Курсор и Бойга.

  ...Их увидели перед самым закатом, когда вышли уже все сроки и никто уже не питал надежд на то.что увидит этих двоих живыми.
  Тревожное ожидание разрядилось всего лишь одним звуком - треском сухой ивовой веточки, переломившейся под берцем Алексея с позывным "Курсор". И все - и молодой взводный с позывным "Яхонт" и хорошо знавшие Курсора,  столь же молодые, бойцы - разом обернулись на этот звук и увидели - утопая, почти, по колено,  в луговых травах,Алексей медленно брел к ним,держа держа на руках ту, с которой уходил на задание, ту, которую он любил - и, как они все знали, любил без памяти... Любу Клименко с позывным "Бойга".
  Люба лежала на его руках недвижимо, безвольно и, казалось, бездыханно. Ее правая рука, свисающая вниз,  позволяла видеть не прикрытую коротким рукавом камуфляжной футболки татуировку, резко выделявшуюся на фоне ее загорелой кожи - чайку с длинным острым клювом, раздиравшую этим клювом зажатое в своих чаячьих лапах сердце и надпись на ленте под этим сердцем: ""Приморский" , 2005г." - год и место - летний лагерь "Приморский", где она, будучи вожатой, познакомилась с Лешкой...
  Все видели, как Лешка с Любой на руках сделал еще два шага по траве, пошатнулся, едва не упав, остановился...
  И, сейчас же, словно, по команде, ему навстречу ринулись несколько человек; кто-то из них принял с его рук на свои Любу, кто-то - снял с его плеча его "Калаш" и Любын "Винторез",  кто-то поддерживал уже за руку и плечи его самого...
  Через минуту Бойгу уже уложили на укрытое плащ-палатками сено в расположении импровизированного медсанбата, а для самого курсора, потеснившись, освободили место на сухом и гладком бревне - одном из тех бревен у костра, на которых сгрудился сейчас весь их взвод...
  Было тихо. Над головой, постепенно темнея и медленно зажигая большие яркие летние звезды, лежало небо, пахнущее дымом костра. терпко-горько-острым ароматом луговых цветов и сеном...
  Пел в ивовых ветвях у протекавшей невдалеке реки соловей...
  И не верилось, что совсем рядом, в каких-то пяти-семи километрах, находится враг...
  А они, разведчики, которые которые завтра должны были рассыпаться наблюдательными постами-"глазами" от Докучаевска до Марьинки, с волнением и интересом посматривали на Курсора,  не решаясь прямо предложить ему рассказать о том, что приключилось с ним и Любкой и взводный Яхонт не решался предложить то же, остервенело крутил в пальцах ивовый прутик, отвлекая себя от навязчивого желания дать волю своему любопытству...
  В конце-концов, прутик треснул в двух местах, не выдержав слишком резкого движения пальцев человека.
  Взводный, без сожаления,  бросил его остатки в огонь и, через секунду, сказал: "Ладно, Курсор, не томи, рассказывай.  Что с Любкой? Где напоролись? И на что напоролись? Может, послушать полезно будет.".
  Любка была любимицей всего взвода, будучи признанной любимой Лешки и не только взводному Яхонту хотелось знать,  почему ее, Любку, крепконогую, веселую и за словом в карман не лезущую, они увидели вот сейчас недвижимо лежащей на руках Алексея.
  Алексей же, прежде, чем начать рассказ, тоже поднЯл с земли сухой прутик, по-особому зажал его в пальцах...
  Ивовый прутик в пальцах Курсора сделал пару небыстрых оборотов - и Лешка негромко заговорил, обращаясь, сейчас, пока, только к Яхонту: "Слушай, Юрка. Я расскажу. А ты запоминай. Ты ведь правильно говоришь, что это может полезным быть...
  Ты сам знаешь, какое задание было у нас вчера вечером, когда вы еще не пришли на это место.
