Женька ворвалась в мою жизнь внезапно и поселилась в ней практически навсегда. С первой нашей случайной встречи я почувствовал это странное притяжение к ней. Нет, не любовь; любовь – это что-то совсем другое, возвышенное и светлое, чистое и доброе. Мои чувства спутались в крепкие канаты из запахов и прикосновений, из взглядов и слов, из ненависти и страсти. Да, и из ненависти тоже; к ней, - за то, что связала меня этими незримыми прочными узлами; к себе, - за то, что попался в эти сети, как безвольный и обезумевший чудак.
Мы познакомились во время слепого летнего ливня. Бывают такие неожиданные шквальные струи с неба в жаркий душный день, будто кто-то наверху перевернул огромную кадку с водой. Я, лихо прыгая через лужи и спасаясь от стихии, нырнул в свою припаркованную на обочине «бэху», сильно хлопнул дверью, смахнул крупные капли с лица и волос, и, переведя дух, повернул ключ зажигания. По стеклу весело заскользили «дворники» и сразу же открыли мне оживлённую картинку: в мою сторону по бордюру, размахивая руками и непослушным зонтиком, бежала соседка по подъезду, а за ней ещё кто-то. Я переклонился через рычаг стэптроника и приоткрыл правую дверь.
- Ой, спасибки! Вы в сторону дома? – Соседка плюхнулась на сиденье, разбрызгивая вокруг себя целые ручьи. Заднюю дверь тоже открыли, и я через мгновение заметил в зеркале мокрые каштановые пряди, почти полностью закрывавшие лицо.
- Это моя племянница, Евгения, - пояснила соседка. – Ничего, что мы к вам так нагло?
- В такой ливень спасти девушек, - это просто святая обязанность каждого мужчины! - сострил я и посмотрел в зеркало заднего вида. Сквозь откинутую чёлку в меня полетела пара острых молний и тихий голос на заднем сиденье насмешливо добавил: «Особенно, когда у тебя новенькая семёрка».
Рассекая потоки мутной воды, моя машина вырулила на проспект и осторожно покатилась в крайнем левом ряду. Дорога была почти пустой, большинство водителей пережидали ливень, прибившись к обочинам и парковочным карманам.
- Женька вчера поступила в универ, и мы с матерью решили побаловать её обновками. Сестра на работе, вот я и взялась побродить с ней по бутикам.
- Да? Поздравляю! – Я снова глянул в зеркало. – На какой факультет?
- На юридический, - ответила соседка.
- А почему сама студентка не рассказывает? – спросил я и поймал в зеркале рассерженный взгляд.
- Стесняется, наверное, – снова ответила женщина, развернулась назад и обратилась уже к племяннице: - Это наш сосед по дому Владимир…, - она сделала паузу, пытаясь вспомнить отчество.
- Просто Владимир, - поправил я и включил негромко музыку.
- Это что, вибромассаж? – неожиданно раздался голос за моей спиной.
В багажнике был вмонтирован мощный сабвуфер и плотные удары низких частот были особенно ощутимы на заднем сиденье.
- Два в одном, - глупо пошутил я. – Не нравится? Могу выключить.
- Наоборот, нравится! Я люблю ранний «Флойд»!
Наверное, я бы удивился меньше, если бы она заговорила на китайском или превратилась в мотылька, а моё крайнее изумление, смешанное с восторгом, не так бы явно выдали округлившиеся глаза.
- Её папочка был помешан на тяжёлом роке, - прокомментировала соседка. – Она его с пелёнок впитала. Как и запах травки…
- Тёть Кать! – осекла родственницу Женька.
Подъезжая к дому, я сделал небольшой вираж, объезжая огромную лужу, но более-менее сухого места так и не нашёл. Дождь прекратился так же быстро, как и начался, и большие капли, стекая с листьев и карнизов, уже радостно сверкали в ярких солнечных лучах. Соседка осторожно открыла дверь и поставила босоножки на островок асфальта, - дальше неминуемо нужно было идти через лужу. Я виновато обошёл машину и огляделся, но лучшего места для высадки пассажиров рядом не было. Женька проводила глазами балансирующую на тротуарной бровке тётку, пару раз таки оступившуюся в лужу по щиколотки, и звонко рассмеялась.
