мифология” // “Мифы народов мира”, т. I, с. 536, М., 1991). Так что славянская мифология выросла непосредственно из арийской.
В таком случае, получает объяснение невозможность для Святогора передвигаться по земле: не было тогда земли, она была создана уже потом из тела Святогора-Рода. Святогор ездил на своём коне по небесному куполу, который и являлся Священной горой. Ещё древние шумеры (IV-II тыс. до н.э.) считали весь мир единой космической горой посреди первозданного океана (С.Н. Крамер ”История начинается в Шумере”, с. 100-101, М., 1965; С.Г. Хук “Мифология Ближнего Востока”, с. 17, М., 1991; Д.Г. Редер “Мифы и легенды Древнего Двуречья”, с. 23-24, М., 1965; А.И. Немировский “Мифы и легенды Древнего Востока”, с. 33, М.,1994). На вершине этой горы (то есть, на небе) и обитали боги. В более поздние времена мифологические представления о мировой горе трансформировались в понятие о главной из гор, находящейся в центре мира (греческий Олимп, индийская Меру или иранская Хара).
Огромный всадник на огромном коне, исполин, возвышающийся до самых облаков, неуязвимый воин, чья беспредельная сила предназначена не для земных, а для вселенских битв – вот каким представляли Рода древние славяне. Потом этот образ перешёл на Перуна, ставшего, согласно “Слову св. Григория”, преемником Рода.
Очень похож на Рода индийский бог Рудра, в мифах тоже изображавшийся непобедимым воином, который тоже скитался по горам и его очень боялись остальные боги (“Рудра” // “Мифы народов мира”, т. II, с. 388-389, М., 1992). Женой Рудры считалась Родаси (от “rodas” – земля), имевшая вид молодой и красивой женщины, как и жена Святогора (“Родаси” // там же, с. 385). Имя Рудра явно составное: Руд-ра, Мит-ра, Инд-ра, оно того же типа, что и славянские Дажь-бог, Стри-бог, Бел-бог. Тогда получается, что имена Рудры и Рода практически совпадают. Родаси в русском язычестве соответствует Рожаница, имя которой в древности могло звучать как Рода. Это родство восходит к тем временам, когда предки славян и ариев жили в Восточной Европе и составляли единую культурную общность. Отдельные фрагменты арийских преданий сохранялись жителями Причерноморья, от них перешли к населению салтово-маяцкой культуры и Северного Кавказа, а до нашего времени сохранились в кавказских сказаниях о нартах. М.Г. Халанский в своём исследовании сравнивал русские предания с кавказскими – о борьбе нартов с великанами эмегенами, он находил в этих преданиях много общего (М.Г. Халанский “Великорусские былины киевского цикла”, с. 30-32, Варшава, 1885), а потом и прямо сопоставил их с былиной о Святогоре (там же, с. 184-186). Действительно, сходство порой просто поразительное, вот, например, встреча Сослана с великаном Мукарой:
“Конь под всадником ростом с гору, а сам всадник на коне – как стог на горе. От дыхания всадника и коня его туман поднимается над степью. Глубокую борозду по земле оставляет его сабля. И то не вороны над тучей, а комья земли и куски дерна взлетают над головой всадника из-под копыт его коня”.
(“Сказания о нартах. Осетинский эпос”, с. 145-146, М., 1978)
Как в русской былине:
“Видит: едет богатырь выше лесу стоячаго,
Головой упирает под облаку ходячую”
(“Святогор с Ильею Муромцем” // “Песни собранные П.Н. Рыбниковым”, ч. I, с. 37, М., 1861)
И дальнейшие попытки Сослана поразить Мукару разными видами оружия напоминают бессильные наскоки Ильи Муромца на Святогора. Мукару называли – “князь скал”, что тоже сближает его со Святогором. (М.Г. Халанский “Великорусские былины киевского цикла”, с. 186, Варшава, 1885). Другой фрагмент – о приключениях Сослана в царстве мёртвых – ещё ближе к русской былине:
“Видит он – валяется на дороге переметная сума.