  Мы были высланы на несколько километров вперед, чтобы проследить за активностью противника в том районе, где нам предстоит работать и сделать вывод о том, ждет ли враг нас, готов ли он к нашему подходу и какими силами противодействия он располагает.
  Мы ведь лишь взвод разведки, хотя и дорогого стоим, а вот за нами придут те, кому уже наши данные очень понадобятся...
  Так вот.
  В шесть восемнадцать часов пятнадцать минут мы вышли на задание.
  Сразу ушли от трассы влево, там поросшая травой выемка отходит от дороги под углом. Она обрамлена земляными валами, тоже поросшими травой - похоже, эта выемка бфыла, когда-то, траншеей под газопровод большого диаметра.
  Мы решили спуститься в выемку и какое-то время шли по ней.
Она идет почти в том же направлении, куда нам нужно было двигаться и не дает наблюдателям противника на своем протяжении видеть нас.
  По ней мы двигались двенадцать минут, то есть, прошли по ней около восьмисот метров.
 Уже у самого выхода из выемки, там, где, собственно, выемка закончилась и дно ее стало повышаться, Люба указала мне на обрывки камуфляжа в траве на дне выемки.
  Я осмотрел их и убедился, что это были обрывки формы, которая раньше принадлежала человеку, погибшему в этом месте.
  Осталось и от нее и от человека очень немногое и мы не могли установить, чей это был человек...  Но такого цвета форму носит МВД и разные негосударственные охранные службы.
  Ну, нельзя, конечно, сказать, что эта находка нас обрадовала...
  Потому я приказал Любе лечь в траву и не высовываться за край выемки, а сам лег и подполз к краю с биноклем.
  Осмотрелся.
  Ведь, вполне возможно, что до нас тут тоже были разведчики и попали в засаду, были убиты, возможно, постоянно дежурящим снайпером...".
  Курсор прервался, украдкой взглянул на лежащую на плащ-палатках Любу, около которой священнодействовали Ирина и Катя. добровольно взявшие на себя обязанности сестер милосердия их взвода.
  В это же время Яхонт заметил: "Дельное замечание. если выемка так уджобна. то, скорее всего, противник это учитывает. И "секрет" у выхода из выемки может быть вполне... Так что ты правильно поступил.  Но, давай, рассказывай дальше.".
  Лешка продолжил: "Осматриваясь, я увидел, как мне показалось, замаскированный одиночный окоп, который мог быть "секретом" или лежкой снайпера.
  Деревьев там нет,  только сухая трава и борозды - бывшее поле, как я установил вскоре, картофельное. И снайперу или разведчику там только врываться в землю...
  Я долгое время осматривал окоп в бинокль, пока не пришел к выводу, что он покинут, причем, достаточно давно.
  А затем я подумал, что "секрет" или лежка должны находитться возле расположения части, на расстоянии, но все же, рядом. И в пределах слышимости выстрела.
  Я выполз на гребень возле нашей выемки и продолжил осматриваться с помощью бинокля.
  Любка, в это время, тоже подползла к краю выемки и осматривалась правее меня.
  Но там имеется пологий холмик, который закрывает часть видимости.
  И я, уступив Любе место на гребне, отправился к холмику.
  Решили так: Любка осматривается некоторое время, я, в это время, не торопясь, переползаю к холмику.
  Затем Люба занимает позицию так, чтобы, в случае надобности, прикрыть нас огнем. я остаюсь на холмике, который становится моей позицией и, в случае надобности, даю уйти Любе.
  Ну и, я выполз за этот холмик...".
  он, вновь, прервался, затем продолжил: "Хорошо, как потом оказалось, что за этим холмиком растет куст полыни - сухой и вялый, он шевелился от небольшого ветерка и сливался цветом с моим камуфляжем.
  И я не был виден тому, кто мог наблюдать за мной.
  А в полукилометре от себя, несколько севернее, я увидел несколько единиц техники и пару армейских палаток.
  Я насчитал два БТРа, БРДМ и пару внедорожников с установленными на них пулеметами, один ЗиЛ с кунгом.