- Ну, а что делать? – пожал я плечами, словно оправдываясь.
- Ну, например, перенести меня на руках, - сказала девушка так просто и неожиданно, что я тут же молча подхватил её и понёс прямо к подъезду. Именно тогда я почувствовал тот особый магнетизм, исходивший от всего её тела, от цепких, но нежных рук, обвивших мою шею, от непосредственной, почти детской улыбки и пронзающего взгляда.
Многие люди в общении пытаются смотреть на собеседника вскользь, или отводить глаза, рыскать ими по сторонам, что-то рассеяно искать. Женька не просто смотрела в упор, казалось, она с неподдельным интересом заглядывала тебе внутрь, в душу, в самые потаённые её уголки, и это не могло не волновать. Мне даже почудилось тогда, что она влюбилась в меня с первого взгляда! Много лет спустя я понял, что глупо ошибался: Женька просто любила изучать внутренний мир людей, а особенно интересных и состоявшихся мужчин. Примерно так понимающий толк в искусстве коллекционер с ребяческим любопытством разглядывает каждый новый экспонат своих пристрастий.
Уже через неделю мы стали регулярно встречаться. Мне тогда было тридцать пять, Женьке – восемнадцать. Теперь я понимаю, что в тот момент восполнил сразу всех недостающих мужчин её жизни: отца, друга, сексуального наставника, спонсора. Но тогда был искренне уверен, что только одного, - любимого.
К тому времени я уже десять лет был счастливо женат, растил сына, и даже в мыслях не представлял себе другой судьбы. Нет, разовые интрижки на стороне иногда случались, но воспринимались мной больше как баловство, или извечная мужская тяга к азартным приключениям. Тем более, что случайный секс ни разу не доставил мне того гармоничного и сочного удовлетворения, какое я регулярно испытывал только с женой. С Женькой всё резко переменилось. Её запах, пряный вкус поцелуев, всё её тело, и влажное упругое лоно, и мягкая попка, и торчащие соски с большими алыми пятаками вокруг, - всё заслонило от меня надолго любых других женщин на целой планете. Дошло до абсурда: ложась в постель со своей законной женой, я стал испытывать острые приступы стыда и угрызений совести за измену Женьке!
Странное дело, но именно с появлением Женьки мне отчётливо показалось, что я, наконец, зажил полнокровно и осмысленно. Возникло ясное ощущение, что до этого я прозябал, как комнатное растение: проснулся, поел, пошевелил листочками навстречу солнечным зайчикам и опять тупо заснул. И только теперь я оживился, задвигался, задышал полной грудью. Мне теперь каждый новый день нужно было думать, где мы с Женькой встретимся, как проведём время и что наврать жене. Жизнь засверкала яркими красками внезапных перемен, романтичных свиданий и ежедневных доз адреналина. Я даже стал писать стихи! Неуклюжие, робкие, глупые и наивные, но такие прелестные в своём искреннем заблуждении.
Первое отрезвление произошло в мой день рождения. Я, обычно собиравший в такие дни за домашним застольем шумную компанию близких друзей и родственников, разочаровал их всех заявлением, что буду отмечать эту дату с нужными людьми, и даже заказал для этого отдельный зал в элитном ресторане. Нужными людьми оказались мои деловые партнёры с эффектными дамами и, конечно же, она - Женька, которая грустно сообщила, что не может принять моего приглашения: ей нечего было одеть на такое важное мероприятие. Я тут же бросил все дела и отвёз её в модный магазин. Конечно, как я сразу не догадался? Моя девушка просто обязана выглядеть лучше всех! После этого случая оставлять в бутиках кругленькие суммы для обновления гардероба моей возлюбленной стало доброй традицией. Но какой-то первый червь сомнения уже стал подтачивать мои чувства: неужели она и вправду не пришла бы меня поздравить по причине обычных шмоток?
