Глава девятая.
1
Зима неуверенно пробовала свои силы. Вначале, в воздухе, плавно закружились первые пушинки снега. Потом он пошел все гуще и гуще, а затем внезапно прекратился, не успев прикрыть землю. В просвете между рваными облаками показалось солнце. Его лучи растопили снежинки, прилипшие к стеклам окон, и они превратились в маленькие прозрачные капли. К вечеру поднялся ветер, разогнал облака, очистил небо. Быстро темнело.
Направляясь в клуб на комсомольское собрание, Виктор волновался. «Какой из меня комсомолец? - думал он, выходя на улицу. - Своевременная уплата членских взносов, вот и все мои обязанности».
Растаявший снег смочил землю, превратив ее в грязь. Скользя и спотыкаясь в темноте, роняя с сапог вязкие комья, Виктор шел по улице, и чем ближе подходил к клубу, тем больше волновался. Имея в кармане билет, ему не хотелось быть просто членом комсомольской организации колхоза. Хотелось большего: работать наравне со всеми, заниматься общественными делами, быть участником происходящих событий.
Присматриваясь к друзьям, Виктор видел Сергея в разбитых сапогах и поношенных брюках, его подругу курносую Олю, лишенную кокетства, миниатюрную Нину, первую красавицу села в скромном платье и простых чулках. Это были физически здоровые юноши и девушки, увлеченные жизнью в которой, в первую очередь, их интересовала не внешность и не одежда, а самое главное в жизни – труд. Труд в их понятии был основой всего. В нем видели они красоту, силу и свое будущее. А что видит он, Виктор? Ничего обнадеживающего!
С такими тревожными мыслями он переступил порог клуба. В фойе, у самого входа, толпились ребята, дымя папиросами. За столом несколько человек стучали костяшками домино. Из библиотеки слышались приглушенные голоса и смех девушек.
Однажды услышав, что курение успокаивает, Виктор попросил у ребят сигарету. Но после нескольких затяжек, вместо успокоения, голова пошла кругом.
Вошел Сергей. Увидев друга с папироской в зубах, удивленно вскинул вверх дуги бровей.
- Никак ты взрослым становишься? - воскликнул он.
- Закурил, чтобы волнение прошло, а оно, как было, так и осталось, только горечь во рту, словно полынь жевал, - ответил Виктор, выбрасывая сигарету.
- А чего волноваться? Тебя тут разве бить собираются?
Ответить Виктор не успел. Из библиотеки вышел высокий парень. Это Николай, секретарь комсомольской организации участка. Он был очень красив, не лицом, нет! Лицо его казалось излишне суровым, а вот большое, сильное тело, с непринужденной легкостью движений, округлостью развитых, хорошо тренированных мышц, подсказывало, что этот человек постоянно занимается спортом.
Николай вдруг улыбнулся, щедро обнажая ровные, не слишком крупные зубы. Вся суровость мигом исчезла, и перед ребятами стоял не предводитель комсомольцев, а просто высокий и сильный мальчик. Показав рукой в сторону зала, тихо проговорил:
- Заходите, ребята, будем начинать.
Виктор сидел и чувствовал себя совершенно лишним. Его друзья обсуждали производственные дела, спорили, решали важные вопросы, а он был безучастным наблюдателем. Собрание проходило бурно. Николаю то и дело приходилось стучать по столу карандашом, призывая к порядку. А когда начались выборы в бюро, поднялся невообразимый шум. Каждая кандидатура обсуждалась всесторонне и с долгими спорами. Вдруг Сергей попросил слова.
- Товарищи! - заговорил он. - У меня есть предложение поручить Орлову Виктору культмассовый сектор и сбор членских взносов. До каких пор наш секретарь будет гоняться за каждым комсомольцем, чтобы тот уплатил взносы. У Виктора сейчас много свободного времени, пусть он возьмется за дисциплину и наведет у нас в организации порядок. - Сергей посмотрел на друга и широко улыбнулся. - А то он мхом стал обрастать от безделья.
Виктор растерянно смотрел на Сергея. Что он предлагает? Какой из него организатор? Но уже слышались голоса одобрения. Ребята поняли намерение Мухина и поддержали его.
- Правильно, - поднялся Николай. - Сергей прав. Это дело Виктор должен взять на себя. Как сказал Сергей, особое внимание удели сбору членских взносов. Некоторые комсомольцы по несколько месяцев не платят. Ты уж поднажми на них.
- Да о чем вы говорите? - растерянно воскликнул Виктор. - Как я буду собирать взносы, если писать не могу? Что мне крестики ставить в комсомольских билетах? Ведь меня сами ребята засмеют! А кто документацию будет оформлять?
- Ничего, - успокоил Николай. - На первых порах мы тебе поможем, а там и писать научишься.
Сказал с такой уверенностью, будто научиться писать, не имея рук, пара пустяков. Виктор попытался возразить, но секретарь предложил голосовать.
- Единогласно! - подытожил он. - Да, Виктор, хочу напомнить, Новый год на носу. Подумай, как подготовить и провести праздничный вечер. Поговори с бригадиром, чтобы он послал кого-нибудь привезти детям елку в школу. В общем, поразмысли над всем этим.
Ночью Виктор долго не мог уснуть и вертелся на кровати. Задал ему друг задачу! Хочется или не хочется, а надо учиться писать. Но как это сделать?
Было тихо, только в противоположном углу еле слышно похрапывал отец, измученный приступами кашля. Последнее время приступы повторялись все чаще, и только порция таблеток давала ему некоторую передышку. Ее-то он и старался использовать для того, чтобы почитать газеты, побеседовать с сыном, а ночью пару часов поспать, набраться сил.
