Тангрид

и моралью. Сам-то человек как песчинка, ничего не стоит. Все знают, что наркомания всё шире распространяется по всему миру, что на продаже зелья наживают миллиардные состояния. Правительство само замешано в этом бизнесе, пусть и косвенным путём. Наркомафия – это как гидра, одну голову можно срубить, две других вырастут.
– И всё же, Лиза, нельзя всё сваливать на общество, правительство, – заметил Эдик, вылезая из машины, которую он только что подогнал.  – А то ты так всех оправдаешь. Человек должен сам делать свой выбор. Если он разумен в лучшем понимании этого слова, он всегда останется человеком, а не стадным существом. А если нет – тогда и говорить не о чем. А вот задача общества – сохранить жизнь для людей разумных, то есть «хомо сапиенс», и не дать возможности выживания звероподобным.
 Лиза не стала возражать и направилась к Эдику, протягивая ему руки. О чём тут было говорить, когда и так всё ясно. Просто обидно и страшно за будущее.
   Тома отказалась ехать с ними, сказав, что хочет заглянуть в больницу, где поместили Лену и Толика. Внимательно поглядев в глаза друг другу и всё поняв без слов, Лиза нежно обняла Тому, не решаясь выказать ей свою благодарность по русскому обычаю, а Эдик поцеловал её руки.
– До скорой встречи, мои дорогие друзья! – на прощанье сказала Тома и плавно повернула в сторону уехавших машин.

 Вся компания встретилась через пару недель. Свету похоронили Зина с Юркой не без помощи Коли-Николая, который помогал выправить все необходимые справки, место на кладбище и соблюсти весь похоронный ритуал. Следствие по группе малолетних и совсем взрослых наркоманов продолжалось, и конца ему было не видно. Свидетели и родители виновных делали всё, чтобы «отмазать» своих чад, да и милиция не прилагала излишнего рвения. Впрочем, такие дела были не в диковинку, никто и не ждал, что виновных поймают и примерно накажут.
   Лена после выхода из больницы ещё около недели ходила на перевязки, но чувствовала себя хорошо. Она снова стала жить в своей квартире, и смерть Светки, хоть и принесла ей душевную боль, но, по сути, явилась благодеянием. В глубине души, не смея даже признаться самой себе, Лена ожидала чего-то подобного, слишком много она слышала о конце наркоманов. Но всё-таки была надежда: вдруг вылечат? Но мысль о том, что сама может погибнуть от рук обкурившихся нелюдей, ей и в голову не приходила. В квартире не было  ни одной ценной вещи, даже все постельные тряпки пришлось выкинуть и сжечь.
   Теперь Толя и Лена хотели обменять свои квартиры на одну большую, ибо Толина мать уже приближалась к старости, быстро слабела и требовала ухода. Но это всё  было впереди, а пока на душе Лены было светло и покойно. С ней были её друзья, поддержавшие в трудную минуту, и мудрые советы Томы, гостьи с далёкого Крита.
   В больничной палате, в первые дни после ранения, Лена иногда просыпалась по ночам и видела склонённое над собой доброе лицо молодой женщины. Она прикладывала палец к губам, требуя молчания, прикладывала руки к повязке и быстро уходила. После этого Лена быстро засыпала, а проснувшись, чувствовала себя окрепшей и почти здоровой. Врачи удивлялись такому скорому излечению, и говорили, что у Лены сильный организм, а рана была неглубокой. Сложнее дело обстояло с Толиком. После операции на черепе ему пришлось бы сделаться инвалидом, потому что был задет глазной нерв. Однако и здесь всё обошлось на диво хорошо. Уже к концу первого дня опухоль спала и перестал грозить отёк мозга. Толик не знал, что к нему тоже заходила Тома и проделывала свои манипуляции волновой восстановительной терапии. Лиза сказала молодожёнам, что Тома – целитель с далёких островов, и ей подвластны любые травмы. И Лена, и Толик смотрели на Тому как на чудо, посланное им провидением. Как же недалеко они были от истины!

