снимем шкуры, деньги за них получим, однако.
Федька напросился пригнать машину, а мы стаскивали волков в кучу – оказалось семнадцать хищников.
– Еще двух не хватает, – сказал Абармид.
– Пошли искать, видимо успели отбежать или отползти, уже раненые. Когда успел сосчитать, мудрый бадмах... – сказал я ребятам.
Когда притащили волков, то услышали, а потом и увидели, как бежит назад Федька, без ружья, и орет, как недорезаный:
– Помогите!
Метрах в пятнадцати от него нагонял...
Бадмах* - бурят.
Позы*- приготовленные на пару бурятские манты, но в сто раз вкуснее.
Глава 8
ТЯЖЕЛОЕ РАНЕНИЕ
За Федькой, метрах в пятнадцати-двадцати мчался огромный медведь, и расстояние между ними быстро сокращалось. Абармид вскинул карабин с криком:
– Падай!
Мы тоже заорали. Федька от ужаса ничего не слышал, оглянулся на преследователя и, споткнувшись, упал. Шатуну оставалось до него метра два, он уже оторвался от земли в прыжке, чтобы подмять жертву, и... в этот момент прозвучал выстрел, потом второй...
Мы кинулись к нашему любимому «балаболу» – лапы зверя обняли его зад, а Федька лежал, закрыв голову руками и не шевелился.
Василий с Юркой наклонились над ним, а он таким жалобным голосом спрашивает:
– Живой я?
Уберите с меня эту тварь, надо проверить, что у меня с задницей, горит огнём. Штаны не мокрые? А то не просушить здесь – замерзну...
Даже тут балаболил. Засмеявшись, ребята приподняли тяжелые лапы медведя и вытащили из-под них Федьку – ватники сзади были порваны.
– Так быстро не промокнут твои штаны, вставай, а то простудишься, минус двадцать на улице,– сообщил ему Абармид.
Наш «смельчак», придуриваясь, повалился ничком в снег. Абармид поднял вырванный из штанов клок, глянул на то, что просвечивало, и сказал:
– На правой заднице только царапины.
Фёдор приподнялся и тихим голосом промямлил:
– Бляха-муха... И что это мне так во всем не везет – только сезон открыли, а уже в ж...пу раненый.
Все опять засмеялись.
– Знал я, что большая стая волков появилась у нас, однако. Много задранных зверей находил в тайге. Не простил бы себе, если бы с вами что-то случилось, видел же, что новички приехали, без карабина и опыта. Не справились бы со стаей волков и хозяином тайги, поэтому и напросился с вами, будто поохотиться, – спокойно и почти без бурятского акцента сказал Абармид.
Глубокий снег укатали лесовозы, и насчёт дороги я не волновался. Открыли задний борт «УАЗ-469» и загрузили волков в кузов. Абармид сел со мной, а ребята привязали медведя к форкопу за лапы, чтобы волоком тащить по гладкому снегу. Охотники разместились на заднем сиденье, а Федька лёг к ним на колени – его сильно знобило.
Я включил передний мост и потихоньку тронулся вперед. Подъехав к дому, стали разгружать убитых хищников, тут сразу собрался народ. Прибежали егеря, удивляясь нашей добыче. БардасимА подошла ко мне и тихо так сказала:
– Я ведь за ним два дня по тайге ходила, искала шатуна этого, чтобы кого-нибудь не заломал.
Потом потрогала ладонью у Федьки лоб.
– Да он весь горит – вези срочно к доктору.
Приехали к врачу-бурятке, та хотела его осмотреть и, наполовину по-русски, наполовину по-бурятски, попросила раздеться. Видя, что тот ничего не понял, показала руками. Абармид перевёл:
– Раздевайся!
– До гола? – спросил Федька.
– Не дури,– сказал я. Подошел и легонько дал ему подзатыльник.
До него сразу дошло, стал снимать ватники. Опустив голову, вдруг произнёс:
– Извините меня.
Вот удивил... Сроду не замечал за ним такого благородства – наверное, сильный жар у него был. Врачиха не обратила внимания, поставила ему градусник и показала, чтобы лёг на кушетку животом вниз. Трусы были порваны, в дыру виднелась припухшая красная ягодица с кровяными царапинами.
