Музей Десяти Источников Глава 14 Аккерманская крепость. Иллианнук

верёвочных блоков подавали её наверх, к зияющим бойницам. По периметру бесконечной стены рассыпались отряды лучников. Пращники заняли свои позиции, и перед каждым из них возвышалась внушительная гора отобранных по необходимому размеру камней. Группы канониров слаженно колдовали у артиллерийских орудий, проверяли фитили и аккуратно закатывали тяжёлые ядра в жерла бронзовых пушек. Никакой паники среди защитников крепости Иллианнук не заметил, напротив, движения их были размерены и спокойны. Чувствовалась крепкая дисциплина и хорошая выучка.

- Корабли, стоявшие под разгрузкой, вряд ли успеют уйти! – Кусая губы и наблюдая за маневрирующими кораблями, сказал он, - К тому же, кажется, начинается буря.

- Да, слишком уж неожиданно всё произошло. Хотя комендант и был заранее предупреждён о готовящемся вторжении, всё равно, оно началось скорее, чем он ожидал.

    Грянули первые залпы орудий вражеского флота, но это была, скорее, психологическая атака, потому что накануне разгружаемые корабли, спешно теперь пытающиеся покинуть опасную гавань, пока находились вне пределов досягаемости для пушек крымского хана. Тем более, эти залпы не представляли пока никакой угрозы и для самой, готовящейся к осаде, крепости. Главные двойные ворота её, тем временем, уже были надёжно заперты, подъёмный мост, перекидываемый через четырнадцатиметровый ров и соединяющий крепость с остальным миром, был поднят, так что подобраться к крепости теперь становилось практически невозможно. Так, во всяком случае, казалось её обитателям.

- Вряд ли ядра неприятельских пушек способны принести видимый ущерб этим стенам, - С надеждой в голосе проговорил Иллианнук,

- Может, всё ещё обойдётся?

- Никто не в состоянии был предположить, что ров вокруг крепости засыпят землёй. Это казалось невероятным! – Иштариани повернула к нему опечаленное лицо,

- Но Баязит, располагавший таким несметным количеством войска, сможет себе это позволить. Хотя, он мог бы вообще не предпринимать никаких усилий, просто держать крепость в осаде и, в конце концов, уморить её обитателей голодом. Но чем всё это время кормить собственную армию? Поэтому размышлять он будет недолго. Невзирая на то, что титаническая работа по засыпке четырнадцатиметрового рва при двадцатиметровой глубине потребует от него немалых жертв. Тысячи солдат армии султана погибнут, выполняя эту работу, они станут прекрасной и беззащитной мишенью для обороняющихся, но он будет вновь и вновь отправлять их на верную гибель, грозя, в противном случае, загнать в злополучный ров половину собственной армии.

    Иллианнук подавленно молчал и внимательно слушал её. Тем временем, ветер всё более усиливался, солнце исчезло, потому что  небо со всех сторон стало заволакиваться  рваными тёмными тучами, поверхность совсем недавно мирного и безмятежного лимана окрасилась в  неприветливый свинцовый цвет, высокие волны с грохотом разбивались о берег, и казалось, что в самой атмосфере уже носилось предчувствие сумрачного ненастья и неумолимо приближающейся трагедии.

    Иштариани перенесла Иллианнука на крепостную стену. Здесь всё было готово для отражения атаки.

- Если бы им, - Продолжала она свой рассказ,

-  Если бы Баязиту и Менгли-Гирею были известны секретные подземные ходы, тайны которых тщательно оберегались несколькими поколениями избранных, проживавших на этой территории, тогда, может быть, они бы завладели городом гораздо быстрей. Но даже те избранные, кто был посвящён в эти тайны, не знали и половины секретов крепостных подземелий. Потому что большая часть знаний к тому времени уже была утрачена.  Древние свитки, со схематическими изображениями подземных ходов, в результате бесконечных войн, длительных осад и опустошительных пожаров бесследно исчезли. А прочесть чудом уцелевшие письмена было уже некому. Поэтому эта осада окажется самой тяжёлой и кровопролитной за всю историю существования крепости.
В груди у Иллианнука закипало чувство бессильной ярости.

- Но, раз мы ничем не можем помочь этим несчастным, тогда зачем мы здесь?

- Ты хочешь покинуть это место?

- Просто, столько боли в моём сердце! Любимая, я страдаю от своей беспомощности… Пойми меня!

Иштариани положила руки ему на плечи. В её глазах светились чувства бесконечной любви и непередаваемой нежности. Обдавая его жарким дыханием, она взволнованно ответила:

- Ты обладаешь удивительным даром перемещения во времени. Так используй его для обогащения собственных знаний. И, самое главное, не забывай, что события, свидетелем которых тебе посчастливилось и ещё посчастливиться оказаться – это уже свершившийся факт, это уже история, предопределяющая всё дальнейшее мировое развитие. Да, твой талант сострадания  - это твой крест, который тебе придётся нести по жизни. Но, сострадая, ты будешь закономерно приходить к немаловажным для себя выводам, а это, в свою очередь, позволит тебе предвидеть будущее. – Иштариани взяла его за руки и долгим и нежным взглядом, проникающим в самое сердце, смотрела на своего собеседника.

- Не я выбираю твои маршруты и не я распоряжаюсь историческими декорациями. И даже Великий Жрец тут бессилен. Твои чувства, твой разум и твоя воля – вот что главное. Запомни это, Иллианнук!

