предполагалось, находилась та самая розга для наказания средней степени строгости, одинаковой и для Робера, и для Рокэ. Это давало дополнительные шансы, хотя и нулевые скорее всего, но попытаться стоило.
- Теньенты, выйдите из комнаты и возьмите ее на караул, - приказал, наконец, мэтр.
Те быстро послушались, и он продолжил.
- Унар Рокэ, вы первый. Готовьтесь принять взыскание, - сказал он и добавил тоном уже не таким официальным и строгим, - Раздевайтесь, - мэтр кивнул на стулья у противоположной стены, - там.
- Простите, мэтр, - произнес Робер, пока Алва еще не двинулся с места, - Почему унар Рокэ первый будет получать взыскание? Ведь моя вина больше.
Кэналлиец, сошедший было с места, остановился, но на Иноходца так и не посмотрел.
- Если так желаете быть первым, я вам уступлю, - безразлично сказал он. – Мне это все равно.
- Был бы благодарен, - ответил Робер.
Рокэ пожал плечами и отступил, чтобы пропустить его к стульям.
- Замолчите, - сказал ментор обоим, - Унар Робер, оставайтесь на месте. По уставу провинившиеся получают взыскание по очереди в алфавитном порядке исходя из первой буквы фамилии, а не по степени вины.
После этих слов мэтра Алва молча повернулся и продолжил начатый путь. Став лицом к стене, он принялся расстегивать пуговицы форменной куртки.
- До какой степени разоблачаться? - произнес он, не оборачиваясь.
- Полностью, - ответил мэтр, - Когда будете готовы, ложитесь на скамью лицом ко мне.
Рокэ снял куртку и стянул через голову рубашку, обнажая стройный торс. Он стоял к Роберу боком, и тот не сразу заметил, что вся светлокожая гибкая спина кэналлийца от плечей до поясницы испещрена тонкими белыми шрамами, пересекающимися между собой. Шрамы выглядели старыми и давно зажившими, и их было настолько много, что такая невероятная жестокость повергла Иноходца в ужас. Ни один человек не выжил бы после такой разовой порки, значит, его сосед подвергался бичеванию неоднократно. Судя по всему, ему давали выздороветь, а после безжалостно били снова, потому было столько шрамов на спине. А сейчас по вине Робера ему нанесут новые. Словно нарочно нагнетая обстановку, экзекутор достал из чехла прут и стал пробовать его на гибкость в воздухе, рассекая его со свистом, чтобы приноровиться. Иноходец сжал кулаки, еще несколько минут назад он собирался говорить спокойно, убеждать, приводя аргументы, просить, не теряя лица, но после увиденных шрамов на спине Алвы юноша не смог сдержать отчаянный выкрик.
- Простите, мэтр!
Рокэ больше не обращал на него внимания, он сел на стул и принялся стягивать с себя ботфорты обеими руками, но правый, казалось, застрял, или кэналлиец специально тянул время.
- В чем дело, унар Робер? – спросил мэтр.
- Алва ведь ни в чем не виноват, его вина - формальность. По факту виновен только я один, и вы это знаете. Это все знают… Я должен... я хотел бы взять его наказание на себя.
- Унар Робер, - устало произнес мэтр, - Вы были ознакомлены с приказом, который сегодня утром составил совет Лаик, а его глава подписал. Приказ подлежит к исполнению и не подлежит к поправкам. Что кажется вам справедливым, а что нет, сейчас, увы, значения не имеет, - неожиданно мягко добавил он. – И во время приведения первой части приказа в исполнение старайтесь не встревать, - посоветовал мэтр, - Иначе, это может привести к назначению дополнительного взыскания и вам, и унару Рокэ.
- Тогда позвольте мне подождать моей очереди за дверью, - взмолился Робер.
Мэтр покачал головой:
- Нельзя. Дверь находится под охраной, и из комнаты с началом экзекуции провинившиеся не имеют права выходить до того, как получат свое взыскание. Наберитесь терпения, - снова посоветовал он, - И сделайте нужные выводы из всего этого неприятного урока.
- Но, - снова начал Робер, однако, на этот раз его прервал Рокэ, наконец, расправившийся со своим сапогом.
