Его собственное Солнце

упрямство, то ли девичьи мечты не давали ей сделать этот маленький шаг.

     – Когда игра будет закончена? – поинтересовалась Майя.

     – Когда кто-то из нас скажет: "я люблю тебя", – ответил Июнь. – Как в сказках, помнишь?

     – Хорошо, – кивнула девушка, немного подумав.

     Юноша улыбнулся. Все шло так, как он задумал. Но что-то другое, не похожее на торжество от победы над холодной весной, добавляло ему радости. Июнь уже догадывался что именно, но, по привычке, не обращал на это никакого внимания.

     Они молчали. Оба не знали, что сказать. Майя привыкла молчать, когда к ней не обращаются и ни о чём не спрашивают. Да и впервые попав в такую ситуацию, она не представляла себе, о чем говорить. Июнь же, обычно разговорчивый и весёлый, почему-то смутился. Непредсказуемая, необыкновенная, порой грустная и молчаливая, а иногда улыбчивая и разговорчивая – юноша ещё не встречал такой девушки, как Майя. Он боялся сказать что-то, что может превратить его победу в поражение.

     Но долго бездействовать Июнь не мог, поэтому, тряхнув головой, решительно посмотрел на девушку, повернувшуюся к нему спиной, открыл было рот, чтобы сказать что-то смешное, и…замер.

     «Солнце» – одно слово мелькнуло в голове юноши и крепко засело в ней.

     Сейчас Майя как никогда раньше была похожа на яркую звезду. Светлые волосы, которые трепал легкий ветерок, будто бы изнутри горели, сияли. Силуэт девушки очерчивал тонкой линией яркий свет, делая её совершенно нереальной, волшебной, сотканной из мельчайших мерцающих кристалликов. До неё хотелось дотронуться, хотелось удостовериться, что она настоящая, живая, не призрачное видение. Июнь не выдержал – легко, почти неощутимо коснулся плеча девушки.

     Она вздрогнула и обернулась.

     – Прости, я задумалась, – улыбнулась Майя, по-своему расценив его движение.

     – О чём? – поинтересовался Июнь, отведя взгляд. Только рядом с ней он краснел.

     – Да так… – произнесла девушка, вдруг погрустнев. А потом вновь улыбнулась. – Я должна всё тебе рассказывать, верно? Ведь игра уже началась…

     Июнь кивнул, подавив желание ответить «нет». Он не хотел её принуждать, но любопытство и простое упрямство не позволило это сделать.

     – Мне нравится эта набережная, – сказала Майя, медленным шагом направляясь к лестнице, которая ведёт к самой воде. – Посмотри на тот берег. Видишь,
дом с разбитым перед ним садом? Он очень похож на мой…

     – Ты скучаешь по дому? – спросил Июнь, подстраиваясь под её шаг.

     – Нет, – после недолгого молчания ответила девушка. – Я скучаю только по цветам, что растут в нашем саду.

     – Почему? – удивился юноша. – Не скучаешь по родным, по матери, отцу, братьям и сёстрам?

     – У меня нет ни брата, ни сестры. Родители… – она вздохнула. – Не хочу о них говорить.

     Июнь кивнул, но через несколько минут Майя все же рассказала всё о своей семье, не в силах больше держать это в себе.

     – Мои родители очень богатые и влиятельные люди в Цветочной долине. Обычно они очень заняты – выводят новые сорта цветов, следят за тем, чтобы не исчезли редкие растения, а потом пишут весенним месяцем, какие из них нужно вырастить, чтобы спасти. В те дни, когда у них нет работы, обычно это первые месяцы зимы, они посещают или устраивают обеды и приемы. Как единственная дочь знатных родителей, я должна везде следовать за ними, говорить лишь тогда, когда спросят, быть скромной и приветливой. Но иногда так хочется убежать, остаться дома, вместо того чтобы улыбаться через силу, танцевать с надутыми «индюками» – сыновьями пришедших гостей, говорить с дамами, которые только и делают, что льстят и сплетничают… Я так от этого устала, – тихо призналась девушка. – Единственным спасением стало избрание в месяцы. Здесь я хотя бы недолго, но могу быть собой.