  И все это с натянутыми поверх маскировочными сетями, которые затрудняли чтение опознавательных знаков.
  Я, однако, досмотрелся, что на всей технике были нанесены двойные белые полосы по вертикали...
  Ты понимаешь, что это значит...".
  "Да. Бандэрлоги..." - тихо отозвался Яхонт.
  "Да." - произнес Курсор.
  И продолжил: "Между тем, по снимкам с беспилотника, сделанным за день до того, как вышел в этот район, я знал, что постоянной дислокации вражеских частей здесь нет. Потому я сделал вывод. что мы наткнулись на стоянку диверсионной группы. И, возможно, на стоянку, часто использовавшуюся одной и той же группой.
     Обнаруживать себя, а тем более, принимать бой столь малыми силами мы с Любой не могли.
  Продолжать задание до того момента, как за нами не смогут наблюдать - тоже.
  И мы решили дождаться темноты, продолжая вести наблюдение, чтобы не дать противнику застать нас в расплох.
  Вскоре я увидел, как ЗиЛ и БРДМ пришли в движение.
  ЗиЛ обладает довольно высоким силуэтом, потому я смог довольно долго следить за ним.
  Очевидно, он уезжал оттуда по накатанной грунтовой дороге, так как за ним стоял заметный пылевой шлейф. И я наблюдал за ним, пока он не завернул за отвал флюсо-доломитного комбината.
  Другая техника продолжала стоять на месте, возле внедорожников я, вскоре, заметил нескольких военных.
  Дове военных, которых я заметил вначале, выходили из кабин машин и заходили обратно.
  Эти машины я классифицировал, как пикапы "Мицубиши-Л-200" с двухрядной кабиной.
  На военных была форма - камуфляж с песочным оттенком, и я решил, что эти люди - из какого-то местногот контингента, так как камуфляж соответствовал преобладающему цвету местности.
  Это наводило на мысль о том, что неподалеку находятся основные силы противника и нам известно, что они там есть.
  Позже я заметил еще одного военного и именно он меня насторожил.
  Он подошел от одного из БТРов и влез в кузов одного из пикапов, встал во весь рост и начал осматривать горизонт в бинокль с хорошей, не бликующей оптикой.
  Затем...
  Я увидел, как по полю в полусотне метров от нас несется заяц.
  Не знаю, как, но этот человек увидел зайца..
  Он пустил в ход пулемет, который был установлен в кузове пикапа и длинной очередью "снял" животное.
  Затем он постучал по крыше кабины, жестом указал на убитого зайца тому, кто сидел за рулем внедорожника - и машина тронулась, поехала в нашу сторону.
  Хорошо, что Любка это увидела, она не стала сползать в выемку, а приникла к ее склону, замерла. прижавшись к земле и траве.
  И то же вынужден был сделать я....
  Между тем, бандерлоги подьехали к убитому животному, человек, который стрелял, вышел, поднял зайца за уши и через борт закинул в кузов.
  Затем сел в кабину джипа - и машина, развернувшись, поехала обратно.
  Мы поняли, что наш противник ведет наступление за местностью, что эта мепстность давно и хорошо простреливается и решили до темноты не обнаружитвать себя...".
  Он прервался, а яхонт задумчиво заметил: "Вам ничего другого не оставалось. Только изображать трупики...Если эту местность давно "срисовали" бандэрлоги, они знали на ней каждый клочок травы и шевельнись ты, или Люба - они бы вас заметили...".
  Курсор согласно кивнул.
  Затем продолжил рассказ: "Спустя час солнце начало закатываться, заходя за флюсо-доломитный отвал. Бандерлоги запустили БПЛА, я идентифицировал его, как квадрокоптер. Эта маленькая мерзкая вертушка меня обеспокоила, так как могла быть оснащена активной инфракрасной камерой...
  Но они направили БПЛА не в нашу сторону, а туда, куда уехали их кунг и БРДМ.
  Стало ясно, что там находится населенный пункт, который должен был стать обьектом диверсионных действий. И скоро, проведя