- Эпинэ, довольно суетиться, - сказал он, - Поверьте, дополнительное взыскание не нужно сейчас ни вам, ни мне.
- Прекратите разговоры, - снова прервал обоих мэтр, - Унар Рокэ, разоблачайтесь живее, этак мы тут рассвет встретим.
Робер замолчал, и в комнате встала липкая тишина ожидания, нарушаемая лишь еще несколькими премерзкими свистами розги примеряющегося к ней экзекутора и стуком второго сапога Алвы, брошенного на пол. Разувшись, Рокэ снова встал и повернулся к стене, расстегнул и снял с себя штаны, стянул белье, после чего направился к скамье и вытянулся на ней лицом к мэтру. Руки он сложил перед собой и прижался к ним щекой так, что его голова оказалась повернута к Роберу. Синие глаза кэналлийца остановились на его лице впервые за весь вечер и поймали взгляд Иноходца. От этого взгляда Робер снова испытал и стыд, и отчаяние, и самое худшее – бессилие. Захотелось зажмуриться, но он этого не сделал и не отвел глаз, подумав, что может быть, Рокэ сейчас нужен зрительный контакт. Может быть, так ему будет легче терпеть.
Но когда первые удары обрушились на ягодицы и стройные бедра Алвы, тот скривил губы от боли и отвернулся от Робера, упершись в сложенные руки подбородком и глядя прямо перед собой. Его красивые губы кривились от каждого удара, но он не жмурил глаза и пока лежал молча. Мэтр, судя по всему, считал удары про себя, экзекутор не частил, неспешно покрывая вздувающимися алыми рубцами чуть вздрагивающее стройное тело юного кэналлийца. Робер старался не смотреть. Он изучил всю комнату, стены, потолок, стулья с небрежно брошенной на них одеждой, носки сапог мэтра и своих собственных, но взгляд все равно невольно возвращался к источнику звуков – Алва на лавке и орудующий над ним рассекающей воздух розгой экзекутор. Уложив первую дюжину, он дал Рокэ немного отдохнуть, а после продолжил по уже сделанным следам наискосок. Робер услышал громкий выдох – теперь Алва закрыл глаза, одной рукой вцепился в край скамьи, виски и лоб его блестели от пота, а по бедрам стекали вниз темные капли крови. Его рот был приоткрыт, после каждого нового удара он выдыхал глубоко и с каждым разом все тяжелее. Внезапно экзекутор обрушил очередной удар розги уже не на окровавленные ягодицы юноши, а на не тронутую спину, почти не дав ему отдохнуть от предыдущего. Алва вскрикнул от острой боли в новом неожиданном месте, заставив Робера вздрогнуть, выгнулся назад так, что его влажные от пота темные волосы взметнулись над загоревшейся вдоль плеч болезненной алой полосой.
Экзекутор сделал паузу, стряхивая с розги капли крови и ожидая, когда наказуемый уляжется снова для продолжения. Робер пожалел, что сам не считал удары, ему казалось, что экзекуция длится уже очень долго, хотя на деле прошло не более четверти часа, а количество нанесенных ударов едва перевалило за половину.
Быстро отдышавшись, Алва снова вытянулся на скамье, и экзекутор продолжил. Удары по спине давались кэналлийцу тяжелее. Он впивался зубами в свою руку повыше запястья, жмурился, вздрагивал, но когда после очередного перекрестного удара по его лопаткам засочилась кровь, Рокэ издал полустон-полувскрик, показавшийся Роберу совсем отчаянным. Иноходец закрыл глаза, но истерзанная спина Алвы со старыми белыми шрамами и новыми алыми рубцами от этого никуда не делась, врезавшись в его сознание отпечатком несправедливости и собственного бессилия. Иноходец не открывал глаз, но он не мог заткнуть себе и уши. Удар. Стон. Удар. Стон. Еще. Еще. И еще. Рокэ застонал протяжно сквозь зубы, и в этот момент Робера охватила волна неконтролируемого гнева, внезапно поднявшаяся откуда-то изнутри, зачатки которой, как оказалось, плескались там, в глубине его души, с самого начала этого кошмарного действа.