Через пару месяцев мы с женой отправились на неделю в Венецию, и там я впервые сильно затосковал по Женьке. Восторг первых впечатлений от гондол в бирюзовых каналах и причудливых мостиков прошёл, меня уже не радовали знаменитые фрески Дворца Дожей и порхающие голуби на площади Сан-Марко. И только сумасшедшее шоу легендарных «Pink Floyd», правда уже без Уотерса, устроивших эффектную плавающую сцену прямо посреди лагуны, на несколько часов вернуло мне ощущение восторга и полноты жизни. «Это же наша с Женькой музыка! – пытался помешать мне внутренний голос. – Мы должны были разделить эту радость вместе с ней!». Я гнал от себя грустные мысли и, выбрасывая растопыренную ладонь над головой, в лучах разноцветных прожекторов и лазеров, вместе с толпой, запрудившей набережную, исступлённо рвал глотку, подпевая: «Money! It’s a crime»!
На следующий день, гуляя уютными улочками, мы с женой забрели в ремесленный дворик и очутились в стеклодувной мастерской. На наших глазах жидкая бесформенная масса превращалась в утончённую вазу, по бокам которой мастер ловко разбрасывал разноцветные лепестки. Но больше всего меня поразили изделия из венецианского стекла: такие плотные тёмно-синие слитки с вкраплениями из голубых, бирюзовых, кремовых, красных звёздочек, сердечек и кружочков, - просто волшебство!
Мы с интересом посетили ещё несколько магазинчиков и через пару кварталов сели перекусить в кафе, приютившемся прямо возле ступеней, ведущих к воде. Пока жена делала заказ, я показал ей знаками, что хочу купить газет, а сам, зайдя размеренным шагом за угол здания, стремглав помчался в стеклодувную мастерскую. Там я купил небольшое изделие из венецианского стекла в виде кулона с дырочкой и, словно опытный подпольщик, сунул его глубоко в карман джинсов.
Несколько лет спустя, во время нашей очередной затянувшейся ссоры, Женька заложила этот венецианский кулончик в ломбард, да так и не выкупила его…
Но тогда, по возвращении из Италии, я на крыльях любви летел на свидание со своей принцессой, предвкушая бурю восторга от подарочного сюрприза, преодолевшего границы и таможни в потаённом местечке моих штанов.
- А жене ты такой же купил? – спокойно отреагировала принцесса.
- Нет, вообще ничего не купил, - обиделся я.
- Но к нему же ещё и цепочку надо, - справедливо заметила Женька.
- Конечно! Какую ты хочешь?
- Сюда подойдёт только белое золото.
- Хорошо, завтра поедем в ювелирный.
- А почему не сегодня?
- А сегодня я хочу тебя съесть!
Прошло ещё пару недель, и однажды моя возлюбленная на очередном свидании в гостиничном номере решительно отстранилась от моего поцелуя и посмотрела на меня странно, глазами полными слёз.
- Ты не любишь меня!
- Чего ты так решила? – насторожился я.
- Как ты можешь после наших встреч возвращаться домой и спать с женой? Ты же ласкаешь её? Целуешь!
- Нет, мы просто спим рядом! – заверил я, лихорадочно вспоминая, когда же у меня был последний супружеский секс.
- Не ври!
- Не вру! – ещё более уверенно выкрикнул я, так и не вспомнив про секс с женой, и попытался снова обнять Женьку. Но она опять увернулась.
- Я так больше не могу! Мы должны расстаться!
- Но почему?
- Ты рвёшь мне сердце! Я не хочу ни с кем тебя делить! Я не хочу спать одна и рыдать в подушку! Ты это понимаешь?! – И она обняла меня крепко и действительно разрыдалась.
Ещё через неделю я выступил перед женой с пространным монологом о необходимости пожить отдельно, забрал кое-что из одежды, музыкальный
|
