Рычаг

рассмеялся Мартин, - все дымишь, как паровоз?
-Стараюсь меньше. Экономлю. Я на мели. А ты? Сделал политическую карьеру? Ты ведь всегда метил, как минимум, в сенаторы, - Мэриетт улыбнулась.
Мартин помрачнел, полез в карман, и тоже достал сигареты.
-Нет, Мэри. Я не сенатор. В данный момент, вообще никто. Что, ты думаешь, я делаю возле посольства?
-Только не говори мне…
-Я хочу уехать, Мэриетт. Навсегда.
-Но зачем, Мартин? Ты ведь…
-«Чужой»? Вот именно поэтому. Не могу на это смотреть. А недавно разругался с отцом. Слышала разговоры о войне? Лига пошла на прямой конфликт с Европейским союзом, обвинила сенаторов в фашизме.
-Слышала. Думала, просто разговоры.
-Нет, не просто. Отец горой стоит за «наших», то есть «чужих», а я так не могу…
-На моей памяти, ты первый раз идешь против воли папы…
-На моей – тоже.
Некоторое время они молча курили. Листья, подгоняемые ветром, кружили вокруг них, а редкие прохожие с недоумением смотрели на странную пару, не боявшуюся простудиться.
-Интересно, как там другие ребята? – Мэриетт спросила, просто чтобы нарушить затянувшееся молчание, не думая, что Мартин что-то знает об остальных.
-Ну, Джош стал профессионалом. Играет в Норвегии, уехал при первой возможности. Ли вернулся в Корею, больше ничего не знаю.
-А Ирен? Как поживает твоя любовь?
-С Ирен мы развелись три года назад. Она в порядке. Лидер движения «Мы», правого крыла партии «Дети Звезд». Странно, что ты этого не знаешь.
-Ирен? Я не верю…
-Люди меняются, Мэриетт.
Спустя три часа строгий дипломат в старомодных очках спросил у нее: - В какой стране Лиги вы предпочли бы жить, Мэриетт?
-В любой! – не задумываясь, ответила она.
-Ну что же, учитывая, что вы достаточно пострадали от существующего в Европе режима, плюс ваше образование…думаю, королевство Швеция готово принять вас, Мэриетт Кончески. Поздравляю! Мы готовы оплатить ваш перелет, если вы позже компенсируете королевству расходы…
Домой она бежала. Улыбка не сходила с усталого лица. Единственное, что несколько омрачало ее радость – отказ Мартину.
-Мы не можем так рисковать, извините, – сказал ему чиновник. – Мы практически на гране разрыва дипломатических отношений с Европой, а вы – «чужой». Еще раз извините.

«Наглое вмешательство Лиги северных наций во внутренние дела Европейского союза не может не вызывать возмущения. Лига требует уравнения в правах так называемых «чужих» и «дарвинистов», что является полным бредом, поскольку ни один гражданин свободной Европы не может сказать, что он ущемлен в каких либо правах. А требование о возобновлении расследования  причины смерти экс-сенатора Златко Зорича – вообще провокация чистой воды. Нет никакой необходимости заново расследовать элементарный несчастный случай. Слухи же, распускаемые северянами, о будто бы массовой иммиграции в их затянутые вечным льдом страны граждан Европы – просто очередная дезинформация. Но, к счастью,  есть и хорошие новости! Недавно наши астрономы нашли родину «Детей Звезд»! Планета в созвездии Лебедя полностью подходит под координаты, найденные на корабле наших предков. Мы готовы зажечь маяк для праотцов! Мы здесь! Мы живы! Послание, написанное на родном языке наших предков, уже в пути, мы ждем ответа. А в самое ближайшее время туда, к планете, которую наши ученые пока назвали «Дом», отправиться первая межгалактическая экспедиция…»

Из интервью сенатора Европейского союза Анри Гремо журналу «Европа сегодня» 2060 год.

Мальме, Швеция, Лига северных наций (оккупированная территория), 2065 год.

