Мозги важнее пистолета. 3

двадцать.
Что не умаляет профессионализма следователей в процессе расследования и направления дела в суд. Бестолковый следователь легко и непринужденно запорет уже раскрытое дело и преступник, улыбаясь, будет гулять на свободе. Опера ценили и уважали толковых следаков. Дружили с ними и вместе пили водку. Процент толковых следователей абсолютно такой же,  как и толковых оперов. Примерно – треть личного состава.
Но это – самая страшная тайна министерства внутренних дел, которую высокое начальство никогда не озвучит. Остальные – балласт в погонах. Работают по принципу: «принеси-унеси-подай-иди-нах-не-мешай».
А вот остальные службы за раскрытыми преступлениями – бегали наперегонки.
Раскрытие нужно было всем. И гаишникам, и участковым, и патрульно-постовой службе, и, никогда не поверите – паспортно-визовой службе тоже. Как тетеньки-паспортистки будут раскрывать преступления, не выходя из кабинетов – начальство не колыхало. Но дай показатели за месяц! Как паспортно-визовая служба получала эти самые пресловутые палки-раскрытия – это тоже один  из самых страшных секретов министерства внутренних дел.
Проще всех поступали гаишники. Ребята они были незамысловатые и прямые, как их жезлы. Гаишники, конечно, реально задерживали преступников и на угнанных машинах, и с наркотиками в салоне, и после совершения ДТП, когда водитель пытался скрыться. Кому, как повезет. Были реальные и жесткие задержания с перестрелками, раненными и погибшими с обеих сторон. Гаишники задерживали бандитов и убийц, сами нередко становясь окончательно потерпевшими. Статистика эта нигде не публикуется, но опытные менты знают, что гибнут в реале, гаишники чаще, чем оперативники. Почему –  это тоже отдельная тема. Но погони и перестрелки, слава всем Богам, бывают не каждый день, а отчетность начальство требует ежемесячно. Так вот. Доблестные сотрудники ГАИ напрямую обращались к операм, вступая с ними в сговор. Назвать его преступным – нельзя. Так как сговор этот способствовал раскрытию преступлений и для потерпевших граждан даже был на пользу.
Гаишники в свободное от дежурства время возили оперов по их – оперским делам, помогали задерживать злодеев. Ведь главная проблема у оперов – наличие автотранспорта. А опера за это – включали сотрудников ГАИ в свои рапорта и просили следователей, чтобы те, указывали сотрудников ГАИ, как участвовавших в раскрытии преступлений.
Вообще, раскрыл преступление тот, кто написал по этому раскрытию – рапорт. И надо, чтобы потом по данному раскрытому преступлению – следователь, который его ведет, заполнил специальную карточку. Вот в ней и указывается, какое подразделение, служба – раскрыло преступление.
Некоторые гаишники, которым было лень ездить с операми на задержания – поступали еще проще. Приходили к оперу и говорили: «Сколько?». Сойдясь в цене – отсчитывали оперу необходимую сумму, после чего опер дотошно и старательно диктовал сотруднику ГАИ – рапорт. Кроме того, опер подробно рассказывал гаишнику, как тот работал над раскрытием, куда ездил, кого видел и кого – задерживал.
Такой своеобразный – мини-инструктаж. Зато гаишник мог ни в одном глазу смело ответствовать начальству, как он лихо раскрывал преступление. После чего – рапорт регистрировался в дежурной части. И – вуаля! В утренней сводке указывалось, что например кражу двух бычков с МТФ № 5, в поселке Первомайском – раскрыли доблестные гаишники: старший лейтенант Ивушкин и прапорщик Помогайло.
Опера, конечно, не отдавали гаишникам убийства и разбои, а мелкие кражи, мордобой, хулиганку – завсегда пожалуйста.
Причем происходило это примерно так.
Опер на пару со своим участковым раскалывали очередного злодея на семнадцать краж.
После чего сидели и считали. Шесть эпизодов – оперу. Шесть эпизодов – участковому.
Больше, тоже не надо – а то в следующем месяце столько же раскрыть потребуют. Остаток – пять краж. После чего надо было только намекнуть, в «Трех ментах», что есть пять эпизодов на продажу. Желающие находились в течении получаса. Преступление ведь все равно было раскрыто. Потерпевшим – глубоко монопенисуально, какая служба его раскрыла. Для них – все менты одинаковы. Гаишники были с показателями, опер с участковым – имели честно заработанную, дополнительную прибавку к окладу. Всем было хорошо. Плохо было только начальнику уголовного розыска, который, обнаружив в утренней сводке, что очередное преступление раскрыли сотрудники ГАИ – приходил в бешенство.
- А-а, бл-л… опять гаишникам преступление продали?!!
На что опера невинно опускали глаза:
- Но товарищ полковник, они нам помогали, возили нас везде, подозреваемых задерживали с нами вместе. Вот один эпизод на них и записали.
Матюки рассеивались в воздухе и… все продолжалось по-старому. Опера смеялись по этому поводу: мы – круче, чем ГАИ. Ведь мы с них бабки снимаем.
   Виктор приступил к работе обстоятельно. Сначала встретился со всеми потерпевшими по-новой. Одно дело, когда протокол допроса читаешь. Другое дело, когда вживую разговариваешь с потерпевшим. Но ничего нового, в принципе, он не узнал.
Попутно был составлен фоторобот. Или, как его правильно назвать – субъективный портрет подозреваемой.
Встреча с агентурой ничего не дала. Видимо клиентка была – залетной. Хотя фоторобот Виктор всем своим бойцам показал, и приказал пошукать – не появлялась ли такая в городе. Но он сам мало верил, что агентурная информация что-то даст в этом случае. Видимо мошенница была дамой стреляной и работала – в одиночку.