Температура оказалась высокая. Наверное – с перепугу – не могла инфекция от меджвежьих когтей так быстро распространиться... Врач поставила ему в здоровое полушарие два укола – жаропонижающий и от бешенства. От второго он взвыл – оказался слишком болезненным. Когда подошла медсестра и начала обрабатывать раны, Федька застонал. Артист ещё тот...
Абармид разговаривал с врачом по-бурятски, та только кивала головой. Медсестра на хорошем русском языке сказала:
– Пусть побудет эту ночь здесь. Мы сегодня дежурим с врачом и понаблюдаем, а завтра, если всё будет в порядке, вы его заберете. Больному остался ещё один укол.
Потом подала его одежду, очевидно, чтобы не сбежал, но тут Федька запротестовал. Мы ушли, не останавливаясь. Жаль его, конечно, но с другой стороны – будет ему наука – не пойдет больше в лес без ружья. Тайга таких оплошностей не прощает.
Возвратившись, увидели, что егеря почти закончили снимать шкуры с волков. Какие они всё-таки дружные! Охотникам сказали:
– Идите отдыхать – сами справимся.
Абармид позвал нас домой. Ребята сразу спросили, что с Фёдором. Обрисовал я им ситуацию, все рассмеялись, что нашел «балабол»-таки на свою ж... приключение.
– На обратном пути его заберём, пусть лечится,– подытожил я.
– Утром в тайгу поедем за зверем. Не возвращаться же с пустыми руками, а медвежатину надо сначала проверить. Если мясо хорошее, привезу. Завтра БардасимА отвезет на анализ,– сказал егерь.
Хозяйка накормила нас бурятским хушуром* с козлятиной и бульоном, напоила чаем и мы улеглись спать. Встали снова рано, напились травяного чая, и Василий с Геннадием пошли заводить машину. Мы с Юркой заканчивали готовить боеприпасы, складывая в патронташи, и когда услышали, что машина завелась, вышли на улицу.
Шел снег крупными снежинками, легкий морозец щипал щёки, моя душа пела.
– Хорошая погода, – произнёс друг Абармид и улыбнулся.
Мы сели в машину и, проверив, всё ли взяли, поехали в тайгу. Буряты не ходят охотиться два дня подряд на одно и то же место.
Егерь показывал дорогу, я рулил, и через полтора часа оказались в нужном месте. Отошли от машины с полкилометра, снег прекратился, видимость была хорошая, воздух чистый, дышалось легко.
Абармид почти шепотом сказал:
– Смотрите... козы...
Мы никого не разглядели, даже растерялись, не понимая, как он может видеть...
– Спрячтесь за деревьями.
Встав за стволы, наконец и мы заметили коз, они шли не спеша, двигаясь прямо на нас. Две самки – впереди, а козлы – следом, метрах в двух,(их было штук восемь) и сразу стало понятно, что самка у них вожак.
Юрка не вытерпел, вскинул ружье и выстрелил. Один козел упал, остальные... на мгновение... будто опешили, но нам этого оказалось достаточно – пять рогатых лежали на снегу, даже Абармид был удивлен.
Сказал:
– Я бы подпустил поближе, однаХо. Молодцы, что самок не тронули – нельзя – закон тайги.
Мы хотели снять шкуры, пока теплые, но егерь отсоветовал:
– Ни к чему торопиться, БардасимА сделает это лучше.
Все взяли на плечи по туше и пошли к машине. Вдруг егерь остановился, сбросил ношу с плеч и, взявшись за карабин, выстрелил, чуть повернулся и снова выстрелил. Мы стали смотреть в ту сторону, куда он целился, но никто ничего не увидел и не понял.
Абармид поднял козла.
– Пошли к машине, - сказал он.
Я спросил:
– Ты в кого стрелял?
На вопрос он не ответил.
– Сейчас вернусь, однаХо. И поедем домой, так сказал бадмаха.
Юрка с Генкой напросились с ним. Мы с Василием с нетерпением ждали возвращения, было интересно... что принесут. Вдруг услышали выстрел.