  В Мальме, расположенном на юге, всегда было жарче, чем в остальной Швеции. А уж с наступлением глобального потепления, тем более. Настало лето, и люди, работавшие рядом с Мэриетт, просто изнывали от зноя, да и ей самой, спокойно переносящей высокие температуры, (все-таки африканская кровь) было тяжело. Сегодня она с пятью другими инженерами ремонтировали вышедший из строя вертолет с двумя буквами ЕС на борту. Политика «Детей Звезд» была предельно логичной и правильной – способностям пленных «дарвинистов» и «северян» надо находить оптимальное применение. Поэтому Мэриетт и оказалась не в каменоломнях или рудниках, а всего лишь в «Общине труда», закрытом концентрационном лагере, с «техническим уклоном».
-Мэри, не мечтай.
Высокий пожилой швед улыбнулся ей. Хенрик, хороший парень. Они вместе служили в добровольческих инженерных войсках Лиги, вместе попали в плен. Сколько времени прошло с тех пор? Год, почти год.
-Какие могут быть мечты, Хенрик? – она ожесточенно треснула гаечным ключом по части двигателя, лежавшей на земле.
-Тихо ты, часовой услышит! – он подошел к ней, сделал вид, что что-то показывает, а сам понизил голос до шепота, - наши прорвались в Копенгаген. Если освободим Данию, наступит перелом.
Мэриетт поморщилась. Конечно, шведский чем-то похож на родной немецкий, но когда на нем шепчут, да еще и с жутким южным акцентом….
-Говори громче!
-Еще чего, в карцер захотела? Так вот, если возьмут Данию…
-Скоро дойдет очередь и до нас…
-Именно, Мэри. Скоро нас освободят, увидишь! Не хрена у «чужих»  не получится! Америка пытается выкарабкаться из союза с ними, поняли, во что вляпались! Африка идет на попятную, Азия, после бойни под Харбином, – им не помощник….
Мимо прошел Виктор, русский парень, улыбнулся, подмигнул.
-Поздравляю, друзья, - сказал шепотом.
Сказал по-русски, но Мэриетт поняла. За пять лет в Швеции, она научилась понимать и датский и норвежский, и даже некоторые слова и фразы на очень сложных финском и русском. Подмигнула в ответ.
-Скорее бы...
  Только год они прожили спокойно и счастливо. Работа, дом, дети. Все было хорошо…
Когда началась война, ее новая подруга, Хельга, предложила уехать в Океанию, к ее родственникам. Мэриетт осталась, но детей отправила. Так спокойнее. Океания объявила о нейтралитете в начавшемся «конфликте», а для верности обложилась военными базами с ядерными ракетами, чтобы ни одна из воюющих сторон не усомнилась в ее мирном настроении. Хельга с радостью согласилась взять Патрика и Роберту, и ее долго уговаривала, но Мэриетт для себя уже все решила. Она пойдет в армию, она надает им по башке… Дети сейчас на Фиджи, там хорошо, там океан и мир…
-Военнопленные, пройдите на главную площадь общины.
Бесстрастный голос из динамика. Надо идти. Что они там еще придумали? Мэриетт вопросительно посмотрела на Хенрика, тот одними губами ответил: «Приехал Инспектор». Понятно, проверка.
  Стройная, синеглазая женщина в форме без знаков отличия обходила их ряды, вглядываясь в лица. Кому-то даже улыбалась. Мэриетт стояла в первом ряду, и Ирен, конечно, ее сразу узнала. Когда проверка была закончена, Мэриетт вызвали в главный корпус. Не сказать, что сюрприз, и не сказать, что приятный. Инспектор занимала кабинет Начальника общины.
-Здравствуй Мэри, садись, пожалуйста.
Ирен сама любезность, улыбается, а в глазах прыгают знакомые веселые чертики.
-Спасибо.
-Как живешь? К вам тут хорошо относятся? На этот счет есть четкий приказ, и если руководство его нарушило…
-Все хорошо, спасибо. Ты совсем не удивилась, увидев меня здесь. Это странно.
-Ничего странного, - Ирен устало махнула рукой. – Во-первых, очень многие «дарвинисты» иммигрировали, во-вторых, многие пошли добровольцами. А в-третьих, я всегда навожу справки о местах, куда еду. Я знала, что ты здесь. Все знать, очень важно для моей работы.
-Что же у тебя за работа?
-Тебе не понравиться, - она усмехнулась, - организация и контроль общин, подобных этой.
-Концлагерей.
-Не перегибай палку. Ты сама знаешь, что мы очень гуманно с вами обращаемся.
-Вы обращайтесь гуманно с теми, кто может быть полезен. А с остальными особенно не церемонитесь.
-Это война, ты не заметила? Тебя же никто не гнал на фронт?
-Да, это война. И вы ее почти проиграли, «чужая». – Мэриетт понимала, что это глупо, но ей очень хотелось разозлить Ирен.
Она попала в точку, университетская подруга больше не улыбалась.
-Почти – не считается, Мэри. Все еще впереди. Если бы слюнтяи из штаба решились на ядерный удар, все было бы по-другому…
-Тебе жить надоело? Это же самоубийство!
-Не факт. Ради нашего дела, стоит пойти на риск. Слушай, давай не будем о грустном? Нам ведь есть о чем поговорить, правда? Вот, смотри!
Ирен вытащила из книжного шкафа большой альбом, положила Мэриетт на колени.
-Что это?
-Мои картины!
Мэриетт задумчиво полистала альбом, закрыла.
-Что с тобой случилось, Ирен?
Та нахмурилась.
-Ты о чем?
-Хотя бы о твоих картинах. Ты ведь никогда не рисовала?
-А, это… решила доказать, что неталантливость «чужих» - просто миф. Я становлюсь модным художником, в Европе!
-Понятно. Решила доказать ваше превосходство во всем? Не выйдет. Это просто мазня, Ирен. Ты не умеешь рисовать, и ДНК пришельцев здесь ничем не поможет, и не помешает. И, знаешь, я очень рада, что Мартин ушел от тебя!
Ирен резко поднялась, и отошла к окну. Мэриетт своего добилась, инспектор была в ярости.
-Это я бросила эту тряпку, твоего Мартина, - прошипела она через минуту, - пошла отсюда, подруга!
Тем же вечером, Ирен уехала. К большому удивлению Мэриетт, этот визит не имел для нее неприятных последствий.