Следующий день Виктор посвятил разговорам со сторожами того дома-новостройки, на который мошенница привозила потенциальных покупателей. Оказалось, что сторожа, со слов потерпевших встречали мошенницу, как большую начальницу, кланяясь ей до земли.
Способ оказался прост, элегантен и основывался на прекрасном знании человеческой психологии.
   «Мадам», будем для краткости называть ее так, появилась на стройке в один прекрасный день. Сторожу, дежурившему в эту смену, она представилась старшим менеджером фирмы «Бриг». И сообщила, что ее фирма будет продавать в этом доме – квартиры. Дом уже практически был построен и отделочные работы – завершены. У сторожей, в вагончике находились ключи от запертых подъездов. Или, как их там правильно называть – парадных. А также ключи от квартир. Время было – середина девяностых и квартиры сдавались – не с голыми стенами и торчащими трубками, а с полным набором сантехники и даже газовыми плитами. Сторожам было глубоко наплевать, кто конкретно продает в этом доме – квартиры. Безусловно, сторожа были строго проинструктированы и ни в коем разе не собирались пускать в квартиры всяких прохиндеев. А вдруг, унитаз кто сопрет, али раковину? Отвечай потом. Но милая и вежливая, хорошо одетая «мадам», увешанная множеством золотых украшений не походила на человека, собирающегося воровать унитазы. Ведь для этого и инструмент нужен, которого при ней – не наблюдалось. Кроме того, она презентовала первому сторожу большой пакет. Заглянув в него,  тот обнаружил джентльменский набор: «зимняя мечта одинокого сторожа». Две бутылки заводской водки, большую пластиковую бутыль «пепси-колы», кусок сыра, кусок ветчины, баночку маринованных огурчиков, лаваш и даже одноразовые стаканчики. Хотя стаканчики были лишними – сторожа пили водку из любой посуды, и даже при отсутствии таковой. Опыт! Сердце сторожа растаяло, и он самолично водил прекрасную незнакомку по этажам, открывая ей любую квартиру – на выбор. После чего она вежливо попрощалась, попросив сторожа передать сменщику, что завтра она тоже зайдет смотреть квартиры. Извещенный о такой доброй и милой «мадам» сторож с нетерпением ожидал ее прихода. «Мадам» посетила все смены и всегда оставляла сторожу прекрасный набор, с которым коротать дежурство было намного веселее. Надо ли говорить, что на «мадам» у сторожей выработался вполне определенный рефлекс. Как у собак Павлова. Надо отдать ей должное, при любом своем посещении дома-новостройки – «мадам» не забывала о традиционном пакете для сторожа.
А доверчивые покупатели, видя, с каким пиететом встречают «мадам» все сторожа, как бегом открывают ей – любой подъезд и любую квартиру, однозначно понимали, что она точно имеет отношение и к дому и продаже квартир. И человек она – совсем не случайный.
Офис, хорошо одетый менеджер, с поставленным голосом и уверенными манерами. Сторожа, подобострастно встречающие менеджера и открывающие по мановению наманикюренного пальчика любую квартиру. Отпечатанные типографским способом договоры и ордера на квартиры. Все говорило о том, что мошенница была дамой серьезной и тщательно готовилась к данному преступлению. Кроме того, она изящно подобрала себе паспорт, который использовала при заключении сделки. Схема мошенничества была четкой, отработанной, не очень сложной, но это и раздражало. Все было продумано и надежно. Простота – залог успеха. Попадаться «мадам» явно не планировала.
Подробно опросив сторожей, Виктор отметил для себя одну закономерность. «Мадам» всегда появлялась в разное время и на разных машинах. Хорошо шифровалась. То же самое говорили и потерпевшие со свидетелями.
Дело застопорилось. На запросы, разосланные в соседние районы – результативных ответов не было. По агентуре – пусто. Фоторобот – никто не опознал. Офис для ООО «Бриг» снимался без документов за наличку. Никаких зацепок. Ордера на квартиру, которые мошенница раздавала покупателям – могли быть напечатаны   где угодно. За деньги тебе могли нарисовать хоть удостоверение полковника Главного Разведывательного Управления Генштаба и никого это – не колыхало. Полный разгул свободы. Объявление в местной газетенке, под названием «Любимый город», раньше называвшейся «Заря коммунизма», мог дать кто угодно и документов, подтверждающих личность, газетчики не требовали. Плати бабки и публикуй объявление, хоть о наборе команды для полета на Марс. Тоже – пустышка. Зацепок не было, а сидеть на жопе ровно и  надеяться что «мадам» всплывет где-нибудь еще – расписаться в собственном бессилии.
Начальник начал намекать, что неделя –  многовато, для раскрытия, а результатов нет.
Да и потерпевшие бились в истерике, ежедневно доставая следователя своими визитами. Следак – отбрыкивался, отправляя их к оперативникам. Мол, они и занимаются поиском мошенницы. Но Виктор с утра уходил из отдела и его терпилы доставать не могли. Тогда они шли к начальству, которое тихо зверело. Ведь действительно: шесть заявлений плавно превращались в шесть висяков. Шесть нераскрытых тяжких преступлений. Сумма реально была немаленькая. Треть стоимости квартиры. Это от одного заявителя. Дело усугубилось еще и тем, что прослышав о возбужденном уголовном деле – в отдел пришли еще несколько потерпевших. Всего заявлений стало – девять. Обстановка становилась напряженной.
 От одной потерпевшей ушел муж, собрав вещички и заявив, что не собирается жить с  дурой-женой и дурой-тещей. Они оказывается, втихаря от него деньги вносили, хотели ему сюрприз сделать. Но деньги эти зарабатывал муж и сюрприза –  не получилось. У двух других женщин – мужья