    Ненастье, так быстро и неожиданно накрывшее  город, оказалось на руку его защитникам. Корабли Менгли-Гирея, из-за взбунтовавшейся поверхности лимана и продолжающего крепчать северного ветра не могли приблизиться к берегу и дрейфовали на расстоянии,  покрыть которое их снаряды были не в состоянии. Чего нельзя было сказать об армии Баязита. Те уже приблизились на максимально короткую и безопасную для себя дистанцию, отделяющую их от крепостных стен и теперь, повинуясь приказу султана,  занялись разбивкой колоссального по размерам военного лагеря. Уже его шатёр, а также шатры высших военачальников, украшенные цветными знамёнами, стояли на некотором возвышении, уже во множестве горели яркие костры, на которых в невероятного размера котлах готовилась нехитрая солдатская пища и запах походных кухонь достигал крепостных стен, уже первые дозорные отряды, обследовавшие ближние подступы к крепости неслись к султану со срочными  докладами, а его армия всё прибывала и прибывала, и никто бы не смог сказать в точности, когда же придёт конец этому непрерывному и грандиозному шествию.

    Погода продолжала портиться. Приглушённые раскаты далёкой пока что грозы горным оползнем подкрадывались к самому центру подготовляемого театра военных действий.

- При желании, простым усилием воли, ты сможешь оказаться рядом с любым наблюдаемым тобой объектом, - Перекрывая шум нарастающего ветра, громко сказала Иштариани,

- Давай попробуем, главное – сконцентрируйся, почувствуй, что ты этого хочешь. И не бойся, я рядом с тобой. Ну же, любимый, - Перехватив недоверчивый взгляд Иллианнука, она сжала его руку,

- Попытайся!

    Ветер постоянно усиливался и если вначале он внезапно налетал чуть не сбивающими с ног, злыми и сокрушающими порывами, то теперь неистовствовал не переставая, стонущим эхом разбиваясь о могучие стены  вмиг помрачневшей крепости. Чёрные тучи клубились над древним городом, началась гроза, тысячи молний рассекали угрюмое небо и шипели в обезумевших волнах Днестровского лимана. Пенные клокочущие  гребни вздымались  кверху, накрывая  и безжалостно круша собой многочисленные портовые сооружения.  Потом яростно откатывали, чтобы, набравшись сил, вновь обрушиться  на берег и вернуть ему первозданный, свободный от человеческого вмешательства и прекрасный в своей дикости вид.

    Иллианнук, отбросив первоначальную нерешительность, последовал  совету Иштариани и искренне удивился той лёгкости, с которой ему удалось покрыть немалое расстояние между крепостной стеной и шатром турецкого султана. Казалось, что для этого даже не потребовалось времени. Всё произошло мгновенно. Испытывая бурный восторг по поводу обнаружения такого  неожиданного свойства собственного организма, он огляделся в поисках своей спутницы. Она стояла рядом с ним и теперь звала его идти дальше, в самый шатёр Баязита.  И заинтригованный странник твёрдой поступью направился вслед за своей возлюбленной.


    Внешне, обрастающий первым жирком, но всё равно подтянутый и всегда готовый распрямиться высвобождаемой пружиной всесильный султан, мало напоминал грозного и жестокосердного завоевателя. Нежное, красивое лицо, полные губы, всегда блуждающая лёгкая усмешка и неторопливые  и мягкие манеры в общении, могли ввести в заблуждение кого угодно. Но только не тех, кто составлял его ближнее окружение, и кто знал, какие страшные молнии способны были высекать эти, сводящие с ума и так любимые женщинами завораживающие бархатные глаза и какие невзгоды и опустошения могли бы  обрушиться на целые государства по одному только движению этих густых, воспетых поэтами, бровей.  Сейчас загадочный и противоречивый баловень судьбы, неспешно перебирающий расслабленными пальцами жемчужные четки,  восседал на своей, вырезанной из красного дерева и инкрустированной драгоценными камнями, походной софе. Вывезена она была из Константинополя в качестве трофея его достославным отцом, Мехмедом II и являлась настоящим произведением искусства. Впрочем, всё, что бы ни окружало султана, от предметов интерьера, до самой ничтожной безделушки – на всём присутствовала незримая печать гения и величия сотворивших их однажды мастеров. Султан отличался изысканным и требовательным вкусом и, зная это, льстивые царедворцы соперничали друг с другом в самых немыслимых жестокостях, лелея трепетную надежду раздобыть для своего повелителя какую-нибудь доселе невиданную диковину.

    Короткий военный совет, собранный накануне по приказу султана, успел его утомить и одним небрежным наклоном головы он дал понять своим приближённым о его окончании. Ярко  и богато экипированные военачальники, низко склоняясь к земле, попятились к выходу. В шатре остался только один из придворных, признанный виртуоз самых замысловатых дворцовых интриг, тайный и личный советник султана, располосованный жуткими шрамами через всё лицо, убелённый сединами, мудрый Аббас. Этого человека боялись, как самого султана. Одно его имя внушало ужас и произносилось с трепетом, а угодить Аббасу означало почти то же самое, что угодить султану.

- Ну что, мой добрый Аббас? – Подняв кверху правую бровь, вздохнул Баязит, - Я вижу по твоему лицу, что тебя, как-будто, что-то тревожит?

- Повелитель, - Скрипом старого, качаемого на ветру дерева, ответствовал тайный советник,

- Есть две новости, достойные твоего внимания. – Шум нарастающего ненастья сюда почти что не проникал. В шатре было тихо. Слышалось только лёгкое постукивание жемчужных четков в руках султана.
 
- Говори!

- Твой венценосный брат, достопочтенный Джем, да продлит Всевышний его годы, - Старик метнул косым взглядом в сторону Баязита. По лицу правителя неуловимым облачком пробежала серая тень.

- Твой брат по-прежнему не оставляет намерений ослабить твоё могущество и продолжает плести интриги против твоего влияния.

- Это мне известно,