— Эта сума мне пригодится, – подумал Сослан и захотел поднять ее ручкой плети, но переломилась ручка плети, и не смог Сослан поднять суму.
— Что это сталось со мной? – подумал Сослан. – Обычно на всем скаку я схватываю и поднимаю всадника, а эту суму даже с места не сдвинул!
Спрыгнул он с коня, схватился рукой за суму, но не может поднять ее. Схватился он за нее обеими руками, понатужился, по колено увяз в землю, а суму так и не поднял. От удивления остановились глаза Сослана. В безмолвии и неподвижности постоял он, потом вытащил ноги из земли, оставил суму на дороге и поехал дальше”
(“Сказания о нартах. Осетинский эпос”, с. 220-221, М., 1978)
История о том, как некий силач оказался не в силах поднять какой-либо предмет, достаточно распространена, но вот этот вариант практически полностью совпадает с былиной о Святогоре. И здесь не может быть заимствования, потому что сходные эпизоды связаны с совершенно разными сюжетами. Общий источник – предания древнейшего населения Восточной Европы.
Великан ростом до облаков (“возвысившийся до неба”) из арабского сборника сказок “Тысяча и одна ночь” встретился царю Шахрияру, который в испуге, подобно былинному Илье, тоже отсиживался на дереве. Как Святогор возил в хрустальном ларце свою жену, так и великан ифрит таскал на себе сундук с запертой в нём девицей. И так же, как и в былине, девица, как только её господин заснул, углядела на дереве путника и стала принуждать его спуститься с дерева и удовлетворить её, угрожая в противном случае разбудить своего страшноватого мужа (“Избранные сказки, рассказы и повести из “Тысячи и одной ночи”, кн. I, с. 33-34, М., 1986). Совпадение с былинным эпизодом полное и это доказывает, что некогда существовал самостоятельный фольклорный сюжет о девице во власти великана. Сюжет был бездумно и механически присоединён к русской былине, так что к знакомству Святогора с Ильёй Муромцем он не имеет никакого отношения.
Поскольку выясняется, что среди древнерусских богов оказалось два бога неба, то их потомки должны были образовать и два отдельных пантеона. Ну, один из сыновей Рода уже назван в “Слове св. Григория” – это Перун. Не все боги, перечисленные в летописи, были Сварожичами:
“Перуна древяна, а главу его сребрену, а усъ златъ, и Хъса, Дажьбога, и Стрибога, и Симарьгла, и Мокошь”
(Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, с. 77, Рязань, 2001)
Бросается в глаза, что все имена богов перечислены через “и”, только между Хорсом и Дажьбогом этот союз не поставлен. Перун и Хорс как бы отделяются летописцем от других богов. Вдобавок, функции Хорса и Дажьбога совпадают – они оба боги солнца. На киевском капище собрались два самостоятельных пантеона, но это не стоит считать инициативой князя Владимира – нововведения всегда сопровождаются протестами и неприятием, а тут киевляне восприняли случившееся, как привычный и давно устоявшийся общественный порядок. Так что, любые рассуждения о “религиозной реформе” князя Владимира не имеют под собой никаких оснований: князь просто обновил обветшавшее капище. В апокрифической “Беседе трёх святителей” тесно сближаются между собой Перун и Хорс:
“Два ангела громная есть: елленский старецъ Перун и Хорсъ жидовинъ – два еста ангела молниина”
(А.Н. Афанасьев “Поэтические воззрения славян на природу”, т. I, с.128, М., 1995)
Перун и Хорс действуют совместно, а что до их иностранных обозначений, так на Руси понятия “эллинский” и “жидовский” использовались церковниками в значении – языческий и не более того (М.А. Васильев “Хорс жидовин, древнерусское языческое божество в контексте проблем khazaro-slavica” // “Славяноведение”, № 2, 1995, с. 18-19).
