ничего не оставалось, как присесть на скамью у выхода из последнего вагона, ожидая следующей станции, удобной для пересадки. Он оказался рядом с бродягой, сел напротив него и поздоровался с этим хомо. Другие пассажиры - дама в шляпке, «интеллигент» и гном - успели покинуть вагон. Они ехали недалеко, и таковых было немало. Оставшиеся расселись по освободившимся местам и продолжили путь. Бродяга долго всматривался в лицо Джефри, а затем обратился к нему:
- А я вас знаю.
- Ну да, - согласился Клиан, - я постоянно курсирую между столицей и пригородами.
- Вы - писатель Хасимо Маурицио? - утвердительно спросил бродяга.
- Верно, - Джефри улыбнулся в ответ и кивнул головой.
- Я знаю не только вас, но и знаком с вашим творчеством.
- Вот как? - Клиан окинул взглядом бродягу, но ни один мускул на его лице не выказал пренебрежение либо надменность в отношении бомжа. - Спасибо.
- У меня нет дома. Мой дом - это электрички, дизеля, вокзалы. Я катаюсь по всему Хеджеру. Часто приезжаю и в Деривативы, так что пересекался с вами в поездках. Один раз женщина, купившая вашу книгу, прочитала несколько сказок и сказала, что это какая-то чушь и похабщина. Она даже не стала забирать эту книгу и оставила ее на скамейке в вагоне. Я ее забрал себе и в свободное время, а оно у меня почти все свободное, несколько раз перечитал ваши сказки.
- Вы придерживаетесь такого же мнения? - спросил писатель у читателя.
За годы скитаний по поездам, за время бесконечных часов общения с читателями Джефри приобрел иммунитет на любые критические замечания в адрес Хасимо Маурицио. Клиан, конечно, искренне радовался, когда кто-то отвешивал ему комплимент или хвалил его литературное творение, однако в отличие от первых месяцев нахождения в ранге писателя совершенно перестал переживать, когда его хулили.
- Мнения о чем? - решил уточнить бродяга.
- О моих сказках, - ответил Джефри.
- Наоборот. Ваши сказки мне очень понравились. Они мне очень близки, потому что я лично знаком и с рыжим плешивым волком, и с глупым королем, и с его жадными и тупыми придворными министрами.
- Интересно, - глаза писателя загорелись, - а насколько близко и в ранге
кого?
- Чего кого? - не понял бродяга.
- Ну... откуда вы близко знаете прототип главного героя моих сказок и его окружения?
- Я с ним вырос вот с таких, - бродяга отмерил расстояние от пола до своего колена, - лет.
- Вы догадываетесь, о ком я пишу в своих книгах?
- По-моему, только дураки уже теперь не догадываются, - заявил собеседник-бомж и осмотрелся по сторонам, словно боялся, что их кто-то подслушивает. -Вы очень точно подметили все его уродливые черты. Я даже думал, что вы мой земляк, но не смог вас вспомнить. Я не видел вас в молодости в рыцарстве Кон-салт никогда. Я сам из деревни Волатильность.
- Из той самой, откуда родом...
- Да-да, - подтвердил бродяга. Я с ним, можно сказать, на одной улице вырос.
- И что вы можете о нем сказать?
- Он - чмошник, натуральный чмошник и гнилой изнутри хомо. Его никто не уважал в нашем селе. Мы с братом один раз ему так всыпали, что он улетел в туалет и провалился в «очко», измазавшись в говно.
- Забавно, - усмехнулся Джефри.
- Это все осталось бы детской шалостью, если бы рыжий плешивый волк не был таким злопамятным и мстительным. Да что я вам рассказываю! Вы все его гнилое нутро в своих сказках точно описали. Только когда Чини вырос и стал президентом, он вспомнил о нас с братом и отомстил. Чини ненавидел нашу семью: меня, брата Хими, папу нашего. Отец Чини работал на нашем фермерском хозяйстве. Он был, как и его сын, нечист на руку. Наш отец поймал его на воровстве пшеницы и выгнал ко всем чертям. Вот за все это Чини, когда стал президентом, наслал на нас проверку. Мой младший брат схлопотал двадцать пять лет тюрьмы по сфабрикованному делу. Еще до сих пор не вышел на свободу. Этот гад Чини ни дня ему не скостил. Брату до освобождения осталось два года. Он уже фактически инвалид от этой тюремной жизни. А я инвалид моральный. Меня под следствием больше года держали, били и мучили, но я не подписал никаких документов, поэтому отделался условным сроком.
