Косяк

(черновик)

К О С Я К *
Памяти моего друга.

Пометки:
СУДЬБА.
ПОИМКА.
КАРТИНА.
КОШАЧЬЯ ФОБИЯ.
ПРИРУЧЕНИЕ.
МУРИК.
КВЕРХУ ПУЗОМ.
ПРОПИСКА.
ХАРАКТЕР.
ПОЛЕНО.
КОСЯК.
РОДИНА.
ДРУЖБА.
ШУРЫ-МУРЫ.
ГЛУПЫЕ ИГРЫ.
ЭТИКЕТ.
ССОРА.
ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ.



СУДЬБА.
Судьба столкнула нас в саманке, которую я снимал на окраине Керчи. Вначале у него и имени-то не было. Это я дал ему кличку. Был он виртуозным и неуловимым налетчиком. Стоило мне на минутку выйти во двор, как кто-то, взявшись невесть откуда, оставлял следы грабежа. Как-то случайно мы чуть не столкнулись. Я вышел и зачем-то вернулся. Вдруг, слышу стук падающих со стола предметов. Только и успел глаза поднять, мимо пронеслась чья-то тень и исчезла в дверях...


ПОИМКА
От такой наглости я вознегодовал и задался целью изловить вора.  Догнать его я бы не смог, поэтому решил взять хитростью. День ото дня все ближе и ближе к двери оставлял во дворе что-нибудь вкусненькое. Однажды, в ясный солнечный день я тихонько вышел за порог и кинул по-над стенкой приманку. Замер. На привычный звук явился он! Наконец-то я мог хорошенько его рассмотреть.  Изголодавшийся зверь! Был он маловат для взрослого кота, довольно пушист. Серого цвета, дымчатый.  Его красила  чистая белая грудка. Белое переходило на мордочку и симметричным треугольником замыкалось над большими желто-зелено глазами. Непропорционально большая голова и хилое тельце. Одна лапка белая, другая серая. Так он и бежал, белое…серое…белое…серое…

Оказалось, кот квартировал под стогом, который стоял возле хлева на деревянном поддоне. Он был полый и кот свободно в нем лазил. В хлеву скучно на убой рос бычок Борька. Хозяева жили через два двора и каждый день они кормили скотину и молодую овчарку Лордика. Кот питался, чем кошачий бог пошлет. Мышами, кузнечиками, воровством. Никто его не кормил. Борькино не ел, а у Лордика стащить бы не смог. Не был вхож он в чужие дворы, даже в его собственном беспредельно царствовал соседский жирный кот Гитлер. Жалкий Косяк и носа не выказывал, в его присутствии. Боялся, сильных мира сего котов. Им доставалось все: кормежка, территория, кошечки. А Косяка сразу били, в глаз. Такова была незавидная и скудная жизнь недокота - жизнь только ради выживания. Откуда он вообще взялся?! Никто его не признавал. Все от него отказывались, «Ничейный!». Когда-то в саманке жила бабушка, может она была его доброй хозяйкой? Однако дети бабушки, нынешние владельцы двора, кота ненавидели и при первой же возможности кидали в него поленья. Кот почему-то никуда не уходил. Если зима выдавалась морозная, оставался чуть жив, отощавший и больной. Голодные они могут выжить всего несколько часов на морозе, а Косяк отчего-то жаждал жизни, наверное, ждал своего счастья. Ранней весною раньше всех встречал первые лучи солнца. Вглядывался в туманный розовый диск, поднимавшийся из мерзлой земли, и выпрашивал у одноглазого бога еды и тепла. Тепло понемногу давалось ему, а еда не всегда.

Появление в заброшенном дворе постояльца спасло Косяка в эту суровую зиму, дало ему счастливую возможность подворовывать. Как только вечером я приходил из города или просыпался по утрам, он включался в режим ожидания и в промерзшем поддоне часами ждал заветного звука.