Версию о принадлежности Перуна и Хорса к отдельному пантеону подтверждает иностранное свидетельство: немецкий путешественник Иоганн Давид Вундерер в 1590 году посетил Россию и возле Пскова он увидел двух каменных идолов, сохранившихся ещё с языческих времён:
“Перед городом видели мы двух идолов, поставленных в давние времена жрецами, которые им поклонялись, а именно Услада, каменное изваяние которого в руке имеет крест, (и) Хорса, который стоит на змее, с мечом в одной руке и молнией в другой. Поблизости от них [виден] полевой лагерь Стефана, который в 1581 г. осаждал Псков, и там же остатки относящихся к нему башен”
(А.Н. Кирпичников “Древнерусское святилище у Пскова” // “Древности славян и Руси”, с. 34, М., 1988)
Никогда не существовал бог по имени Услад, давно уже выяснено, что эта ошибка произошла из-за неверно понятого обозначения Перуна “усъ златъ” немецким дипломатом и писателем Герберштейном (Д.О. Шеппинг “Мифы славянского язычества”, с. 100, М., 1997). Следовательно, древними псковичами почитались Перун и Хорс, а змей, с которым боролся Хорс, был злобным божеством преисподней, имя которого люди боялись произносить, и в конце концов совершенно забыли. Три бога – это хозяева трёх ярусов мира: Хорс – бог небесного огня; Перун – первоначально бог земного огня и он уступал в старшинстве Хорсу, но бог солнца обязан постоянно двигаться по раз и навсегда назначенному для него пути, тогда как не связанный условиями Перун имел намного большие возможности и после смерти Рода возвысился до верховного бога; безымянный змей царил в подземном мире и там Хорсу приходилось с ним сражаться каждую ночь.
Два пантеона на Руси конкурировали и взаимодействовали. В одном из них старшими богами считались бог неба Сварог и богиня земли Мокошь (это упрощение их функций, реальность была сложнее), их сыновьями – Дажьбог, Стрибог, Велес, владевшие тремя мирами по вертикали – небесным, воздушным и земным, а преисподняя тут не предусматривалась. Симаргл как доверенное лицо Сварога, вероятно, тоже входил в эту семью и считался Сварожичем.
В другом пантеоне старшими богами стали небесный бог Род и его жена богиня земли Рода (поздний вариант – Рожаница). У них родились три сына – Хорс, Перун и некий змеевидный бог. Хотя, первоначально Змей мог иметь и человеческий облик – скандинавский Фафнир, например, превратился в дракона только, когда добыл для себя сокровища. Так что, возможно, что третий сын Рода стал чудовищем после совершённого им злодеяния.
Сходство русской былины и египетского мифа слишком велико, чтобы отрицать генетическую связь между ними. Это переработка мифологического наследства Свидерской культуры. В Египте Сета, убившего Осириса, изображали не только человеком, но и крокодилом. А Плутарх (46-127 гг.) однозначно отождествлял Сета со змеем Тифоном (“Об Исиде и Осирисе” // Плутарх “Исида и Осирис”, с. 20-27, М., 2006). Мотив змееборства широко распространён в преданиях самых разных народов с древнейших времён: вавилонские Мардук и Тиамат, индийские Индра и Вритра, греческие Ясон, Беллерофонт, Геракл, Персей, армянский бог Ваагн. С палеолита змеиный культ господствовал на огромных территориях Европы и Азии, змеи то противопоставлялись птицам, то смешивались с ними (“Змеи” // “Мифы народов мира”, т. I, с. 468-469, М., 1991), но с появлением новых богов, старые змеевидные божества подверглись демонизации. Борьба с ними стала считаться благим делом и всячески прославлялась. Предание о змееборстве сформировалось в глубокой древности, ещё до рождения Египта и вошло составной частью в миф об Осирисе.
Теперь о том, как мог выглядеть славянский миф о Роде. Судя по мифологическим представлениям других народов, дети
