Стояла зима. Морозы давили уже целую неделю. Я работала на предприятии «Казактелеком», телеграфистом. Сегодня мне надо идти в ночную смену. День ничем не отличался от других. С утра, как по расписанию, домашняя работа, обед, уборка. И вот, после обеда, как обычно, только и смотришь на часы: «Не пора ли собираться на работу?». Работа чистая, всегда в общении с людьми. Всегда благодарность и добрые слова от клиентов. С каким бы настроением я не выходила бы из дома, но только открывала двери своей работы, сразу улыбка и доброжелательность к людям меня озаряли. Я была горда тем, что работаю в таком предприятии и, что сейчас, от меня зависит успех и дела клиентов, что именно, я принимаю хоть маленькое, но участие в их судьбе. Мы жили в таком районе, где автобусы до города ходили до определённого часа, вернее, до семи часов вечера, а смена ночная начиналась в восемь часов вечера. Я всегда выходила задолго до работы, чтобы не торопиться и не опоздать. И, вот я собрана, открываю калитку и иду по дорожке, что ведёт меня к остановке автобуса. От дома до остановки тоже не близкий путь. А ведь стоит зима. На улице кроме мороза ещё кромешная тьма. В переулке, где я ходила, не было освещения. И вот я делаю первые шаги, шаги по гололёду. Дорога трудно различимая. Только по хрусту снега определяешь гололёд или можно ступать смело. И шаг за шагом, с большой осторожностью, из-за боязни упасть, я продвигаюсь вперёд к остановке. Темно, вокруг лай собак из дворов. Опасение поскользнуться, страх за себя, чтобы не встретить плохих людей и что я одна в переулке. Но, обязанность идти на работу двигает меня вперёд. В душе мольба о помощи и поддержки Всевышнего. И так каждый раз, шаг за шагом я приближалась к остановке. И вот конец переулка, выхожу на большую дорогу. Но, впереди ещё одна трудность: надо перейти дорогу. И опять со страхом, с мольбою, с осторожностью, очень маленькими шашками я перехожу накатанный машинами гололёд. И какая радость потом в душе, что я прошла этот путь, не упала, спокойствие того, что он уже позади. Теперь только остаётся дождаться автобуса и доехать до работы. А мороз крепчает. Стрелки часов близятся к семи, а график автобусов до семи часов вечера. Но время пока ещё есть в запасе и я не перестаю ждать автобуса. Потихоньку народ на остановке стал рассасываться, кто на такси, кто на попутке стали разъезжаться. Но, не теряя надежды, я продолжаю ждать автобуса, а стою прямо на гололёде, утоптанным ногами людей, но стою, не смело, не твёрдо, но стою. Начало восьмого, а смена в восемь часов вечера. Мелькнула мысль, что надо ловить такси, но решила ещё повременить. Такси шли друг за другом, и всё реже оставалось людей на остановке. Я должна уже быть на рабочем месте и принимать смену. Опоздание мне грозило выговором, и я решаюсь ловить такси. Люди все разъехались, я осталась одна на остановке. Только одна я, под ногами гололёд, а надо мной такое звёздное, ясное, ночное небо. Казалось, каждая звезда сочувствовала мне. И вся эта морозная тишина окутывала меня, дорогу, дома, а в голове только мысль, что я должна быть на работе, что подвожу сменщицу, и как я доберусь, когда уже даже нет попуток. Вот достоялась, дотянула до последнего, когда была возможность уехать раньше. Тут ночную тьму рассекают две фары. Радостная мысль, что это машина, мелькнула мгновенно. «Только бы остановилась» - , было одно моё желание. И она остановилась. Я потихоньку дошла до неё. Как ни странно, но это было такси. Такси «Волга» старая-престарая. Ей бы уже на списание надо. Но я открыла со скрипом дверь. Не села, а провалилась в очень помятое сиденье, которое под моей тяжестью коснулось дна машины. Вся обшивка была подрана, из которой выглядывало железо кузова. Таксист был также стар, как и его «конь», но его улыбка обнадёжила меня, что я доеду. Подо мной уже не гололёд, сверху не морозное, ночное небо, а я сижу и закрываю за собой скрипучую дверцу такси. И такси медленно трогается. И с первого момента его движения меня охватило такое чувство. О, Боже, какое чувство! Чувство умиления и спокойствия. Я ехала, не шла. Не стояла, а ехала. Ехала в старом-престаром такси. Ехала со старым, небритым таксистом, но я ехала, не боясь упасть, остаться одна в ночи и не подвести сменщицу, а всё остальное, было для меня уже не важно. И всю дорогу мелькала у меня в голове мысль: «Да хоть на ишаке, хоть на верблюде, только бы быть защищённой. Только был бы рядом тот, кто побеспокоится за тебя, защитит тебя, оградит тебя от бед. Не оставит тебя одну среди холода и морозной тишины». И совсем мне стало не важно: карета это или арба, и кто запряжён в неё – молодой скакун или ишак, я почувствовала такую защиту и такое спокойствие. И так была благодарна этому старому такси, этому старому таксисту за покой, за радость в душе. И, как много значит, что в кромешной, морозной тьме, есть у тебя надёжная опора. И не важно, кто это или что это.
