НЕТЕРПИМОСТЬ

малость...
     - А говорите - хорошо. Что с вами? Простудились? Давление?
     - Да не знаю, Коля. Ломит все тело и температура. Грипп, похоже. Кто сейчас разберет, чем мы болеем?
     - Скорее всего, грипп. Лечитесь чем?
     - Лечусь. Малинки попила на ночь...
     - Ну, какая малинка, Надежда Сергеевна? - перебил Николай, - Лекарства у вас есть?
     - Да... Есть.
     - Надежда Сергеевна, - твердо сказал Николай, уловив замешательство в голосе, - говорите, что вам нужно из продуктов, из дому ни ногой, а я привезу вам лекарство.
     - Коленька, не надо, у меня все есть, - запричитала та, - Заразишься еще...
     - Перестаньте, - не терпящим возражений голосом сказал Николай, - Я записываю. Хлеб, молоко, как всегда, сыр ваш любимый, творог. Что еще? Первое есть у вас?
     - Коля, я прошу - не надо... - попыталась опять возразить Надежда Сергеевна.
     - Это я вас прошу, - перебил Николай, - Значит, борщ сварим, что еще?
     - Ох, Коля, Коля... - протянула она потеплевшим голосом, - Ну откуда ты такой?
     - Надежда Сергеевна, теряем время...
     Он записал требуемые продукты, и перекрестившись на алтарь, вышел из храма.
     Погода и впрямь была отвратной. Падавший ночью снег начал таять, перейдя в мелкий дождь, к тому же подул холодный ветер, и на дорогах образовалась наледь. Николай вспомнил сказочное очарование ночи и вздохнул.
     «И не подумаешь, что это было всего несколько часов назад... Хотя, в Питере погода меняется моментально...»
     Путь ему предстоял не близкий. Сначала на автобусе, которого, как всегда, пришлось долго ждать, потом на метро с пересадкой, плюс аптека, магазины. Но вот, наконец, и Московский вокзал. Гончарная, почти пришел...
     - В постель, в постель, горите вся, - по-хозяйски сказал Николай, открывшей дверь Надежде Сергеевне, - Я выложу продукты, поставлю борщ и приду к вам. Вот вам амиксин, кстати.
     - Ой, Коленька, милый, целую сумку притащил. Я рассчитаюсь сейчас с тобой.
     - Рассчитаетесь и за все отблагодарите, я знаю, а сейчас - в постель, и никаких разговоров.
     Николай мягко, но решительно развернул ее и направил в комнату.
     Он вошел в кухню, налил в кастрюлю воды, положил вариться мясо и начал строгать овощи. Пока закипало, Николай успел почистить мойку и разложить в холодильнике продукты.
     - Ну, вот и я, - сказал он, входя в комнату.
     Надежда Сергеевна лежала, укрывшись одеялом до подбородка. В углу работал телевизор.
     - Увлекаетесь все? - неодобрительно спросил Николай, кивнув на него.
     - Да я сериалы только смотрю и новости, чтобы в курсе быть...
     - Когда-то и я новостями увлекался, - вздохнул Николай, - В перестроечное время. Оторваться не мог. Казалось, наконец, правду показывать стали. «Взгляд», «Вид», «600 секунд», «До и после полуночи», чего там еще? А на самом деле, указание было дано такие передачи делать. Горбачев отменил глушение западных радиостанций. Вот, чтобы люди их не слушали, и предложили им другую жвачку для глаз.
     - Да не пугай так, Коленька. Что же я, не понимаю ничего?
     - Так там еще более понимающие сидят. Вчера с одним молодым разговаривал. Умный парень, институт закончил. Так вы бы послушали, как он Сталина защищает. А все цивилизованное человечество, в особенности американцы - враги, они мир к погибели ведут. Спрашиваю - ты своими глазами видел их жизнь хотя бы из окна туристического автобуса? Как ты можешь судить, что об одном, что о другом, если сам не жил, сам не видел? Откуда в нем такая непоколебимая уверенность в том, о чем сам имеет чисто умозрительное представление? Вывод напрашивается сам собой. И это, - Николай опять кивнул на телевизор, - их главное оружие.
     - Так может, Коля, так надо? Как Россию-то уберечь?
