

  - « Всё, всё!» - Мысленно кричал Костя и стучал кулаком по рулю автомобиля. – «Больше никогда!»
  Но лицо Кати вставало у него перед глазами, проступало на лобовом стекле.
  Он резко развернулся на пустой дороге и погнал автомобиль назад, в город. Он больше не мог без неё.
  Катерина качнулась у двери своей квартиры. Проскрежетал замок. В прихожей, её вдруг пронзила боль внизу живота, как удар ножом. Вскрикнув, она упала на пол. Второе, проклятое колено распрямлялось внутри неё.
  Костя гнал машину, бессознательно нажимая на газ. Быстрей, быстрей! В лучах фар внезапно возник бензовоз. Костя ничего не успел. Удар. И вспышка поглотила его любовь.
 Катя уже не дышала, в луже остывающей крови. Проклятое колено ещё билось внутри её. Тише. Тише. И затихло совсем.