КАРТИНА
И вот, картина… сжавшийся комочек нервов выскочил из-под стога, и помчался - попрыгал скорее схватить и есть. По инерции он почти добежал, но зыркнул вверх и застыл.  Что-то торчало не на своем месте… «ЭТО» напоминало ему тварей кидающихся поленьями. Он никак не мог понять, что «ЭТО»? Крутя мордочкой и наморщив нос, кот пристально вглядывался мне в глаза. Не шевелясь, я смотрел в ответ. Его серьезная физиономия меня рассмешила, и на губах выступила улыбка, а зрачки задрожали. «Лицо» кота исказилось испугом, он припал на лапы. Узнал, «Человек!» Но «ЭТО» не двигалось. Странно! И продолжало мирно торчать. Оно напомнило ему «ЭТО» из далекого прошлого, которое тоже кидало спасительную еду и прям, как кошка-мама, ревниво следило, не утащит ли кто другой. Косяк эмоционально раздвоился, не знал, бежать или не бояться? Я ласково и тихо заговорил, «Кусать хоцес? Идина! Кскскс…» и взглядом показал на кусок. «Кися, кися… кссс кссс кссс…» Доброе прошлое застучало в сердце у малыша. Казалось, голод целиком завладел немощным тельцем и оно, как-то само по себе, тихонько кралось дальше… Белое…серое…белое… ….серое …. …б-ее-л-о-е …. … с—ееее—р—о—е … … … Пока Косяк думал…

Блестя бриллиантами чешуек, сводя с ума неописуемым запахом рыбного счастья, перед ним валялась керченская целая свежепойманная селедка с рынка еще пахнущая Азовом.  Тельце кота, как магнитом, неумолимо притягивало к счастью, а голова переводила большие желто-зеленые глаза, то вниз, долго зачарованно, то вверх, быстро и озабоченно. Чем ближе притягивало тельце, тем меньше  голове оставалось сил убежать.  Я не шевелился! Косяк мучительно замяукал, «Не трогайте меня, пожалуйста! Мяяяяяяяяя!!! Я всего лишь хочу утащить это никому не нужное. Мяяя!!! Вы же сами выбросили…».

Наконец, он уткнулся в селедку, дернулся, и с  хрустом впил клыки. Вздрогнул. Испугал хруст сочных хрящей. Он испуганно замер, и тут же судорожно заработал челюстями, забыв про все. Не в силах перестать и утащить. Воспользовавшись моментом, я подкрался сзади и, решительно протянув руки, обхватил его за тельце. Кот окостенел, однако добычу не оставил. Не сопротивлялся, понимая, что целиком в моей власти. Я удивился, какой он неожиданно легкий - скелетик и шерстка.

КОШАЧЬЯ ФОБИЯ
Занес кота в дом, опустил на пол в теплой чистой зале, погладил и примирительно сказал, «Кися, кися…» Отошел. Кот понял, что я не обижу, но, сильнее прежнего,  ужас другого рода овладел им. Он бросил селедку, забился в угол и истошно завыл, как будто должна прибежать кошка-мама, и утащить в страну Котенкию, куда никакая тварь не осмеливается прийти. Я вытащил его к еде. На полусогнутых, кот опять забился в угол, «Мяяяя…, мяяяя…мяяяя…». Я вышел из дома и прислушался, он продолжал выть. Зашел и погладил его по голове. Он притих. Я взял на руки, замолк, но стоило отойти, как кот начинал выть и убегать, забиваться куда-нибудь, «Мя…, мяяу…, мяяяааааоооу!!!» Я озадаченно подумал, «Неужели у котов бывает клаустрофобия – боязнь закрытых пространств?!» Потом понял! Умудренный жизненным опытом, он, чувствовал себя в смертельной опасности там, откуда нельзя быстро сбежать, вышмыгнуть, скрыться. Наверное, не раз попадал в «ловушку» и  избитый, чудом, оставался жив.

Я попытался развлечь болезного какими-нибудь лакомствами. Подогрел  молока. Но его  выворачивало, от ужаса он вращал выпученными глазами и глотал слюну. Его колотило. Мне надоело возиться, и я отправил психического кота на улицу, а следом за ним и селедку. Взрывая когтями землю, он, замысловатыми  виражами взял направление и исчез где-то вдали двора. Брошенная рыба потом аккуратно исчезла.


ПРИРУЧЕНИЕ
Несколько раз проделывал я  «фокус» с поимкой зверя и он давался мне легче и легче, пока я не смог просто подойти и погладить его по голове. Вдруг, суровый налетчик, мечтательно прикрыв глаза, ответил встречным движением. Он заласкался, и теперь без боязни подбегал сам!

