семечко, вырастить цветок или вернуть жизнь увядшему растению. Разумеется, ей нельзя было злоупотреблять своим даром, но сегодня можно было сделать исключение.
Белочка, видимо решив, что незнакомцу с карими глазами можно доверять, быстро сбежала вниз на несколько «этажей» и удобно уселась на нижней ветке, той, что была ближе к ладони с подарком.
– Не бойся, – тихо проговорил Июнь, обращаясь к рыжей красавице.
Белочка склонила голову, рассматривая лето. Наконец, она прыгнула прямо на его ладонь, схватила орех и настороженно взглянула на людей.
– Я тебя не трону, – улыбнулся юноша. Животные любили его, доверяли ему, и он очень дорожил этим доверием.
– Посмотри на её шерстку, – негромко сказала Майя.
Июнь кивнул и оглядел новую знакомую. Несмотря на то, что тепло уже давно вернулось на землю, и холода отступили, красавица не успела сменить окрас. Юноша недовольно покачал головой и осторожно, чтобы не испугать белочку, погладил её по пушистой спинке. В ту же секунду зверюшка стала огненно-рыжей, а хвост – грязный, со спутанной шерстью – распушился.
Майя восторженно ахнула:
– Какая красивая!
Белочка взглянула на неё.
– А мне её погладить можно? – спросила девушка.
– Иди сюда.
Июнь взял её пальчики и погладил ими мягкую спинку маленькой красавицы. Майя тихо засмеялась. Белка, оторвавшись от ореха, потянулась, выгнув спинку под нежными, теплыми пальчиками весны и что-то заверещала. Засмеялся и Июнь. Зверюшка обиженно на него посмотрела и продолжила что-то говорить, только теперь недовольным тоном.
– Ладно тебе, не ругайся, – сказал ей Июнь. ¬– Больше не буду.
Но белочка, взмахнув пушистым хвостом, схватила орех и, прыгнув с ладони лета на шершавый ствол, скрылась среди густой зелени дерева.
– Она обиделась? – спросила Майя, глядя наверх и стараясь разглядеть беглянку.
– Характер показывает, – улыбнулся Июнь.
– Ты понимаешь её? Разговариваешь с животными?
– Нет, с животными я не разговариваю. Я их без слов понимаю. Они такие же, как мы с тобой. Если им что-то не нравится, это можно легко увидеть. Например, эта белка начинает махать хвостом. А ты, когда злишься, киваешь головой.
– Я похожа на белку? – удивилась Майя.
– Нет, ведь Белка – это Марта, забыла? – напомнил Июнь, услышав это имя от Февраля. Тогда он говорил с последним зимним месяцем на собрании двенадцати месяцев, Февраль был первым, кто с ним заговорил. – А ты – Солнце!
Весна улыбнулась.
***
Начинало смеркаться. Небо ещё не успело окраситься в «закатные» цвета: розовый, фиолетовый и жёлтый, но стало немного прохладнее, а ярко-голубое небо потускнело.
Парк потихоньку пустел. В нём остались лишь забывшие о времени влюбленные пары, несколько семей с неугомонными детишками и молодёжь, решившая отпраздновать окончание учебного года катанием на аттракционах. Впрочем, через пару часов и они уйдут – парк работает до полуночи.
– Куда мы идём? – спросила Майя, послушно следуя за непривычно тихим Июнем.
– Увидишь, – таинственно улыбнулся он.
Один день они провели вместе, без ссор и скандалов, с улыбками на лицах и весёлым смехом. И этот день для каждого стал самым лучшим днём в жизни. Майя поняла: она больше не будет враждовать с летом, даже когда игра закончится. Июнь тоже кое-что понял, но говорить об этом весне пока не спешил.
Сюрпризом Июня было Колесо Обозрения - старый, уже давно никому не интересный аттракцион. Июнь искренне удивлялся этому отношению людей к Колесу. Юноше оно всегда нравилось, сколько бы он на нём не катался. С него весь город открывался, как на ладони, и прекраснее вид он, наверное, видел только у себя дома, в Долине Рек.
Июнь попросил девушку закрыть глаза, чем ещё больше её заинтересовал. Он быстро запрыгнул в медленно двигающуюся кабинку, ловко обнял Майю за талию и, с легкостью приподняв, поставил её около себя.
– А теперь можно открывать глаза? – спросила заинтригованная девушка.
– Теперь можно.
Открыв глаза, Майя едва не упала от удивления. Колесо крутилось так плавно, что она и не почувствовала, что стоит не на земле, а на полу крытой кабинки. Июнь усадил девушку на сидение, представляющее собой деревянную лавочку, прикрепленную к стенкам, а сам сел рядом.
– Не боишься? – заботливо спросил он, сжимая её пальцы.
Майя покачала головой, не глядя на него. Как можно чего-то бояться, если видишь такую картину, какую сейчас видела она?
