Колокол

было видно друг друга, свет ламп, мониторов, все поглотила тьма. Игорь и Андрей чувствовали, что они движутся, чувствовали, как челнок разрезает черную стену своим блестящим корпусом. Время и пространство перестали существовать в этот момент. Челнок летел, летел вперед, летел, спасаясь от настоящего, презирая грядущее, вперед!




Часть четвертая


Лю сидел за столом и перебирал бумаги. Его лицо было напряжено монотонной многочасовой работой, глаза стали красные и предательски чесались. Лю отложил бумаги в сторону и вновь подошел к доске, на которой была вывешена подробная карта города. Взяв в руки маркер, он начал обозначать черные точки. Недолго подумав, Лю взял линейку и начал тонкими линиями соединять их. Получилось что-то вроде восьмиконечной неровной звезды, с вписанным в нее квадратом. Догадки оказались верными, Лю с досадой бросил маркер и линейку на стол. Былое самообладание сдалось под гнетом тревог. Вот уже шел второй месяц, как он покинул свою страну и находился в Главграде, пытаясь найти концы, найти хотя бы одну ниточку, но все тщетно, каждый раз тайна ускользала из рук, оставляя за собой только лишь этот насмешливый символ Ордена. Они в этот раз потрудились на славу. Лю не раз уже говорил Рашиду, что Орден их уже опередил на много шагов вперед. Все, что удалось достичь тяжелым трудом, кровью невинных людей – все это было напрасно. Лю смотрел на город, карта не могла показать истинное лицо, но он смотрел сквозь нее, стараясь не смотреть в будущее, а будущее, если верить Николаю, было туманным.
В комнату вошел Рашид. Размашистыми шагами он приблизился к карте, долго смотрел на нее, потом достал из-за спины огромный нож и воткнул его в центр вписанного квадрата.
Лю безучастно смотрел на него. Что толку от злости? Что толку от них, если они не могут до сих пор даже приблизиться к штабу перерожденцев. А вот они, они! Эти свиньи, это отродье, забывшие свой род, предавшие своих отцов, матерей, друзей, все они знали, знали и играли с ними.
- Изменился мир за полвека, да, Лю? – прервал самобичевание монаха Рашид.
- Да, ты прав, мы потеряли основные нити, мы уже не властны в этом мире.
- По-моему ты драматизируешь. Посмотри, - Рашид указал на нож, - ты не отметил еще одну точку.
Лю внимательно посмотрел на карту, потом подошел к столу, поднял несколько бумаг.
- Возможно, но данные слишком спорные.
- Может да, а может быть и нет, - Рашид довольно улыбнулся, - переодевайся во что-нибудь современное, сегодня выйдем в город.
Лю с сомнением посмотрел на Рашида, но спорить не стал. Через полчаса они шли по тихой заставленной автомобилями улочке в сторону площади Восстания.
Рашид, помолодев на двадцать лет, шел в хорошо подогнанном сером костюме. Белая рубашка была расстегнута, обнажая загорелое тело южного человека. Это был уже не тот старик, каким его нашел Николай в прошлый раз. Рашид дал себе уговор не терять себя, хватит, лучше смерть.
Лю надел старую кожаную куртку и джинсы. Огромный желтый логотип западного автоконцерна выглядывал из под полей куртки на черной заношенной футболке. Лю всегда так одевался в этой стране. С его внешностью не стоило щеголять,  зачем будоражить неокрепшие умы молодежи.
Вдалеке показался небольшой кортеж, который двигался против движения односторонней улицы, не обращая внимания на прохожих, отпрыгивающих от блестящих черных боков колесниц.
Лю и Рашид остановились и, зайдя в небольшую арку, стали ждать.
Проход под аркой уводил в заброшенный двор, откуда тянуло прохладой и сыростью. Рашид потер нос рукой, вместе с запахом сырости, стали доносится дуновения человеческой жизни.
