мини-ПЛАНЕТА для МАКСИ-ГЕРОЯ

 Виталий ИСАЧЕНКО (Ильич)

            мини-ПЛАНЕТА для МАКСИ-ГЕРОЯ

Фотонномоторный крейсер международной межгалактической экспедиции барражировал у околицы Солнечной системы. Поиски великих открытий протекали монотонно и абсолютно непродуктивно, посему интернациональный экипаж, даб не скучать, самодеятельно скрашивал тягомотину бытия... А скрашивать, надо отметить, находили чем: и картежными состязаниями на антресолях, и балами на холмах корабельной свалки, и турнирами в крестики-нолики, и олимпиадами по таблице умножения, и алкогольными марафонами, и забавами в походном борделе с шестилапыми марсианками, и чтением вслух переведенных без малого на все языки философских трактатов Ивана Дуракова, и... С грехом пополам, но изыскивали чем радужно разукрасить серость временной ленты...

И все-таки однажды (ближе к четвергу) прямо по курсу замаячила хотя и черноземная с виду, но абсолютно плешивая мини-планетка. И экипаж в большинстве своем, оставив досуг «на потом» и жаждуще прильнув к иллюминаторам, азартно засверкал в космос сто одним глазом (шеф-повар был отроду о трех очах)...

Капитан крейсера Джон Гальюнинг – седовласый, горбоносый, поджарый старикан, облаченный в белоснежный китель с эполетами, вонючие носки в шахматную клетку и голубые памперсы, скрючившись над звездной картой, расстеленной на огромном столе украшенного пультами и пультиками отсека управления, нервозно отыскивал маячившую на экране вовсюстенного монитора мини-планетину...
– Джон-ни, – вкрадчиво по-английски промолвил из угла прыщавый красавчик, облаченный в угольного колера строгий костюм и вальяжно развалившийся в мраморном кресле. То был без пяти минут пожилой и знойно пижонистый корабельный контрразведчик Боб Фасолинг, – Не напрягайся, старина, – посоветовал он, – При любом раскладе необходимо посылать на этот гольф-мячик разведку. Без вариантов.
– Кого... посылать? – троекратно и приглушенно пропукавшись в памперс, озабоченно произнес капитан.
– Целесообразней русского, – прозвучало в ответ, – Они бесшабашней всех (даже нас(!) – американцев). У них после поллитры все по колено.., в том числе и море.
– Не говори глупостей, – троекратно высморкавшись в угол звездной карты, произнес капитан, – Знаешь ведь, что все русские погибли в схватках с инопланетными аборигенами, пьяных драках и от бытовых увечий... Отча-аянные(!!!) парни.
– Есть один экземпляр, – загадочно произнес Боб, – Последний из россиян. Максим Максимович Исаев. Герой!..
– О'кей! Вызывай немедленно! – капнув с кончика носа на картографическое созвездие Водолея, воспрял духом капитан.

Спустя с полчаса на пороге отсека управления стоял он – последний из россиян: тщедушный, зреловозрастный азиат с плутоватым взглядом, исполняющий роль вешалки для балахонного парадного мундира прапорщика российских космических войск и сверкающий от погон до подола орденами и медалями.
– Серь, моя пьришьля! – ретиво козырнув и пришлепнув блескучими черными калошами, фальцетом выкрикнул Исаев.
– О'кей! Будем общаться на твоем родном – русском. Боб сказал, что ты так и не осилил английский, – подскакивая к вошедшему с протянутой для рукопожатия рукой, на чистейшем русском протараторил капитан.
– Однако, моя рёдной – ни рюсска, моя рёдной – чукча.., – состроив командиру глуповатые глазки, заикнулся было Максим Максимович, но на этом и умолк, трансформировав физиономию в приторнейше-угодливую...