Перед ними, словно разноцветная карта, нарисованная каким-нибудь художником со всеми подробностями, расстилался город. Кроны деревьев с высоты казались невысокими пушистыми холмиками, около которых тут и там возникали серые или белые многоэтажные небоскребы. В лоскутное одеяло, накинутое чьей-то рукой на асфальт недалеко от жилых домов, превратились киоски и магазины с разноцветными крышами. А вот и набережная – место, где Июнь и Майя три года проводили два дня вместе. Широкая, необъятная, убегающая далеко-далеко вперёд река казалась зеленовато-голубой лентой. Какая красавица потеряла её? Никто не знает. Быть может, сама Природа когда-то ходила здесь, едва касаясь ступнями земли… А вот и школа – большое, сделанное из нескольких квадратных и прямоугольных зданий, соединенных между собой, учебное заведение, откуда вот уже пять лет подряд весело болтая или споря о чём-то шли Юра и Маша – школьники, которые сами того не зная, объединяли Майю и Июня каждый раз, когда проходили по набережной.
– Как красиво!
Небо пылало. Нет, не огнём, а нежным розовым и пастельным фиолетовым. Закат – это совершенно невероятное, волшебное время: день уже прошёл, а ночь ещё не наступила. Закат – это что-то между ними, загадочное и необыкновенно красивое.
– Солнце, – позвал Июнь, и у Майи по коже побежали мурашки – так тихо и нежно прозвучал его голос.
Девушка обернулась к нему, щеки её мгновенно вспыхнули. Юноша притянул её к себе быстро, не говоря ни слова, она даже не успела сообразить, что к чему. Июнь, глядя ей в глаза, приблизился и поцеловал. Поцеловал по-настоящему. Майя замерла. Внутри у неё все задрожало то ли от смущения, то ли от восторга. Мысли в голове перепутались, кружась в невероятной карусели, а вскоре и вовсе исчезли.
Июнь продолжал целовать её, обнимая. Девушка закрыла глаза и, поддавшись чувству, ответила на поцелуй.
***
Посреди аллеи стояли Майя и Июнь. Девушка пыталась привести мысли в порядок. После поцелуя на Колесе Обозрения она никак не могла понять, что происходит. На игру это больше не походило. И от мысли, что всё было по-настоящему, что Июнь действительно любит её, щеки весны краснели, на губах сама собой появлялась счастливая улыбка, а по телу растекалось приятное тепло.
Июнь стоял позади девушки. Он обнимал её за талию, спрятав подбородок в золотых волосах весны, закрывая её от ветра. Юноша чувствовал себя невероятно счастливым, поэтому улыбался.
– Я люблю тебя, Солнце, - прошептал Июнь, наклонившись к её уху.
Майя вздрогнула. Её окатило волной разочарования и грусти. «Я люблю тебя» – ключевая фраза, завершавшая их игру. Игру в любовь, которая помогла весне разобраться в чувствах, исполнила её мечты, о которых сама девушка и не подозревала. Она попыталась высвободиться из объятий, но Июнь не пустил её.
– Ты ведь замёрзнешь, – объяснил свои действия он, улыбнулся и взглянул на девушку из-за её плеча. – Ты чего, Солнце?
– Ты… Ты ведь правду сказал? – с замиранием сердца, смущаясь, негромко спросила Майя.
– Конечно, правду, – ответил он. – Я никогда не вру, и вообще не люблю ложь. Не веришь? Тогда смотри.
Юноша, не дождавшись ответа весны, отошел от неё к краю аллеи, и, раскинув руки в стороны, крикнул:
– Я люблю Солнце!
Майя засмеялась и подбежала к нему.
– Всё ещё не веришь? – оживленно спросил Июнь, хватая её за руку. – Идём!
Он потянул её в сторону набережной, которая была совсем недалеко от них. Встав посреди небольшой площади с памятником какому-то мужчине, повторил признание.
– Я люблю Солнце! – в который раз крикнул он и, повернувшись к девушке, засмеялся вместе с ней.
– Хватит, я тебе верю, – улыбнулась Майя.
– Я люблю тебя, – тише, но не менее искренне, признался Июнь, касаясь губами веска девушки. – И никому не отдам! Никакому «индюку», чьим бы он не был сыном.
Майя прижалась к нему, веря каждому слову. С ним ей было хорошо. Она забывала о своем происхождении, о строгих правилах, чувствовала себя, как за каменной стеной. С летом весна оживала, могла быть собой.
– Завтра я ухожу, – сказала Майя и с надеждой спросила. – А когда приду… Ведь теперь всё будет по-другому?
– Конечно, – улыбаясь, ответил Июнь. – У меня ведь есть собственное Солнце!
И он, так же, как несколькими часами ранее, щелкнул её по носу…