Кортеж остановился за два дома от арки. Десять охранников вальяжно вышли из огромных сараев и окружили толстым кольцом одну из машин. Дверь отворилась, и из машины выкатился маленький человечек. Он был на голову ниже своих амбалов, но весил никак не меньше их. Тяжело дыша, он направился к одному из подъездов, скрываемый спинами мордоворотов.
Толстые пальцы неуверенно сжимали небольшую папку, которая постоянно пыталась вывалиться на тротуар. Было видно, как тяжело ему давался каждый шаг.
- Вот она, тяжелая государственная работа, - многозначительно произнес Рашид, - это тебе не на галерах веслами махать.
Лю кивнул в знак понимания. В былые времена он бы со своими отражениями быстренько было допросил всех, но времена меняются, теперь мы лишь наблюдатели.
Рашид вздохнул и жестом показал то, чтобы он сейчас сделал. Тут уже Лю не сдержал улыбки, все-таки методы Рашида бывали очень полезны в их работе, несмотря на все упреки со стороны товарищей по работе.
Процессия зашла в подъезд, и пара вурдалаков встала возле двери, тупо вертя бычьей шеей.
- Идем, - уверенно проговорил Лю. Рашид с удивлением посмотрел на него, но поняв маневр, широко улыбнулся.
- Как есть войдем или поиграем немного?
- Пока не будем будоражить, - тихо проговорил Лю и движением руки остановил охранников, собиравшихся уже было прикрикнуть на приближавшихся к ним китайца в старой одежде и южного денди.
Прохожие с удивлением смотрели на охранников, которые застыли в немой позе, смотря куда-то в сторону, где никого не было. Дверь распахнулась и тут же закрылась. Оцепенение прошло, вурдалаки вертя головами непонимающим взглядом смотрели друг на друга.
Лю и Рашид не спеша поднимались по ступенькам большой парадной лестницы. Старый дом приглашал их к себе, доброжелательно отвечая на их шаги гулким эхом. Они поднялись на второй этаж. Вурдалаки сидели на старых, обшитых коричневым дерматином диванах и о чем-то в полголоса разговаривали. Они даже не повернули голову, когда мимо них пронесся легкий ветерок. Один только размял шею и выдохнул со злобой: «Сквозняки чертовы, когда все это старье снесут уже».
Дверь зала тихо скрипнула и бесшумно закрылась. Перед взором ветра открылся просторный зал, по центру которого стоял большой овальный стол. За столом восседал весь цвет нации: от председателей основных политических сил, до руководителей каналов и главных редакторов газет. Толстый перерожденец сидел справа от входа, и не переставая вытирал вспотевший лоб и шею бежевым платком. Этот подъем дался ему довольно тяжело.
- Почему мы не собрались в основном здании? К чему вся эта конспирация в хлеву? – возмущенно спросил русый мужчина лет тридцати пяти с неряшливой бородой клинышком с несколько дебильноватым выражением лица и явно выраженным брюшком.
- Ты бы молчал, Пархоменко, забыл, с чьего блюда кормишься, пес?! – неожиданно твердо взревел толстяк, гневно сверля глазами лидера националистического движения.
- Да просто спросил, - согнувшись, проговорил бородач, - место хорошее, я не против, мне даже нравится.
- Чмо, необразованное, - тихо проговорил франт, в золотой оправе, поправив чуть съехавший платок на шее.
- А всяких там гомосеков вот где держал! – вскрикнул вдруг бородач и показал неприличный жест франту.
- Молчать!  Вы не на арене! Мне тут не надо играть, играйте вон для них! – завопил толстяк, тыча пальцев в окно, - а ты, Пархоменко, ты у меня быстро вылетишь, если в субботу не соберешь десять тысяч на улице, понял меня?
- Соберу, я же обещал, мои придут, все будет как надо, - ответил бородач, почтительно склонившись в сторону толстяка.