     - Уберечь от кого? От самих себя? Уже уберегли. Одним выгодно, чтобы она такой оставалась, а других научили гордиться своей отсталостью и невежеством. Давайте лучше друг друга беречь будем. Это самое большее, что мы можем реально.
     Николай улыбнулся.
     Он взял стул, придвинул к постели больной и присел.
     - Как Лена поживает? Не поминает меня больше недобрым словом?
     - Что ты! После истории с квартирой, о тебе ни одного дурного слова. Только... - Надежда Сергеевна запнулась, - Меня совесть мучает, Коленька. Ведь твоя она по полному праву. Если б не ты, не отстояла бы я ее. А для кого? Вот ты приехал, а ей позвонила...
     - Не надо об этом, Бог ей судья, - спокойно сказал Николай, - А что касается квартиры, я свою-то церкви завещал, а Лена вам все-таки родная.
     - Родная! Хоть бы спросила, что со мной? Я работаю, как смогу - приеду. Вот весь ответ был.
     - Ну, ведь у нее семья, муж непутевый, ребенок. С работы тоже не везде отпроситься можно, - примирительно сказал Николай.
     - Да пенсии она моей ждет! - воскликнула Надежда Сергеевна, - Вот увидишь, четвертого, как штык, заявится. Только...
     Она зашевелилась, пытаясь подняться.
     - Куда вы? Лежите, что вам подать? - спросил Николай.
     - Подожди, Коля. Помоги-ка мне лучше.
     Она поднялась с постели, сунула ноги в тапочки, и подойдя к стенке, отодвинула нижний ящик.
     - Вот там, - сказала она, указывая на открывшуюся щель, - в самой глубине. Ленка не найдет. Это твое, Коля, если со мной что случится. И не говори ничего. Это моя воля. Хватит с нее! И так, лишь обирать приезжает. Проследи только, чтобы похоронила по-христиански.
     Женщина смахнула слезу.
     Николай взял ее под руку, довел до постели и сказал:
     - Не будем о грустном. Я пойду, посмотрю, что там на кухне.
     Он, попробовав, выключил сварившийся борщ и вернулся в комнату.
     - Возьми вон там, на столе, - женщина указала взглядом на приготовленные для него деньги.
     - Это много.
     - Возьми все! - с учительскими интонациями в голосе потребовала Надежда Сергеевна, - Ленка все равно отберет. Я хочу, чтобы это тебе досталось.
     - Надежда Сергеевна, - мягко сказал Николай, - нам больше надо думать, с чем мы останемся, когда это нам уже не нужно будет...
     Он осекся, сообразив, что это звучит, как упрек и напоминание о неминуемом. К тому же, опять поймал себя на суесловии.
     Надежда Сергеевна потупила взгляд.
     - Знаете что? - улыбнулся Николай, - Я от вас еду в больницу, можно я куплю на эти деньги от вас фруктов малышам? Они очень рады будут. Особенно, когда скажу им, что вы учительница.
     - Делай, как знаешь, Коля, - ответила женщина.
     - Борщ готов, на второе я вам пельменей купил, они в морозилке, все остальное в холодильнике. Примите лекарство и отдыхайте. Не обижайтесь на меня, ладно? Я позвоню вам завтра.
     - Спасибо, Коленька, - сказала Надежда Сергеевна, - Какие обиды? О чем ты?
     Он вышел на улицу и посмотрел на часы. Пора было ехать в больницу. Уходя, он опять почувствовал, что чего-то не успел, не доделал, недосказал.
     И эта история с квартирой вспомнилась некстати во всех подробностях...
 
 
     10.
 
     Познакомился он с Надеждой Сергеевной случайно. Это произошло в храме. Она покупала свечи, когда он подошел во время вечерней службы к ящику:
     - Катюш, что у нас завтра по требам?
     Свечница ответила, Николай хотел отойти, но Надежда Сергеевна остановила его:
     - Простите, можно у вас спросить?
     - Да, пожалуйста.
     Он остановился, наклонив голову, чтобы лучше слышать. Шла служба, и говорить они могли только шепотом.