- Ничего себе... - Клиан был поражен рассказом Вандамизи Мкилимы.
- У нас с братом конфисковали все имущество и землю. Я от всего этого запил, семья распалась... Теперь бродяжничаю - привык. Не могу воротиться назад. Что-то сломалось у меня внутри. Боюсь, что снова меня заберут в тюрьму, как брата. А так... я почти лично знаком со всеми нынешними министрами, депутатами, начальниками. Все они выходцы с нашей деревни либо с округи. Чини всех односельчан перетащил в Деривативы и посадил на теплые места. А если бы его покойный пес Мбва был еще жив до сих пор, то он бы и его пристроил на должность директора столичного зоопарка.
Джефри рассмеялся, а Вандамизи Мкилима продолжил:
- Я смеюсь, что в нашей деревне уже, по идее, не должно было остаться ни одного жителя. Всем Чини нашел должности в Деривативах или столицах королевств. Мне кажется, что он специально придумывает должности для некоторых жителей Волатильности. Вот сейчас он придумал некий департамент смеха при министерстве культуры.
- Знаю, - подтвердил Джефри. - Для повышения настроения граждан Хеджера Чини включил в этот департамент и подчинил ему цирк, театр сатиры, аттракционы в парке и еще кучу чего-то там.
- Ага. Плюс включил туда комитет по достижению счастья. А вы знаете, кто стоит во главе этого департамента?
- Честно сказать, я этим не интересовался. Маразма же в стране и без этого хватает.
- Хватает, - согласился вампир Мкилима. - Управляет этим департаментом Журжетто Кляччи. В школе его звали придурковатый Жужу.
- Почему?
- Потому что во времена Таммы Нгуви, когда Жужу сам был еще подростком, он бегал по Волатильности с голым членом по селу, чем изрядно веселил жителей деревни. Бывало, старшие пацаны приколоться захотят, так дадут ему сладостей каких и попросят штаны снять. Этот Журжетто Кляччи вытащит писюн и за угощение бегает с ним по улице. А хлопцы дадут ему еще и денег, и подучат, так этот придурковатый Жужу возбудит член и давай его девкам показывать в таком виде. Те пищат, а пацаны ржут... смешно. А сейчас этот наш земляк солидным стал. Он о счастье и радости печется для всех жителей страны. В машине с тонированными стеклами катается, личного водителя имеет.
- И грустно и смешно, - развел руками Клиан. - Чтобы как-то скрасить праздник Нового года я вам подарю свою новую книгу.
- Новые сказки?
- Нет, это «Страшилки для детей и взрослых», - уточнил писатель, извлек из рюкзака книгу, а из портмоне - несколько купюр и протянул их Вандамизи. -А еще возьмите немного денег... Примите в подарок, не отказывайтесь. Встретьте этот Новый год достойно и радостно. А мне пора выходить. Засиделся я.
- Спасибо! Благодарю, Хасимо! Да хранит вас Бэквордация, - Вандамизи
смотрел вслед уходящему Джефри, и слеза катилась по его небритой щеке.
* * *
Очередь в социальный магазин начиналась метров за восемьсот от входа. Огромный хвост из хомо-массы растянулся на сотни метров, изгибаясь, извиваясь и гудя. Желающих приобрести товары повседневного спроса по ценам в пять раз дешевле рыночной было предостаточно. Несмотря на предпраздничный день, женщины, пришедшие сюда, решили потратить свое свободное время не на приготовление еды и сервировку стола, а на возможность приобрести дешевые продукты к этому столу.
Отци с двумя детьми пристроился в конец этого хвоста, поинтересовавшись у стоявшего последним мужчины:
- Вы крайний?
