Баечка

Давненько это было. Наступило на Руси время святок. Весёлое время.
Жили о ту пору в деревеньке две подружки – Маруська да Анфиска. Маруська была в меру красива, в меру толста. А Фиска страшна, дылда под два метра, ряба, да и кишечником слаба. Решили девки на женихов гадать. Самое верное гадание считалось на голую задницу. Надо было идти на гумно. Снять штаны и задницу свесить над прогревочной ямой. Если голая рука погладит, то нищий жених будет, если шерстистая лапа погладит, то богатый жених сосватает.
Мороз стоял за тридцать. А до гумна метров семьсот бежать. Вокруг сугробы наметены, через них перебраться, да доску заветную ещё в темноте найти, а потом ещё в яму прогревную в кромешной тьме не упасть, штаны снять и над ямой задницу голую свесить. Короче, подвиг настоящий.
Был на деревне парень Степашка. Самый красивый, голубоглазый, кудри тёмно-каштановые. Все девки по нему сохли. Но шебутной был. Все проказы на деревне Стёпкиных рук были. Вот и нынче прознал он, что девки на гумно попрутся и решил пошутить. Хотел Степан девок напугать, да голыми руками за задницы поцапать.
— Во, доски тут. Не провались, Фиска.
— Холодно распрягаться-то, Манька!
— Чё, просто так пёрлись-то. Сымай штаны, минутку посидим. Да домой греться побежим.
Скинули штаны девки. Да задницы и свесили. Холодно Стёпке было, варежки снимать не хотелось. Вот и погладил девок рукавицами по задам.
Не ожидали девки, завизжали, да так без штанов и рванули до деревни. Манька штаны уж натянула, а Фиска всё без штанов бежит.
— Фиска, жопу закрой, простудишь.
— Да не можу, сернула, подтереться надоть, хоть снегом.
Остановились, заправили, а на крик уж из деревни мужики с баграми бегут, чертей ловить. Не поймали чёрта – Стёпка лесом ушёл.
Маруську-то к весне засватали за сына хозяина артели рыбачьей.
Не прошли и святки ещё, просватали страшнУю Фиску. Да не абы кто, а первый парень на деревне – Степан Ермолаев. Кстати это предки мои. С тех пор в роду нашем высокие, за два метра, нарождаться начали. Рябые тоже бывают, но уж очень редко. А вот некрасивых не было, всё ж Стёпкина красота поборола. А вот почему Степан Анфису просватал долго легенды ходили. Папаня Фискин проговорился как-то по пьяни, что зять-то сам нагадал, сам и просватал, хорошо хоть до свадьбы запах выветрился. Ну, да ладно, какие только чудеса на святки не случаются – время уж такое сказочное. Одним словом – Рождество.