Скрипнул диван. Василий повернулся на другой бок и снова затих. Последнее время он сильно уставал. Работа в поле и домашнее хозяйство до конца выматывали его. Раньше они с Виктором вдвоем выгребали из сараев навоз, давали скотине корм, носили для нее из колодца воду, поили. Теперь все легло на плечи Василия. И неудивительно, что только голова его касалась подушки, он мгновенно засыпал и спал, как младенец, редко поворачиваясь с боку на бок.
По стеклам окон неожиданно застучали крупные капли дождя. «Днем шел снег, а ночью дождь?» - подумал Виктор и уснул под мирный стук капель. И приснился ему странный сон. Сидит он за столом, в руке держит ручку и букву за буквой пишет на листе бумаги, и чтобы он не скользил, придерживает пальцами другой руки. Буквы ложатся в ровные и красивые строчки. «У меня же нет рук!» - мелькнуло где-то глубоко в сознании, но радость того, что может свободно и легко писать, охватила его. Исписанный листок он скомкал и, зажав в кулаке, осмотрелся куда выбросить. Бумажный комочек покалывал кожу ладони, и ощущение было таким естественным что, просыпаясь, он не утратил его и высунул культю из-под одеяла с намерением бросить бумагу на пол. Проснувшись окончательно, понял: это чешется несуществующая ладонь. Вот здесь-то и было настоящее мучение, когда невозможно почесать то, чего нет.
Утром, сразу же после завтрака, Виктор начал экспериментировать. Подключились и Тихон Яковлевич с Василием, придумывая разные способы. Неразрешимой проблемой была ручка. Удивительно ловко, удобно и просто устроены предметы для пользования руками. Так просто что, имея руки, не задумываешься над этим. А теперь. Вот она, ручка, лежит на столе, но как взять ее?
Тихон Яковлевич предложил привязать ручку к левой культе. Сам и привязал, стараясь не перетянуть руку, чтоб не нарушить кровообращения. Виктор попробовал писать. Буквы получались огромными и не придерживались линеек в тетради. Локоть приходилось держать на весу, рука от напряжения дрожала, от чего буквы выходили корявыми, а вскоре и ручка разболталась. Такой способ оказался непригодным. Ручку кто-то должен привязывать, но не всегда этот «кто-то» будет рядом. Нужно найти способ, который позволил бы писать, не прибегая к посторонней помощи.
Тогда Виктор решил попробовать ногой. Бросил тетрадь на пол, снял носок, и долгое время пытался пальцами ухватить ручку. Василий не выдержал и сунул между большими пальцами ноги. Прошло несколько часов мучительного и безрезультатного труда. Ручка вертелась, выскальзывала и, как он ни старался удержать не мог. Для такого дела нужны тренированные пальцы, но когда их тренировать? Виктору хотелось получить результаты, хотя бы и мизерные, но скорые.
Прошло несколько дней. Было перепробовано все, что возможно, а результат один - неудача. Долго ломали голову, как найти выход из создавшегося тупика. Виктора охватило отчаяние, граничившее с умопомрачением. Неужели он такой неловкий, ни на что неспособный человек? Вспомнился Петр, которого видел в больнице. Как тот пишет, а тем более рисует, оформляет стенды? Как держит ручку, карандаш или кисточку? Вот бы встретиться с ним, поговорить, может он и посоветовал бы что-нибудь. Но Антон Дмитриевич говорил, что Петр закрывается у себя в мастерской и никто не видит, как он работает. Видимо стесняется, когда на него смотрят.
Потеряв всякую надежду, Виктор сидел над тетрадкой и в отчаянии грыз конец ручки, которую держал во рту. Вдруг в сознании, где-то глубоко-глубоко, возникла едва уловимая мысль. Стараясь не спугнуть, осторожно начал развивать ее, обдумывая каждое движение. Держа ручку в зубах, Виктор приложил ее к правому плечу, а левой культей сильно прижал и сразу понял, что так можно крепко держать, не давая выскользнуть. Попробовал писать, делая движения правой, короткой культей. Первые буквы легли на чистый лист бумаги. Большие, извилистые, но вполне доступные для чтения, они были для парня первой ласточкой в его упорном стремлении научиться писать. Если потренироваться, можно добиться хороших результатов. Но самое главное, что Виктор сможет делать все сам без посторонней помощи,.
День клонился к вечеру. На улицах села постепенно смолкали голоса, а вскоре оно полностью погрузилось во мрак. Только на самом конце улицы, в одном из домов, горел свет. Это Виктор упорно боролся за жизнь - за жизнь, в которой ему хотелось быть не просто равнодушным наблюдателем, а активным участником.
2
Для Виктора началась новая жизнь. В душе, словно что-то перевернулось, поднялось настроение. Общественная нагрузка, которую поручили ему ребята, заставляла часто находиться среди друзей, постоянно быть в курсе их дел. Теперь он не слонялся дома из угла в угол, а ходил в клубную библиотеку, где переворошил подшивки газет и журналов. Приближался Новый год, и Виктор был озабочен тем, чтобы развлечь земляков в праздничный вечер. Он искал в журналах хитроумные шарады, загадки, придумывал игры, готовил новогоднюю лотерею.
Наряду с делами продолжал совершенствоваться в письме. Склонившись над столом, зажав между культями ручку, часами сидел, исписывая страницу за страницей, тетрадь за тетрадью. С каждым днем буквы становились мельче и аккуратней. Ровными, вполне приличными строчками ложились они на бумагу, доставляя ему неописуемую радость.
Хлопоты