     - У меня сын погиб два года назад, а недавно сестра умерла. Завтра сорок дней. Куда надо свечку поставить и что сделать, чтобы... - она осеклась и как-то неловко, как бы стыдясь выговариваемых слов, завершила фразу - Чтобы ей хорошо там было?
     - За упокой всегда свечи ставятся к распятию,- мягко беря ее под руку и подводя, ответил Николай. - И главное, помолитесь за усопшую при этом.
     Женщина смутилась еще больше.
     - Я не знаю, как надо молиться. Не осуждайте меня. У нас время было другое.
     - Осуждать никого не надо, - улыбнувшись одними глазами, сказал Николай, - Сестра верующей была?
     - Какие мы верующие? - вздохнула женщина, - Комсомолки сороковых годов.
     - Но крещеные?
     - Это - да. И в Пасху на кладбище всегда ездили, и признавали все в душе, а вот в церковь...
     - Ну, привел же вас Господь и в церковь, наконец, - улыбнулся Николай уже открыто, - Она для того и существует, чтобы мы воздавали Ему здесь то, что у нас в душе.
     - Понимаете, - продолжала женщина, - она мне снится каждую ночь. Причем, мне кажется, что ей плохо. Я виноватой чувствую себя перед ней, и попросить прощения не успела. Даже спать боюсь, вдруг опять приснится?
     - Вы отпевали ее? Сорокоуст заказывали?
     - Я не знаю, племянница в церковь ходила, говорит, отпели заочно.
     - Вот, что сделаем, - сказал Николай, - Я запишу сорокоуст, а вы поставьте свечу, и хорошо бы завтра придти отслужить панихиду. Если не можете, подайте записку сейчас. А в своей вине перед покойной, лучше покаяться на исповеди. Сами почувствуете, как вам станет легче.
     - Спасибо вам, - проникновенно глядя ему в глаза, сказала женщина, - Сколько я вам должна за скоро… сорок... Как вы сказали?
     - Сорокоуст, - опять улыбнулся Николай одними глазами, - Это значит, сорок дней будем вашу сестру поминать за каждой службой. И сына можем, раз погиб. Как его имя?
     - Анатолий, - с готовностью ответила она, - а мужа покойного Владимир.
     - Я запомню. Денег не надо. И запомните - единственное, что от нас нужно усопшим - это добрая память и молитва. Помолитесь сейчас, когда будете свечу ставить, как можете, своими словами. Дело не в многословии, а в искренности. Господь услышит.
     - Какой вы... - начала было женщина, но Николай перебил ее.
     - Простите, у меня служба. Если что-то еще захотите спросить, приходите.
     - Вы батюшка? - спросила женщина.
     - Нет. Я чтец. Чтец - алтарник. Но то, что я вам сказал, не обязательно спрашивать у батюшки. Спаси вас Господь.
     Он слегка поклонился ей и вернулся в алтарь.
     Когда Николай вышел на солею читать Первый час, он заметил, что женщина не ушла, а внимательно смотрит на него. Их взгляды встретились, она опустила глаза и пошла к выходу.
     Прошла неделя, и он вновь увидел ее на вечерней службе. Дождавшись свободного момента, Николай вышел из алтаря и поманил ее взглядом в боковой придел.
     Они поздоровались.
     - Как у вас дела? Были на исповеди? - поинтересовался Николай.
     - Да, - ответила женщина, - Я специально пришла поговорить с вами. Я пошла в лавру, чтобы исповедоваться, как вы говорили, но... там попался такой батюшка... Я не получила облегчения от этого.
     - Что же вас смутило? - как можно мягче спросил Николай.
     - Да он начал про всякие правила... И живу я не так, и без церкви спасения нет... Я понимаю, может, это все и так, но...
     - Что же благословил вас делать батюшка?
     - Он мне столько наговорил, что я не поняла половину. И слушайте, говорит, обязательно, православное радио Санкт-Петербурга. Я специально нашла, послушала, но как-то оно мне... Там про политику больше.
     - Понятно, - сказал Николай,
     Он подвел ее к свечному ящику и снял с полки Закон Божий.
     - Купите эту книгу. Тут нет про политику, а на вопросы о вере вы найдете все ответы.
     - Спасибо, - поблагодарила женщина, - А вы не могли бы мне