К дому я приучал его долго. Однажды просто запер и ушел на прогулку. Часа через два, свернувшийся калачиком на моей кровати, кот сладко потягивался и спрыгнул меня встречать. Он перестал бояться саманки потому, что это была моя территория, а может даже Котёнкия.

У тихо шепчущего в углу языками пламени настенного газового обогревателя стояло кресло, и я определил ему место там.  Теплое место коту понравилось и теперь он, поев, зевнув и потянувшись, деловито направлялся прямиком к туда. Запрыгивал, мылся, уютно сворачивался и дрых. Мне было приятно видеть его преисполненным уюта и благоденствия, самому становилось уютно. Когда называл его, он мурлыкал и переминал покрывало.

МУРИК
Жил я как-то на квартире у завхоза храма. Завел завхоз белого помесь персидского в меру пушистого кота. Спал Мурик со мной в зале, я на диване, а он на кресле. Мебель шла комплектом, одной обшивки. Завхоза бесило, что кот спал на кресле и линял. А, вдруг, кто придет в гости!? И распорядился, чтобы кот спал на коврике. Заставить спать на коврике кота?! Это же не собака! Я взялся уговорить хозяина оставить кота в покое, а кресло пропылесосил. Мол, кот еще мал и думает, что когда вырастет, станет таким же большим, как и мы. Поэтому вполне естественно, раз я сплю на «большом кресле» - диване, кот думает, что ему положено маленькое кресло. Логика была и завхоз, подумав, согласился. Так отвоевал я коту уютное место.
Завхоз притащил из столярки деревянный столбик, и мы приучили кота точить об него когти. Я думал, чему бы еще его научить. Однажды, когда я хотел его взять, он мяукнул. Я отпустил, потянулся опять, мяукнул. Опять отпустил. Неглупого Мурика «осенило», что у него есть «право голоса». Дошло до того, что он начинал мяукать заранее, лишь только я смотрел и спрашивал его, «Пойдешь ко мне?»… Если я был упорен и не отставал, протягивая руки, отповедь кота перерастала в длинную тираду. Со временем он ее так разнообразил, что уже в чем-то там меня убеждал, поводя глазами направо и налево. В каком-то смысле кот сделался по хорошему «нервическим» на этой почве.


КВЕРХУ ПУЗОМ
Вначале Косяк чувствовал себя на руках неуютно. Напрягался. Все искал место «посадки». Когда я его переворачивал, он растопыривал лапы и косил глазами вниз - боялся не успеть перевернуться. Я осторожно опускал и он, выпуская вперед лапы,  сходил вниз. Постепенно Косяк стал доверять. Спокойно лежал кверху пузом, сладко изгибался от удовольствия, потягивал лапами, расправлял позвоночник. Был уверен, раз у меня на руках, то в полной безопасности. Кот не знал случая, когда бы свалился. Я всегда его удерживал и мягко ловил. Косяк поверил, что я удержу его всегда и безмятежно переносил всякие полеты и верчения. Это даже начало его забавлять, он только в восторге глазами вращал. Несколько раз в день, в минуты отдыха я подходил к его креслу, привычными движениями подсовывал руки и делал под ним «лодочку». Косяк выгибался и сладко вытягивался кверху пузом в струнку, подрагивая от напряжения. Я удобно возвращал кота на место, он сворачивался и продолжал дрыхнуть.


ПРОПИСКА
Я выделил ему персональную силиконовую миску. В общем, «прописал»… Довольно быстро Косяк привык к тому, что он уже «чей-то» и сам стал проситься в дом, покушать или ночевать. Звоночком ему служил  Лордик. Косяк демонстративно дефилировал поближе к овчарке, «звонил» и шел к двери. Я знал, как Лордик лает на Косяка и открывал дверь. Голодный, он сразу бежал к миске, но никогда не выпрашивал еду. Если ничего не было, шел ждать на кресло. Если я кушал, садился напротив и смиренно, щуря на меня глаза, ждал, когда я с ним поделюсь.


ХАРАКТЕР
Постепенно я изучил характер компаньона. Косяк оказался очень порядочным и умным котом. На стол больше не лазил даже за селедкой. Дружбу кот ценил больше случайного куска. Я никогда не винил его за прошлые набеги, понимая, что Косяк просто спасался от голодной смерти. Уж очень скудное место уделила ему судьба. Постоянно голодный, а зимой замерзший, кот так и