Алвасете (зарисовка)

Росио лежал на животе на кровати в своей комнате, поверх не снятого покрывала. Интересная книга, раскрытая перед его глазами, которую ему давно хотелось дочитать, и на которую никак не хватало времени, сейчас не доставляла никакого удовольствия, хотя на чтение у него был целый вечер. Он заставлял себя пробегать глазами строчки, и не просто так, а анализируя прочитанное, и так принуждал себя довольно долго, пока в нем все-таки не лопнуло что-то, от чего буквы расплылись темными плямами, а сам он, аккуратно отодвинув книгу, уткнулся лбом в сложенные на покрывале руки.  

Пойти в свою комнату и оставаться там до утра – пожалуй, это было худшей частью наказания, даже хуже самой порки, от которой сейчас саднило тело. Эта ноющая, глухая боль была хуже той, острой, которую подросток ощущал, когда соберано порол его. Жалеть себя и хныкать – это отвратительно, и во время самой порки Росио себя не жалел. И не хныкал. А вот потом, у себя в комнате, на кровати, оставшись наедине с собой, противной болью в выдранной спине и заду и своими мыслями, не расклеиться было очень трудно. Вот и сейчас Росио не справился. Слезы подступили к глазам и намочили рукав рубашки, в который он уткнулся. Плакал юный маркиз тихо, хотя и знал, что не смотря на то, что дверь комнаты была не заперта, сегодня к нему никто не войдет. Братья вряд ли ослушаются соберано, слуги тем более. Мать скорее всего не знает ничего.
Слезы понемногу кончились. Росио поднял голову и вяло посмотрел в окно, на спускающиеся на Алвасете летние сумерки. Презирать себя сил не было, как и читать или вообще думать о чем-то. Мальчик заставил себя подняться с кровати и расстелить постель, а вернее, просто сбросить с нее покрывало на пол. Он даже переоделся в ночную рубашку, сняв с себя одежду и аккуратно повесив ее на спинку стула, хотя шевелиться было очень больно, сейчас болью отдавалось каждое его движение. Росио задернул шторы и лег под одеяло, замерев в постели. Так рано спать он уже давно не ложился.

Сон не шел долго. Росио испробовал все способы: долго лежал, замерев в одной позе, не позволяя себе шелохнуться, сбрасывал одеяло, чтобы немного замерзнуть, а после накрыться и согреться, размеренно считал про себя от одного до ста и обратно, но так и не уснул. За всеми его попытками солнце давно зашло, на Алвасете спустилась ночь. Тогда мальчик, отчаявшись, очередной раз перевернулся в постели и стал просто смотреть в темноту. Так или иначе, к утру он уснет, а утром все уже не будет болеть так, как сейчас, он знал это. Как и то, что завтра он сможет смотреть в глаза отцу. И не просто сможет. Должен.
Внезапно, Росио услышал шаги в коридоре. Очень легкие и тихие, почти неразличимые, но слух у мальчика был острым. Конечно, по коридору второго этажа мог пройти кто угодно, но уж очень подозрительно тихими были эти шаги. Потом открылась дверь в его комнату, почти бесшумно… Юный маркиз не шевельнулся, но собрался внутренне, готовый в любую секунду молниеносным движением схватить кинжал, висящий на стене рядом с кроватью. Однако, почти тут же он и расслабился, только сердце застучало. За легкими шагами зашуршали юбки, а потом дора Долорес подошла еще ближе и склонилась над ним. Матушка… В полной темноте, которую луна, скрытая за облаками, сегодня не освещала, он все равно узнал ее. Значит, и она узнала, что он был наказан за свой проступок. Стыд горячей краской бросился в щеки. Мальчик поспешно закрыл глаза и притворился спящим, даже постарался дышать ровнее, как во сне, но мать, конечно, все равно знала, что он не спит… Ласковая рука опустилась на его волосы и погладила, так приятно…
- Молчи, Росио, молчи, - прошептала Долорес, - и не вставай. Тише…
Она присела на край его кровати и утешала, гладила, шептала что-то ласковое. Если бы кто-нибудь узнал, что мать утешает его, словно маленького, это был бы позор, но он знал, что никто не узнает. Что это будет их тайной, о которой ни матушка, ни он никогда никому не расскажут. С ласковыми прикосновениями и словами Долорес в Росио как будто бы по-новой вливались силы и уверенность в себе. Как же жизненно необходимо все это было для него сейчас! Ласка матери не позволяла покрыться черствой коркой, огрубеть, заледенеть, превратиться из мальчика в цепного звереныша, которого не так просто, а то и невозможно будет обратить обратно. Долорес этого превращения не допускала, пока у нее это получалось. Росио подумал, не приходила ли она также раньше к его братьям, и ощутил что-то вроде невольного укола ревности. Нет, сейчас мать принадлежала только ему. Она была высшим неземным существом, не побоявшимся даже соберано, чтобы прийти к нему сюда ночью, которую он должен был провести в одиночестве. Росио лежал и думал, сколько всего он сделает для матушки, когда вырастет. Как он будет любить, уважать и защищать ее… Окружит заботой… Подарит ей все, что только она захочет… Когда он станет взрослым и многого достигнет в жизни.
Нежность рук Долорес усыпляла, было хорошо, приятно, даже боль отступила, но Росио теперь изо всех сил отгонял сон, потому что ему хотелось побыть с матерью как можно дольше. Или если бы она осталась после того, как он уснет… Но просить об этом он не мог. А через какое-то время сон все-таки взял свое.

На следующий день, за завтраком, все шло, как обычно. Росио сидел на своем месте и на мать за время завтрака посмотрел лишь дважды, украдкой. Она не встретилась с ним взглядом, но он не расстроился. Ведь у них был общий секрет. Их тайна. И наплевать, что она была связана с позорной поркой, последствия которой мальчик еще ощущал, сидя на стуле, на котором очень старался не ерзать.
Долорес еще допивала шадди, когда отец поцеловал ей руку и ушел из столового зала. Остальное семейство заканчивало завтрак. Росио тоже собирался поклониться и уйти на свои ежедневные занятия, но прежде, чем он успел подняться из-за стола, она позвала его.
- Росио, сын мой, подойдите ко мне.
Он поспешно подошел к ней. Долорес посмотрела на сына, вгляделась в его лицо.
- Вы очень бледны сегодня, - продолжила она, - Поэтому я прошу вас отказаться от занятий по верховой езде, фехтованию и прочих физических упражнений.
- Хорошо, матушка, - ответил Росио, - Тогда, чем бы вы хотели, чтобы я сегодня занялся?
- На псарне появились новые щенки. Вы можете пойти туда с Хуаном и выбрать понравившихся.
Глаза у мальчика загорелись. Нет, он любил и верховую езду, и фехтовку, но после вчерашнего наказания заниматься этим было бы просто больно. А благодаря матери целых полдня можно будет играть, возиться со щенками.
- Спасибо, - горячо поблагодарил он Долорес, - Хорошего вам дня, матушка!
Она призвала его ближе жестом руки, убрала кончиками пальцев пряди черных волос, поцеловала сына в лоб.
- Хорошего дня, мой дорогой.