    На свою последнюю встречу собрались все почти одновременно, и хотя она и не была столь радостно-беззаботной, как в тот день беды, но среди всех витал дух любви, дружеской поддержки и какой-то солидарности от знания тайны.
Впрочем, истину знали только Эдик с Лизой, но они понимали, что никогда ничего не скажут. Человечеству рано было знать об иных возможных путях развития, поскольку оно само не желает менять свои взгляды.
– Тома, скажите, ведь вы побывали во многих странах, есть ли возможность для всех народов добиться справедливой, хорошей жизни?
– Население Земли очень различно. Одни стоят на уровне первобытного строя, например, племена в Африке. Есть такие области и в Азии. Эти племена ближе к природе, стараются жить с ней в гармонии, сохраняя и оберегая всё окружающее. Но интеллектуально они мало развиты, мало знают о мире, да и не стремятся к таким знаниям. Их сознание как бы ещё не разбужено. Может, это было бы и не так плохо, но жители других стран, более суровых по климатическим условиям, вынуждены были искать пути, облегчающие своё существование. Они положили весь свой ум на алтарь технического прогресса, создавая новые  предметы и вещи, максимально устраняя всякий труд. Наверное, скоро у вас появятся запрограммированные роботы, заменяющие весь обслуживающий персонал: поваров, уборщиков, станочников, даже строителей. Вот только задача человека остаётся в этом случае неясной: одно наслаждение? Так чем он хочет наслаждаться – едой, сексом или каким-либо экстримом от скуки?
– У нас, например,  все средства СМИ призывают женщин и девушек мазаться, краситься, какие-то волоски выдёргивать, и прочую чушь. И всё для того, чтобы завлечь мужчин. Только внешний вид, только одежда и косметика. Как будто для девушек нет ничего дороже на свете. И очень мало сообщается о трудовой жизни молодёжи,  – произнесла Лена.
– Поверхностное впечатление – вся молодёжь чуть-чуть учится, а потом у неё главная жизнь начинается – накраситься, приодеться и шастать по барам и дискотекам. Может, сказывается всеобщее численное преобладание женщин? Как в песенке, «…на десять девчонок приходится девять ребят»? В этом случае любая популяция снижает свои качественные показатели, – добавила Лиза.
В разговор вступила Вера Степановна:
– Да, наверное, такое впечатление оправдано. Процент равнодушных, стремящихся только к удовольствиям и деньгам среди молодёжи увеличился. И это плохой признак. Их родители, сами прошедшие трудовую школу, старались как можно больше облегчить жизнь своих детей, не понимая, что этим самым они лишают их духовного роста. Отсутствие полноценного трудового воспитания с самого детства – благодатная почва для развития потребительства. Наше поколение во многом виновато в сложившейся ситуации. – Она произнесла это тихо и с душевной болью. Видно было, что Вера Степановна, как психолог, долго размышляла над проблемой молодёжи:
– Пожилые люди , те, кто был по-настоящему озабочен будущим страны, больше винили себя за своих внуков. Ведь именно они воспитали их родителей, стараясь привить им нравственные начала в жизни, текущей по одним правилам для правящей элиты и по другим для всего остального «простого народа». Двойственные критерии, бесконечная ложь…
– Ну и что же, разве только страсть к потреблению правит человечеством?  – воскликнула Зиночка.
– Нет, конечно, иначе люди давно бы уже деградировали.  У людей есть очень сильная отличительная черта – стремление к власти, к господству, к собственности. Зверь тоже охраняет свою территорию, и гонит с неё чужаков, заботясь о корме для себя и потомства, и делает это бессознательно. Если ему хватает корма, он не лезет в чужие владения, – пустился в рассуждения Толик. –  А если число травоядных падает, то автоматически и хищников становится меньше. Природа сама себя регулирует. Но если в дело вступает разум, делая человека избранным и всесильным существом в природе, тогда…
– Им всего мало. Обязательно нужна борьба за власть, за господство над всеми племенами и народами,  за господство над Землёй, Луной и всей Вселенной. Да что я говорю прописные истины? Сами почитайте историю: бесконечные войны, набеги, захваты. Если король захватил много земель и добычи – он прославлен в веках, как хороший король. А если ничего не добыл, зато заставлял трудиться своих подданных – это плохой король. О нём забывали, даже если благосостояние государства становилось лучше.
– Вы правы, Тома, вы хорошо изучили нашу историю. Ну, а какой вы видит выход из нашего положения?
– Вы хотите сказать, какой я могу дать совет для жителей России? – слегка улыбнувшись и лукаво посмотрев в сторону Лизы и Эдика, спросила Тома.
– Никакой, Леночка, – тут же откликнулась Лиза. – Мы уже говорили на эту тему. Помните, даже ещё в последний вечер, когда была жива Наташа, мы хотели подумать, а что человеку надо для счастья? Да жалко, что не успели. Тогда я могла бы привести разные примеры счастливых людей, а сейчас, после всего того, что произошло с нами, даже не знаю.  Потому что сразу же встаёт вопрос: а что делать с теми, кто будет мешать этому счастью? Терпеть его рядом? Или тоже убивать? Или изолировать? Человечество уже всё перепробовало, а преступность растёт всё больше. Церковники вопят, что человек – творение божье,  его нельзя убивать ни в коем разе. Хотя сами убивали еретиков почём зря. А Наташа считала, что жизнь надо охранять, и очень жёстко. Человек, не желающий использовать свой разум по назначению, а превращающий его в орудие для своих корыстных целей, недостоин быть человеком. И те люди, которые в угоду своим страстям идут на преступление, тоже недостойны считаться людьми. Им просто не место в цивилизованном обществе.
– Ну, и что же с такими делать? Убивать? Кто это будет делать? Ты будешь? – спросил Юрка.
– Да, буду, если эти существа потеряли человеческий облик. Таких надо уничтожать как бацилл. Впрочем, есть и другой способ уничтожения, не физический. Лишать людей памяти и дать им возможность начать новую жизнь. Но это пока фантастика, хотя у нас на кафедре нейрохирургии из агрессивных обезьян делали тихих и послушных. Я не знаю, что лучше. Знаю только, что жить рядом с мразью, если я знаю, что это мразь, я не буду. Если двуногое существо, иначе я его и называть-то не хочу, подняло руку на жизнь человека, чтобы завладеть его имуществом, или поработить его, ему не место среди людей.
– А если это больные, умственно неполноценные люди?
– Знаешь, Лизок,  – заметил Эдик,  – фантасты уже переиграли все варианты воздействия на преступников. Изолировать на остров, как у Ефремова, сделать всем поголовные прививки против агрессии, как у Лема, или вот, как ты говорила, переделка мозга. И всё это приводит либо к страшнейшей диктатуре, поскольку выбор и осуществление наказания вершится людьми, либо к видоизменению человечества. Лучше или хуже – не знаю, только оно будет другим.
– Ты прав, Эдик, – ответила Тома. – Чтобы перейти на высшую стадию развития, человек должен стать другим. Вопрос: хочет ли он этого? Что для него лучше: или своя короткая и полная дурных и хороших страстей и привычек жизнь, или долголетие без излишеств и сумасбродств? Другого пути нет.
– Ни фига себе, блин, – взорвался Юрка, невзирая на укоризненный взгляд Зиночки. Ему уже давно надоело сидеть паинькой и слушать.– Это что же, жить строго по