     – Я не знал, что ты… такая, – произнёс Июнь, пожалев о том, что иногда смеялся над неразговорчивостью и некоторой сухостью девушки.

     – Какая? – поинтересовалась Майя.

     – Вот такая, – вздохнул юноша. – Ты если что – говори, я ведь всё пойму. Иногда очень полезно делиться своими проблемами с другими.

     – Спасибо… – и она впервые почувствовала такое сильное желание посмотреть в карие глаза лета, коснуться его руки и улыбнуться. Улыбнуться только ему. – А ты? Ты когда-нибудь чувствовал что-то подобное? Когда тебя заставляют делать то, что тебе совсем не нравится?

     – Нет, – немного подумав, ответил Июнь. – Меня никогда не заставляли что-либо делать. Даже если бы заставляли, я бы не послушал. Наверное, я очень свободолюбивый.

     – Свободолюбивый? – засмеялась девушка. – Может, просто упрямый?

     – А может и так, – согласился, улыбаясь, юноша.

     Они остановились у воды. Тихой рябью украшал ветер поверхность реки. Вдалеке, медленно приближаясь к противоположному берегу, шло судно, очень похожее на обыкновенный деревянный плот. Паром перевозил желающих на другую сторону. Людей, не смотря на то, что река была ещё холодная, и купаться пока нельзя, собралось много. Они выстроились в длинную разноцветную змейку, в ожидании своей очереди, и тихо переговаривались друг с другом. Там царили шум, похожий на жужжание пчёл в улье, и суматоха.

     Июнь и Майя стояли далеко от толпы-«змейки», поэтому не слышали ни шума, ни суеты. Вокруг них мир будто огородился от посторонних звуков. В их мире пели птицы, журчала вода, дул свежий ветерок и существовали только они – весна и лето.

     – Я родился в обычной семье, ничего особенного, – рассказывал Июнь. – Отец работает до вечера. Он за реками в Долине следит: чтобы никакая из них из берегов не вышла, направление не сменила или чтобы Цветочную долину и Золотой лес на границах не затопило. Поэтому его часто в командировки, на другую часть Долины посылают. Мама дома сидит, рукодельничает. Знаешь, какие она картины вышивает? Тебе точно понравились бы. У неё очень хорошо цветы получаются… У меня две сестры. Младшей всего семь, её Лиля зовут. А старшая вышла замуж три года назад. Вообще-то она должна была стать июнем, но особым желанием не горела, тут ещё и замужество это… В общем, мне пришлось за неё «отдуваться».

     – А ты тоже… не горишь желанием? – Майя замерла в ожидании ответа.

     – Честно? Нет, не горел. А потом то ли привык, то ли ещё что-то… В общем, если бы мне сейчас предложили уйти с должности первого летнего месяца, я бы остался, – ответил, немного подумав, он, и девушка радостно улыбнулась.

     – Ты была когда-нибудь в парке развлечений? – вдруг спросил Июнь.

     – Никогда, – покачала головой Майя. – А ты?

     – Да, несколько раз. Здесь недалеко есть парк Дружбы. Хочешь, сходим туда?

     – А нам разве можно? Нас ведь никто не видит.

     – Почему нет? Это ведь не значит, что мы не имеем право немного развлечься? – юноша весело подмигнул и протянул девушке руку. – Пойдём. Будет весело, я тебе обещаю. Веришь?

     – Верю, – улыбнулась Майя и коснулась тонкими пальчиками ладони Июня. В то же мгновение он спрятал их в своём кулаке, заставив девушку вздрогнуть.

     Они поднялись по лесенки с пляжа на набережную и не спеша пошли вперёд. Пусть на время, но весна и лето забыли о своих разногласиях и ссорах. Осторожность Майи, с которой она согласилась на предложение Июня, постепенно исчезла. Юношу же покинуло любопытство, из-за которого он и решил предложить Майе поиграть «в любовь». Теперь он не думал обо всех секретах, которые таит в себе девушка-весна. Ему просто нравилось идти рядом с ней, говорить и слушать, смеяться и шутить.