Спустя считанные минуты капитан раскупоривал поллитру русской водки. Когда она уже была занесена над троицей стопарей-маломерок, прапорщик Исаев, переливчато зазвенев медалями, привстал с табурета и категорично заявил:
– Моя ни будить!
– Пошто, земеля?! Не уважаешь?! – панибратски полуобняв россиянина, куражился контрразведчик Фасолинг.
– Моя хоцет целий бутилька из горьлишка! – без излишних в данной ситуации комментариев Максим Максимович озвучил свое заветное желание, кое и незамедлительно было гостеприимно исполнено...
В один присест выбулькав содержимое поллитры в запрокинутую ротовой полостью к потолку голову, Исаев крякнул, опал телесно и одарил вышестоящих янки комплектом из лучезарного взгляда и широченной улыбки.
Изумленно отследив алкогольноприемную процедуру и восторженно поохав, Гальюнинг с Фасолингом синхронно попытались пригубить из своих миниатюрных стекляшек, ан... Ан вдруг все не закрепленное (в том числе и вышеобозначенная троица) запарило в воздухе.
– Фа-ак-кераторы-ы!!!.. Всех вас в че-ерную дыру-у-у! – безуспешно пытаясь поймать ртом выплывающие из стопки невесомые водочные округлости, выругался капитан, – Ч-черт п-побери-и(!!!), и когда только прекратятся эти сбои автономной гравитации?! Пенис в глаз этим гравитационщикам!! Даром гамбургеры едят дармоеды!..
– Бордель... У вас в России не так? – тараня седалищем потолочный светильник и растерянно взирая на парящего рядом ощетинившегося невесомыми медалями Исаева, пробормотал контрразведчик Боб.
– У няс Рёссия висё колосо-о и плекла-асно! У няс нице ни откилюцяеца! – заверил причаливший калошными подошвами к капитанову темени Максим Максимович, – Рёсси-и-ия!.., – не отыскав пафосных слов на продолжение спича, героический прапорщик закатил зрачки под набрякшие верхние веки и задорно поцокал языком: мол, вы против России аки клоп супротив оленя...
Вдруг по-охотничьи засверкав глазенками, Исаев энергично оттолкнулся пятками от капитанова темени и в режиме целеустремленного полета словил ртом аж три зависших водочных шара...