- И чтобы не было как в прошлый раз! – толстяк вытер лицо и бросил платок на стол. Он с раздражением посмотрел на окна, и несколько, ловивших его взгляд подхалимов, бросились открывать окна. – Все мы знаем что нам предстоит в этот месяц, - толстяк говорил монотонным голосом человека, которые уже устал повторять одно и тоже, - и также мы все знаем, какая ситуация сейчас в стране.
- А что, все хорошо. Разве не так? – удивился лидер центристской фракции, вертя недоуменно пустыми глазами.
- A я бы попросил меня не перебивать. Анна Евгеньевна, - обратился он сидящей рядом женщине в черном костюме, - доложите о текущем состоянии дел.
Анна Евгеньевна встала, расправив струящиеся по спине длинные светлые волосы. После того, как взгляд толстяка одобрительно прошелся по ее фигуре, она начала чуть торопливо излагать данные. Все слушали в пол уха, часть стола откровенно обсуждала что-то свое.
- На сегодняшний день активность масс возрастает с каждым днем. Подобную ситуацию мы могли наблюдать много лет назад, - девушка закончила свое щебетание.
- Много лет назад, милочка, мы вытащили эту страну из разрухи, которую нам оставили вшивые революционеры! – гордо возразил докладчице пожилой, уже сильно поседевший мужчина.
- Я прошу соблюдать регламент. Мне не хочется сидеть тут до ночи, - напряженно проговорил толстяк, - я не понимаю вашего оптимизма. На что вы рассчитываете? Думаете, что все всегда будет так, как есть? – неожиданно твердо и издевкой сказал он, обратившись к присутствующим. Все замолкли и ждали, что он скажет, - вы все по-моему забываетесь, что было полвека назад.
- 65 лет назад, если быть точным, - поправил его сутулый интеллигентного вида старичок в красном пиджаке.
- Спасибо, Степан Иванович за справку, но дело не в том, сколько времени прошло, а в том, что не следует повторять ошибок! Так вот, у нас нет сомнения в победе нашего кандидата, тем более что, любой из выдвинутых так и или иначе нас устраивает. Но, настоящее положение по нашим расчетам может привести к новому неконтролируемому нами всплеску активности среди населения.
- Все, все анархисты с нами! – довольно сказал Пархоменко, - верно, Никитич?
Сухощавый мужчина с крючкообразным носом закивал головой.
- Хотелось бы в это верить, но мы придерживаемся другого мнения и рассматриваем также самые худшие сценарии. Наша задача сейчас работать с массами. Пресса – вы должны создавать образ активности населения, критика приветствуется. Дайте материалы по коррупции, по клеймению олигархии. Дайте людям мясо, дайте действие, но только так, будто они сами этого хотели. Я прошу всех понять, понять действительно – то безразличие масс, которое раньше было нам только на руку, сейчас может сыграть с нами злую шутку, когда родится новая сила, и массы обратятся против всех нас. И вас, оппозиция, тоже!
Собравшиеся молчали. Многие обдумывали сказанное, ища аналогии из истории, другая же часть просто сидела, пытаясь хоть как-нибудь понять сказанное.
- Для каждого из вас подготовлена соответствующая инструкция, - толстяк дал указание Анне Евгеньевне, и девушка начала раздавать все именные папки, - программа приблизительная, действовать надо будет исходя из текущей ситуации, но действовать надо немедленно.
Собравшийся «цвет нации» сосредоточенно листали розданные папки, некоторые присвистывали.
- А как быть с финансированием, ведь это потребует дополнительных затрат? – спросил франт.
- Этот вопрос тоже решен. Завтра, максимум послезавтра, предоставьте Анне Евгеньевне приблизительные сметы. Деньги есть. Но не надо наглеть! – толстяк стукну кулаком по столу, - научитесь думать, экономить. Не все деньги решают. Через неделю отчеты мне по проделанной работе – итак каждую неделю. Если появятся вопросы, обращайтесь через Аню. Свободны.
Цвет нации встал, издалека прощаясь с грозным начальником, и начал расходиться.
Когда все вышли, толстяк с горечью произнес:
- С кем работаем, сброд. Идиоты,