- Лэйе Астрапэ!
Иноходцу показалось, что он просто прошептал это про себя, но от его выкрика вздрогнули и замерли и мэтр, и экзекутор с очередной раз занесенной рукой. В комнате сверкнула настоящая молния, и тут же запахло жженым деревом. От ножек скамьи у изголовья в воздух медленно поднялся дымок. Алва расцепил зубы, вытер глаза рукой и снова повернул голову к Роберу, посмотрев на него с интересом.
- Эпинэ, держите себя в руках, - произнес он хрипловатым голосом, - Если Вы испепелите лавку – это ничего не решит, а я рискую оказаться на полу с выбитыми зубами.
Робер почувствовал мелкую дрожь в руках и ногах. Он сам не понимал, что и как он сейчас сделал, если сделал. Ментор и экзекутор молчали, Рокэ смотрел на него со своего «пыточного ложа» взмокший, с прилипшими ко лбу темными прядями и искусанными в кровь губами, и, кажется, улыбался.
За дверью стукнули сапоги, и теньенты громко поприветствовали старшего по званию. Мэтр и экзекутор заморгали и «отмерли», второй опустил руку с зажатой розгой вниз.
Дверь распахнулась, и в комнату ввалился глава Лаик собственной персоной, или вернее было бы сказать «тушей», разнося перед собой крепкий запах тинты. Исполняющие поприветствовали его по форме, казалось, предыдущую сцену с едва не загоревшейся лавкой они попросту не заметили… Робер и сам уже готов был принять это за сон наяву, если бы не улыбка Рокэ. Впрочем, она сошла с его ставшего серьезным лица, как только Арамона сделал несколько шагов вовнутрь экзекуторской. Алва живо слез с лавки, пошатнувшись и явно подавив при этом новый стон, и как был голый, отсалютовал начальнику Лаик с абсолютно невозмутимым лицом. Робер тоже замер в приветствии, невольно глядя не на Арамону, которого сейчас ненавидел за его появление в комнате, а на Рокэ, так невозможно, просто невероятно сносившего унижение всей ситуации.
- Да здравствует Талиг! - рявкнул капитан в ответ на все приветствия, бешено взглянув на юношу, стоящего перед ним по стойке «смирно» в чем мать родила с исполосованной окровавленной спиной и ягодицами. Он прошел мимо него к стульям, у которых тот недавно разоблачался, и плюхнулся на них, заняв почти два сиденья и придавив задом форменную куртку Алвы.
- Продолжайте, - произнес он.
- Унар Рокэ, ложитесь назад, - мэтр почти вздохнул.
Кэналлиец снова вытянулся на скамье, и кошмар продолжился. На Робера Арамона не взглянул ни разу, зато Иноходцу хорошо было видно его лицо. Когда Рокэ застонал после очередного удара, «боров» довольно ухмыльнулся, и у Робера снова закружилась голова от чего-то бесконтрольного, вновь поднимающегося изнутри, грозящего разнести его на части, если он не сделает что-нибудь прямо сейчас. Его кулаки сжались сами, и он сошел с места, шагнув к капитану. Мэтр, изучавший отчаянно вздрагивающую спину Алвы под розгой экзекутора, не сразу заметил, что Иноходец двинулся к нему. «Боров» также был слишком занят зрелищем и поднял глаза на Робера, только когда тот оказался почти рядом с ним.
- Эпинэ, вы куда… Эпинэ, стоять! – выкрикнул мэтр.
Его крик отрезвил Робера. Он разжал кулаки, медленно выдохнул и произнес, глядя в лицо «борову»:
- Господин капитан, я прошу вас о снисхождении. Пожалуйста, позвольте мне принять оставшееся наказание унара Рокэ на себя. Отпустите его, ведь это не справедливо…
- Во имя Леворукого, Эпинэ, сколько можно просить? – со стороны лавки донесся неровный голос Алвы, он теперь дышал какими-то рваными всхлипами.
- Унар Робер, вернитесь на место. Назад, бегом! – снова выкрикнул мэтр, но было уже поздно.
- Охрана! – проревел Арамона, с граничащей с безумием