Парение прервалось внезапным падением всего зависшего. Боб рухнул лицом вниз меж мраморных кресел, Максим Максимович валетом шмякнулся на Боба, капитан Гальюнинг протаранил фасадом памперса селекторный сектор корабельного пульта управления, вдавив одну из ряда красных кнопок-набалдажин до характерного щелчка. И тут же из зашипевших огромных динамиков англоязычно-басовито пророкотало:
– Сэр, гравитационный отсек слушает! Имеете вопрос?!
– Име-ею-ю(!), – с болью скорченной гримасой неистово разминая ушибленный памперсный фасад, простонал Гальюнинг, – Я м-мно-ого(!) чего к тебе имею... Ублюдок!!! Вы чем там, мустанги кастрированные, занимаетесь?!!
– Кэп, мы это... Конструируем из табакорезки патефон, – пробурчал басистый.
– Да-ауны!!! – взъярился скособоченно сползающий с пульта Гальюнинг, – Скунса подхвостье вам в губы! Вечный двигатель не пытались конструировать?!
– А надо? – справился басовитый, – При надобности мы способны заняться! Кэп, вам стоит мизерно намекнуть, и все о'кей: мы немедленно в творческом поиске!
– К-куски-и б-блево-о-отины!!! – вдавив обе пятерни в пах и пританцовывая на пятках под ходули выпрямленных ног, неистовствовал старина Гальюнинг, – Вечный двигатель – бред безмозглых алфизиков! П-патефо-о-он из табак-коре-езки – глобальная уто-опия!!..
– Сэр, – сумбурно откашлявшись, произнес распекаемый командиром обладатель баса, – Но русские занимаются подобным и часто имеют успех! Мы что, говоря по-русски, рыжие?..
– Ру-усские, ни ми-изера не стыдя-ясь, гордя-ятся, что из натура-ального дерьма форму-уют конфе-еты!!! – заполошно взревел Гальюнинг, – И что с того?!.. Брать с них всякий дурной пример?!!..
Надрубите, парни, на своих сопливых носах, что с вашими индюшачьими мозгами вам за русскими в изобретательстве вовек не угнаться!..
Патефон из табакорезки... Табак-коре-езка(!!!) из патефона – другое дело!..
– Босс! – вклинился из динамика писклявый баритон, – Но мы практически почти доделали! Осталось вставить пружинку и покрасить!.. Но... Как прикажете! О'кей, будем патефон переделывать обратно в табакорезку!..
– По какой причине, уроды, резкая активация гравитационного поля при запуске?! – прервал демагогию Гальюнинг.
– Сэр, Клинтон обронил напильник в стартовый уплавнитель! Им и маховик заклинило! – внес ясность басовитый.
– Лучше бы он туда свой кривой пенис сунул! – на спаде гнева выдал наконец-то оправившийся от болевого шока капитан.
– Сэр, мне нравится ваша оригинальная идея! О'кей! – скомплиментировал басовитый, – Бил-л. Би-и-ил-л!! Слышишь мой голос?!.. Готовь свой кривой и засиженный мухами пенис! Будем совать его в маховик!!! Капитан приказал!..
– В чем причина паузы в гравитационном поле?! – прервал словоблудие подчиненного присевший на журнальный столик Гальюнинг.
– Босс! – перешел на деловой тон басовитый гравитационщик, – Мы не при делах! Опять эта накачанная виски марсианка Коломбина попыталась подзарядиться через наш электрощит!.. Сунула вместо хвостового разъема свой ублюдочный хобот и сделала короткое замыкание! Мгновенно выбило все пробки! И гравитационный генератор застопорился, и освещение потухло, после чего растяпа Клинтон в кромешной темноте обронил в стартовый уплавнитель свой кривой напильник, которым и после запуска генератора заклинило тормозной маховик!..
– Ублюдки!! – выкрикнул Гальюнинг, – Кто накачал эту потаскуху виски?!
– Мы, – признался басовитый.
– С какой целью эта потаскуха притащилась в ваш отсек, и... кто ее впустил в помещение строгой изоляции?! – продолжил допрос капитан.
– Сэр, но она же.., – замялся ответчик.
– Договаривай, ублюдочный выблядок!!! – почувствовав, что истина вот-вот прорвется фонтаном наружу, на пределе ярости взревел Гальюнинг.
– А она и не притаскивалась с какой-то целью! – зафонтанило чистосердечное признание, – Это Клинтон со своим кривым напильником ее притащил! Он притащил, а она тряпка и тряпка – обмякшая! Мы с парнями ее виски накачивали, накачивали, а у нее тонус не поднимается!.. Глянули на индикатор зарядки, а, оказалось, у нее батареи сели! Посоветовали для подзарядки сползать в прачечную и... отвлеклись на свои проблемы...
Пока в русское домино долбились, она вместо того, чтобы культурно ползти в прачечную, сунула свой марсианский хобот в наш центральный электрощит!..
Капита-ально(!) хобот обуглился. Абсолютно некрасивой стала. Какой ублюдок западет на марсианку с обгорелым хоботом?!.. Вы бы, сэр, запали?!..
– Ублюдки.., факераторы.., ротоанусы, – проворчал Гальюнинг и, сцапав водочную поллитру, перевел очумелый взгляд на Максима Максимовича Исаева, утомленно сползающего с бесчувственного контрразведчика Боба Фасолинга...

Провожающие американцы и провожаемый россиянин выходили в коридор в обнимку, в раскачку, на полусогнутых.
– Есили моя на етой плянете погьибьнеть.., – бубнил Исаев.
– Заметано, братан! – обливаясь тягучими слюнями, контрразведчик Боб в межсловесных паузах пытался засосать ухо россиянина для углубленного поцелуя, – Как и обещались!.. В случае чего... Того... Орден «Резиновой подвязки» тебе(!) посмертно и... Знал бы ты, как я неравноду-уш-шен к гер-ро-оям! А ты, Макс, конк-кре-е-етный макси(!)-герой и... к-кле-евый пацан!.. Странно: твое ухо абсолютно не засасывается – выскальзывает...
– Потому сьто моклое, однако, – прокомментировал Максим Максимович.
– Ты это.., не в обиду.., – заменжевался Боб, – Орден – законно, мемо-риальная д-доска – т-тоже... Но... Н-не обессудь уж, д-дружище, но пох-хоронить тебя в портянках из п-полотнища гос-суда-арственного флага Соединенных Ш-ш-ш-татов Ам-ме-ерики... Не политкорректно. Н-нас з-за