Убитая совесть 7

  Виктора Силина, десятилетнего мальчишку, приняли в пионеры 22-го апреля 1964-го года в небольшом волжском городке. Сын руководителя подразделения на одном из градообразующих предприятий, он рос, как и большинство его сверстников: пионерская, затем комсомольская организации, увлечение музыкой, радиотехникой, запуском самодельных ракет. Но было и другое – азартные игры в кампании хулиганов, драки, войны малолеток – всё это наложило неизгладимый отпечаток на его характер. По окончании школы парень поступил в радиоинститут, где учиться было совсем непросто.

  Глава 7. Вторая сессия, «медведи», «свистящая» подсказка, операция «Ы», стройотряд в Карелии.
  1.
  Летняя сессия подкралась, как всегда, незаметно. Кончилась спокойная жизнь. Студенты сдавали зачёты, переписывали пропущенные лекции, не вылезали из читального зала. Но была подготовка и иного рода. Лариса Кабарда, учившаяся в одной группе с Виктором, активно перенимала опыт сдачи экзаменов у старшекурсников. Многие потянулись за ней, пытаясь облегчить себе жизнь. Тем более что ходили страшные легенды о несчастных переучившихся студентах, повредившихся умом на почве сдачи экзаменов.

  Учебный поток состоял из четырёх групп, и камнем преткновения для первокурсников была, естественно, математика, которую изучали четыре семестра. Вернее, не сама дисциплина, а преподаватель Боб Ильич Константинопольский со своей иезуитской системой приёма экзаменов. Поэтому, чтобы минимизировать потери, обычно принимались следующие меры. Самую сильную группу старосты пускали сдавать первой. У дверей аудитории, в которой проходил экзамен, стоял «корреспондент» от Кабарды и путём опроса выходивших составлял список билетов, задач и дополнительных вопросов преподавателя.

  Затем «кабардинцы» шумным табором располагались где-нибудь в общаге и начинали писать «медведей» – точные ответы на вопросы каждого билета. На внутренней поверхности пиджака или юбки пришивался карман, в который и закладывался комплект «косолапых» в строго определённом порядке – согласно небольшой шпаргалке-каталогу. Причём, подпись Боба Ильича подделывалась на них местными «кулибиными» столь искусно, что даже сам Константа не мог её отличить от настоящей.

  На экзамене, вытащив билет, «медвежатник» сличал его содержимое с каталогом. Затем наощупь незаметно отсчитывал, находил пальцами нужный листок и немного приподнимал его над стопкой в кармане так, чтобы в подходящий момент извлечь «медведя» на свет божий и с ним уже идти к столу преподавателя.
  Многие умудрялись сдавать экзамен с чужим комплектом, и вместо изучения материала долго и упорно занимались чистописанием, пытаясь изменить свой почерк, подогнать его под тот, которым были написаны доставшиеся им по наследству «косолапые». Впоследствии в целях экономии времени «кабардинцы» стали писать своих «медведей» прямо на лекциях, разбивая курс по отдельным темам.

  Хочу заметить, что образовательная система в те далёкие годы делала акцент на знания, и диплом получал только человек, прошедший весь курс обучения. Сдать экзамен за взятку было практически невозможно. Кроме того, студенты не просто усваивали определённый объём информации, но учились учиться, чтобы в дальнейшем всю жизнь совершенствовать своё образование,  могли самостоятельно освоить любую дисциплину в любой области знаний. Ведь даже в процессе переписывания «медведей» «нерадивый» ученик усваивал большую часть материала.

  2.
  Как ни изгалялись, чего только ни выдумывали изобретательные студенты, чтобы обмануть непробиваемого доцента Константинопольского! В частности, Михаил, однокашник Виктора, заметил, что Константа почти не слышит высокочастотную часть звукового спектра, свистящие звуки. И когда выяснилось, что сдавать математику им предстоит в кабинете на первом этаже, да ещё с открытыми окнами, он решил помочь однокурснице Людмиле весьма неординарным способом.

  Представьте себе такую картину: молодые люди сосредоточенно пыхтят на экзамене у Константы, пытаясь выдавить из своих весьма далёких от математики голов хоть какие-то случайно завалявшиеся там научные знания. И вдруг из приоткрытого окна, с улицы – сначала едва уловимо, а затем всё громче и отчётливей – раздаётся свистящий, шипящий, полузмеиный шёпот, заунывно диктующий до боли знакомые математические формулы и доказательства теорем. Вы улыбнулись? Вот и ребята, сидевшие за столами, начали усиленно хрюкать и квакать, едва сдерживая рвущийся наружу естественный для молодого организма хохот. При этом все, за исключением экзаменатора, ободряюще поглядывали на уткнувшуюся в свой листок пунцовую от волнения и всеобщего нездорового внимания Людмилу.

  Константа, почуяв неладное, напрягся, затем несколько раз оббежал за спинами студентов свою знаменитую букву «П», но так и не понял смысла происходящего, чем ещё сильнее разбередил всеобщее рвущееся наружу веселье. И только когда ажиотаж достиг апогея, когда склонённые спины ребят стали непроизвольно дёргаться в конвульсиях от смеха, доцент догадался, наконец, поплотнее прикрыть окна в аудитории. Но он опоздал – девушка успела записать всё необходимое и была готова к сдаче экзамена.

  3.
  В наше время информационного бума новые фильмы мелькают перед глазами и забываются, не успев выйти на экраны. Но тогда, в семидесятые годы прошлого столетия зрители по многу раз смотрели в кинотеатрах комедии Гайдая, буквально разбирая их на цитаты. Да что там, «Операция «Ы»» и сегодня волнует наших детей и даже внуков! Особенно та её часть, где креативные студенты сдавали экзамен с помощью радио. Можно себе представить, что творилось вокруг этого фильма более сорока лет назад!