     Так они дошли до разноцветных ворот, украшенных коваными узорами. Перед ними в замысловатой, двухэтажной клумбе росли цветы.

     – Анютины глазки! – воскликнула Майя, подбегая к «цветочному поселению».

     Июнь улыбнулся, глядя, как девушка приседает то у одного, то у другого цветка, нежно гладит каждый лепесточек и весело подпрыгивает, поднимаясь на ноги.

     – Мои любимые цветы, – сказала Майя, словно бы оправдываясь.

     – Разве ты не все цветы любишь? – беззлобно усмехнулся юноша.

     Девушка потупила взгляд.

     – Ну… В общем… Да!

     Июнь засмеялся. Сам он любил цветы, но такой особой привязанности, какая была у Майи, они у него не вызывали. Если только маргаритки – их юноша просто обожает. Они напоминают ему о родителях и сёстрах – эти цветы растут вокруг их дома в Долине Рек. Оранжевыми, жёлтыми и розовыми реками они окружали небольшое «гнездо» семьи из пяти человек. Теперь из четырёх – старшая сестра Июня вылетела из родного дома. Её так и звали «Маргарита», в честь цветов, которые она любит. Которые любит вся их семья. Юноша часто грустил, вспоминая о Рите. Она, несмотря на свою ветреность и несерьёзность, всегда любила и заботилась о младших брате и сестре. Маргаритка не хотела становиться июнем, ведь не считала себя достаточно сильной, чтобы будить в природе лето, быть первым всегда сложно. И потому что это могло бы помешать её счастливой жизни с любимым человеком. Между работой и семьей она выбрала второе, и ни на секунду не усомнилась в своем выборе. И пусть Июнь понимал Риту, не осуждал и ни в чём не винил, он очень хотел, чтобы она осталась одной из его «маргариток» - одной из самых дорогих для него людей.

     – Ты чего? – Июнь не заметил, как к нему приблизилась Майя, как обеспокоенно вгляделась в его лицо, как внимательно смотрела на него несколько минут.

     – Нет, ничего, – покачал головой Июнь, растерянно улыбаясь.

     – Ты должен мне все рассказывать, помнишь? – не отступила Майя, почувствовавшая то же детское любопытство к жизни почти незнакомого человека, что некогда испытал лето.

     –Точно! – воскликнул юноша. – Прости…

     – Я думаю, она сделала верно, – сказала девушка, выслушав рассказ временного друга. – Быть первым месяцем очень тяжело.

     Они вошли в распахнутые ворота и медленно побрели вперёд по зелёной аллеи, ведущей к аттракционам.

     – Откуда знаешь? – поинтересовался Июнь.

     – Я разговаривала с Мартой – она первый весенний месяц…

     – Я в курсе, – отозвался юноша. – Я тоже видел её на собрании двенадцати месяцев. Рыженькая такая.

     Майя кивнула.

     – К тому же, если Рита действительно любит того человека, теперь её мужа, то выбор, сделанный в пользу семьи и любимого, самый правильный, – девушка взглянула на лето. – Ты осуждаешь её?

     – Нет, ты что? Конечно, нет! Просто, я по ней очень скучаю, – вздохнув, тихо признался Июню совсем детским, наивным тоном.

     Майе стало его по-настоящему жаль. Она хотела было сказать ему об этом, поддержать, но не успела.

     – Я не хочу портить наше «свидание понарошку» своими воспоминаниями и печалями. Так что забудь всё, что я сейчас тебе наговорил, – весело сказал Июнь, тряхнув головой – была у него такая привычка – и крепче сжал пальцы девушки в своей руке. – Ты боишься высоты?

     – Нет, – покачала головой Майя, удивившись быстрой перемене в настроении юноши. Впрочем, где-то в глубине карих глаз всё же затаилась печаль, которую их обладатель так усердно прятал.

     – Тогда начнем с «Осьминога»? – предложил юноша.

     – А это что? – поинтересовалась Майя и слегка поморщилась.

     Аллея закончилась, и они оказались на небольшой