«Европа должна понимать, что на попытку нанести ядерный удар по любому объекту на  территории Лиги и нейтральных стран, она получит вполне адекватный ответ. Европа должна понять это предельно ясно и четко, как и то, что война ими уже проиграна. Америка и Азия вышли из союза, а Африка теперь ведет против них боевые действия на своей территории. Освобождение Швеции и Исландии – вопрос ближайших недель. Миф же о возможном прибытии помощи с родной планеты «чужих», бредовый сам по себе, теперь, к тому же, разбился о суровую правду – такой планеты нет, глобальная катастрофа уничтожила ее более ста тысяч лет назад. У Европейского союза больше нет возможности вести войну, Лига предлагает сенатору Гремо, фактически узурпировшему власть, немедленно капитулировать. Народ Европы хочет покончить с политикой разделения людей на «своих» и «чужих», об этом говорит массовое партизанское движение во Франции, Германии, и на Балканах, а также массовые столкновения граждан, требующих отставки сената во главе с Гремо, с полицией…»

Из интервью генерала Арне Йонссена, Заместителя главнокомандующего Лиги северных наций, журналу «Норд Ньюс», Петрозаводск, август 2065 года.

Океания, апрель 2066 года.

  На Фиджи действительно хорошо. И океан оказался совсем таким, каким Мэриетт его и представляла: огромным, синим, и живым. Он дышал, волновался и радовался вместе с ней. После победы она приехала сюда за детьми, но Хельга уговорила ее «отдохнуть пару дней», растянувшихся на два месяца. Мэриетт здорово похудела в плену, да и отдых пошел на пользу, и теперь, лежа в белоснежном купальнике на пляже, она чувствовала взгляды мужчин. Хельга презрительно фыркнула: - Мужики…
Мэриетт улыбнулась. Пусть смотрят. Ей было приятно снова чувствовать себя женщиной.
Роберта и Патрик, громко крича и визжа, гонялись за Матиасом, сыном Хельги.
-Дети, тише! – Хельга приподнялась на локте, погрозила пальцем.
-Да оставь ты их, все равно почти никого нет.
-Наводят порядок в мире, - улыбнулась Хельга, - точно еще не останешься?
-Нет, пора домой. Хочу работать.
-Домой, это