Вася заметил:
– Это егерь стрелял – звук карабина.
Тут раздались еще три... из ружья и... тишина. Потом... опять карабин и... снова тишина.
Минут через тридцать показались охотники, они несли...
Глава 8
ЗАБАЙКАЛЬСКАЯ КРАСАВИЦА
... Мы стояли с Василием с полчаса и ждали, когда наши охотники вернутся. Не вытерпев, пошли навстречу. По дороге товарищ мой вскрикнул от неожиданности – у него почти из под ног выскочил заяц, сидевший под кустом. Повезло мне – вскинув ружье, выстрелил. Пока я склонился над ушастым, Вася стрельнул надо мной два раза вверх и побежал... через десять минут принёс пару рябчиков. Мы радовались, как дети, а вскоре показались наши охотники. Абармид тащил рысь, барсука и зайца на плече, и ребята были обвешаны добычей – Юрка держал в руках двух барсуков и на плечах – два зайца, сзади тащился Генка, в одной в руке – барсук, а в другой – зайцы.
Я ожидал, что Абармид принесет кого угодно: еще одного волка или медведя... но только... не эту красавицу... забайкальскую рысь. Это мог сделать только он, поэтому и Главный егерь – зрение у него бурятское – феноменальное. Мне ни разу так не повезло за всю свою охотничью жизнь.
Лесная красавица была покрупнее волка, рыже-серая, пятнистая, похожа на кошку, с красивыми кисточками на кончиках ушей, и если присмотреться, с очень хитрой мордочкой. Я знал, что она предпочитает сидеть в засаде или незаметно подкрадываться, прыгая на шею до четырёх метров в длину, перегрызая и выпивая кровь у жертвы, как вампир. Если голодна, могла поесть мяса, пока оно теплое и свежее.
– Она за нами сама охотилась и шла по следу. Видимо, забежала вперед, чтобы напасть, спряталась в ветвях, я её заметил и снял выстрелом,– говорил Абармид так просто, как о чем-то обыкновенном.
– Вот тебе и охота! Вот и открытие сезона! Такой удачи не случалось, сколько ходил на охоту!– сказал я.
– Богат наш край, однаХо, – добавил егерь и не спеша продолжил рассказывать,– спрашивали меня - не жалко ли мне зверей убивать, а я ответил, что это нужно для поддержания экологического равновесия. Что будет если в лесах расплодится море зайцев? Не хватит корма – пожрут в садах-огородах. Про волков – понятно, про кабанов – то же самое, что и про зайцев.
... Так вот, поднимая рысь, увидел – два барсука бегут, показал им, но... зря – охотнички промазали. Стрельнул сам и сказал, что рядом должны находиться еще два барсука, что я стрелял, когда несли коз. Искали мазилы, устал, однаХо, головой вертеть, пока нашли.
... Спугнули мы зверьё, вот оно и полезло отовсюду... ОднаХо, услышали выстрелы и метнулись к вам, давненько такого не было в моей памяти... за несколько минут... столько зверя добыть.
Мы шли в тайгу за барсучьим салом на зиму – хорошо помогают детям растирания с ним и прогревания от простуды, и мы пьём барсучий жир с горячим молоком. А тут... подвалило... счастья полные штаны, все радовались охотничьему фарту.
– Теперь со спокойной совестью можно собираться домой, только надо забрать из больницы нашего Федьку,– сказал я. Не сбесился ли...
Мы все о нём думали, завезли добычу домой к егерю и поехали к больному, но в больнице сказали, что он спит.
Егерь посоветовал:
– Заберете, когда домой двинетесь. Надо ехать, БардасимА ждёт, пообедаете и... в путь.
Уже на выходе услышали Федькин голос:
– Помогите, спасите, замуровали меня... демоны...
Вернулись, и врач (на удивительно хорошем русском языке, а вчера его почти не знала) призналась нам, что больному пришлось поставить успокоительное и снотворное. Думали, что ещё спит – безобразничал он, устроил нам веселенькую ночь – решили, что и правда с
Шо, такая красивая, шо спать не дают? 
Особенно понравилась рыбалка с барсуками. )