  Так случилось, что Виктор с Михаилом задумали повторить и даже превзойти классику комедийного жанра. Сейчас нечто подобное можно сделать с помощью мобильника, но тогда… впрочем, и в те годы были транзисторные приёмники, легко помещавшиеся в кармане пиджака. В левый рукав изобретатели протянули провод с небольшим наушником, который привязывался к локтю с помощью слегка натянутой резинки. Во время подготовки к экзамену «нерадивый» студент должен был задумчиво сидеть, опираясь ухом на ладонь левой руки, и записывать то, что ему диктовал по радио напарник. В случае любых форс-мажорных обстоятельств наушник немедленно отпускался в свободный полёт и самопроизвольно исчезал в рукаве.

  От замаскированного под цветок микрофона решили отказаться. Поэтому связь была односторонней. Тем более что передать «на волю» содержание экзаменационного билета и условие задачи можно было иными давно отработанными способами. Спаять компактный радиопередатчик на транзисторах для будущих радистов не составило особого труда. И всё было хорошо до тех пор, пока…

  Боб Ильич, как и рассчитывали изобретатели, ничего не заподозрил. Виктор, торжествуя, дописывал на легальном листке решение последней задачи, когда в аудиторию вошли, слегка запыхавшись, двое из деканата. Они направились прямо к нашему герою и заставили его извлечь на свет божий радиоприёмник, наушник и прочие «криминальные» принадлежности. Константа, уязвлённый в самое сердце тем, что его доселе безупречная система приёма экзаменов дала сбой, тут же назначил «нерадивому» студенту переэкзаменовку. Затем несчастного вместе с Михаилом, которого нашли в соседней аудитории, отправили в деканат для дальнейших разборок.

  Болтали, что замысел горе-изобретателей был раскрыт в одной из лабораторий института, где услышали, что на средних волнах кто-то диктует математику. Но во время воспитательной беседы Виктор заметил едва уловимую усмешку в уголках губ декана и догадался, что своим провалом они обязаны вовсе не сотруднику лаборатории, а  одному из многочисленных сексотов, внедрённых в студенческую среду.

  4.
  Пускай с трудом, но математику наш герой, в конце концов, сдал. Однако снова остался без стипендии. И чтобы не обременять отца, чтобы почувствовать себя самостоятельным человеком, Виктор твёрдо решил на всё лето отправиться на целину в составе одного из так называемых ССО (студенческих строительных отрядов). Правда, другие стройотрядовцы долго готовились к поездке – несколько месяцев обучались необходимым строительным специальностям. Но красивого статного парня с удовольствием взяли на случайно освободившееся место. Командир отряда на общем собрании сказал так:

  – Кто хочет заработать, милости прошу к нам. А кто надеется на отдых, лучше оставайтесь дома!
  Казахстанская целина к тому времени была освоена. Поэтому стройотряд Виктора отправили в сказочную страну высоких сосен и нетронутых прозрачных озёр – в Карелию. Туда, где некогда снимался чудесный фильм «А зори здесь тихие». Посёлок, в который ребят привезли на бортовой машине с железнодорожной станции, носил поэтическое название Ладва. Небольшая речушка Ивинка делила его на две части, соединявшиеся в единое целое с помощью нескольких деревянных мостов. И вообще, всё там было из дерева – дома, сараи, тротуары и даже большой поселковый клуб, в котором по вечерам показывали фильмы и устраивали танцы под катушечный магнитофон «Днепр» – ящик, плотно набитый лампами и прочей электроникой, из которого извергалось наружу оглушительное количество децибелов.

  Особый шарм всему этому благолепию придавали белые ночи. То самое, воспетое питерскими поэтами благословенное время года, которое после пронизывающих зимних морозов, после весенне-осенней распутицы так ждали и любили местные жители. Приезжим, однако, всё это было в диковинку.

  Большую часть суток светило солнце. Таинственный полумрак наступал лишь после полуночи на каких-нибудь два-три часа. Но и в это время вечерне-утренняя заря напоминала о себе где-то там, на севере, разгораясь у горизонта божественным пурпурно-розовым пламенем, один вид которого будоражил воображение и не давал уснуть восхищённым стройотрядовцам.

  Но главной достопримечательностью Ладвы оказалось даже не это. Голубоглазые, светловолосые с бледно-мраморной кожей и розовым румянцем на щеках, местные девушки поразили приезжих своей лебединой статью и какой-то замедленной, необыкновенно-величественной манерой общения. Ребята здесь, конечно, тоже были, но будущие инженеры как-то с ходу подавили их своей многочисленностью, интеллектом и организованностью. И молодые красавицы на первых же танцах в полумраке белых ночей буквально растаяли перед теми, кто в полном восхищении страстно стремился покорить их нетронутые сладострастием девичьи сердца.

  5.
  Татьяне скоро должно было исполниться восемнадцать, но парня у неё не было, если, конечно, не считать несерьёзных школьных увлечений. Тем более что учёба, комсомольские дела и развесёлая студенческая жизнь не оставляли времени на то, что все окружающие, да и она тоже, считали баловством. Девушка училась в техникуме города Петрозаводска, а летом приезжала домой на каникулы…

  В просторном помещении клуба яблоку негде было упасть. Магнитофон гремел, а танцы шли своим чередом. Были они двух видов – шейк и танго. (Вальс к тому времени