Тот, пожав плечами, растерянно ответил:
- Получается, что я. Хотя и не знаю, буду ли тут стоять. Я, вообще-то, первый раз в социальный магазин пришел. Жена отправила. Сказала, что нечего на диване валяться, полезнее будет прикупить чего-нибудь по дешевке. Но я, честно сказать, шокирован этим зрелищем. Мне кажется, что здесь вообще невозможно достояться.
В ответ на эти его слова стоявшая перед мужчиной тетушка заметила, сделав несколько шагов вперед:
- Очередь здесь движется быстро. Это сегодня много хомо, а так я обычно за два-два с половиной часа добираюсь до входа в социальный супермаркет. А что делать? Кушать хочется, а зарплата у меня и у мужа совсем никудышная, а еще кредит за ковер и диван у нас на двоих.
- Дожились, что, как в зверинце, нас кормят по спецпайку, - заметил Тунга.
- А иначе вообще бы такая малоимущая, как наша, семья голодной сидела. А так хоть какая-то помощь от государства. Спасибо и на этом.
- Большое спасибо, - грустно и с сарказмом добавил Отци. - Интересно, сколько этот эксперимент над народом продлится?
- Пока зарплату нормальную платить не станут, - ответил мужчина, который стоял перед драматургом. - Если каждый день так выстаивать, то и пожить времени не хватит.
- А кто вам позволит каждый день дешево отовариваться? - спросила тетушка. - По спискам можно покупать в социальных магазинах лишь раз в неделю.
- Так я могу в разные социальные супермаркеты ходить в городе. Один день туда, другой сюда, - улыбнулся Отци.
- Ходить вы можете только в тот социальный супермаркет, к которому прикреплены и в списках которого вы значитесь, - пояснила женщина, занявшая очередь за Тунга и детьми. - Только вот ближе к обеду в этих магазинах уже все разбирают, а к вечеру вообще голые прилавки остаются.
Мужчина-водяной, крутившийся невдалеке от конца очереди и явно подслушивавший эту беседу, подошел к Отци и спросил:
- Не желаете переместиться поближе к входу? Могу посодействовать, чтобы вы стали двадцатым с той стороны. Только надо торопиться, а то очередь у моего приятеля пройдет.
- Вы - альтруист? - с иронией произнес драматург.
- Он - кидала! - ответил за водяного Оганио. - У него взгляд колючий, как у зонщика.
- Да нет, он - он обычный бомбила, - возразила брату Унзури.
- Ты на него посмотри: он типичный разводилова, - настаивал на своей версии брат, - который сейчас попросит денег, а потом по дороге скажет, что его прихватил понос, и, чтобы не обосраться, скроется в ближайшей подворотне с нашими деньгами.
- Мальчик, я тебе зуб на пидара даю, что не обману. Я недавно освободился, работы нет, а жрать охота, - пояснил свою позицию водяной.
- Так сходите в социальный супермаркет и купите там по дешевке еды, чтобы не умереть от голода. И не забудьте прикупить в магазине социальных товаров социального рома, чтобы не умереть от обезвоживания организма, -дал совет водяному Тунга.
- Вот ты, братишка, шутишь, а я на самом деле...
- Я для вас уже не братишка, а дяденька, - поправил Тунга незнакомца.
- Вот ты, дяденька, шутишь, а на самом деле в социальных магазах нет смысла пойлом тариться.
- Дешевый ром и виски не подвержены инфляции? - спросил Тунга.
- Правительство о пьяницах постоянно заботится, - заявила тетушка. - Это у нас только продукты дорожают, а спиртное на месте стоит.
- Надо же об электорате своем заботиться. Скоро же у нас будет шоу под названием «Выборы», - снисходительно улыбнулся Отци.
- Дядечка, так вы пойдете без очереди или мне других спрашивать? - напомнил о себе водяной. - Деньги за проход заплатите, когда первым стоять в очереди будете. У нас все строго. У нас за обман клиента ноги перебить могут, так что я (век в кандалах ходить) не обману. Я вам имя скажу своего братана. Вы подойдете и кликните его. Он вам отдаст свою очередь.
- А чего сами не доведете? - захотел
