после краткого курса восстановления на базе, был доставлен на Землю. Травма позвоночника приковала его к инвалидному креслу.
Разумеется, он продолжает активно работать, у него всегда полно посетителей. Коллеги по работе, ученики...
– А каков прогноз? – поинтересовался один из курсантов. – Инвалидное кресло – это навсегда?
Молодой врач задумчиво потер подбородок.
– Вы знаете, – произнес он после короткой паузы, – медицина сделала все, что возможно. Но имеет место психологическая травма. Бесконечные часы ожидания, когда нужно было терпеть сильную боль и ограничивать себя не только в движениях, но даже в глубоком дыхании… Поверьте, такое бесследно не проходит.
– Вы хотите сказать, – не выдержал парнишка с нашивками третьего курса космической академии, – что он просто боится встать с кресла?
– Нет, в мужестве ему никто не отказывает. Но на подсознательном уровне…
– А это можно исправить? – снова перебил третьекурсник.
– Ну, у нас в Бухаре есть старинная легенда о враче, который умел исцелять самых безнадежных пациентов. Сейчас я вам ее расскажу.
* * *
Утром, когда Игорь Литовченко открыл глаза, он с удивлением заметил отсутствие возле кровати своего домашнего помощника. Неуклюжий Яша, названный в честь венерианского друга, обычно торчал возле тумбочки, расположенной у изголовья. Бесполезный, всем мешающий, загромождающий проход… Но он всегда был рядом.
А сегодня отсутствовал.
Ухватившись за специальные стойки, помогающие перемещать травмированное тело, Игорь сел в кровати. Огляделся.
Происходило что-то непонятное.
По сигналу вызова (красная кнопка у изголовья) явился незнакомый молодой врач.
– Где Яша? – немедленно спросил его Литовченко.
– Я не знаю.
Игорь обеспокоился.
– Он не мог сам уйти. Я не давал ему такого распоряжения.
– Да, – согласился доктор. – Но он мог уйти, чтобы вам помочь. По законам роботехники.
– Не понял. Что значит «помочь»?
– Я не могу сказать. Это сюрприз.
Таинственности, которую напускал на себя неопытный медработник, хватило не надолго. Уже через пару минут он признался, что курсанты космической академии решили сделать своему учителю и наставнику подарок. Они забрали Яшу с тем, чтобы перепрошить ему операционную систему и сделать, наконец, ловким, умелым и действительно полезным домашним работником.
– Где они? – страшным голосом спросил Литовченко.
– Я не знаю, – испугался врач.
Литовченко подался в его сторону с таким страшным видом, что медработник попятился и раскололся до конца.
– У нас на третьем этаже есть мастерская.
Дальше Игорь не слушал.
Рывком переместив тело с кровати в инвалидную коляску, он ринулся из палаты.
Врач, выглянувший вслед, увидел, как тот мощными толчками гонит свое снабженное колесами кресло в направлении лифта.
Лифт не работал.
Страшно заскрипев зубами, Литовченко рванулся в направлении лестничной площадки.
– Погодите, – крикнул врач, который робко пытался следовать в отдалении. – Я позову персонал, вам помогут.
Но Игорь был неукротим. Для переустановки операционной системы требуется не так уж много времени. А он не знал, как давно забрали Яшу. И если он погибнет…
Да, это была их большая и страшная тайна. Венерианским роботам категорически запрещено появляться на Земле. Но друзья, зная, какие узы дружбы связывают Литовченко и его робота, пошли на все мыслимые нарушения.
Они нелегально переправили головной процессор венерианского Яши на Землю и для маскировки воткнули его в тело добродушного домашнего помощника.
Разумеется, могучему покорителю планеты было в таком устройстве тесно и неудобно. Он не мог привыкнуть к габаритам, не умел правильно рассчитывать усилия слабосильных земных манипуляторов. Кроме того, у домашнего робота органы зрения располагались иначе.
Короче, Яша был абсолютно не в своей тарелке и постоянно втыкался во все, что попадалось на пути.
Но все равно это был он. Друг. Брат. Пошедший на тяжкие испытания, чтобы поддержать Литовченко в дни болезни.
И теперь он мог погибнуть. В считанные минуты.
Добравшись до лестницы, Игорь вынужден был оставить коляску. Он уцепился за перила и подтянулся. Беспомощные ноги вяло ударились о ступени. Это была не сильная боль. По сути пустяк. Совершенно неважный.
Зато руки были сильны. И ими можно было перехватываться, двигаясь вверх.
Неудобно, конечно. Особенно оттого, что Игорь и ребрами ударялся о ступени.
Одолев один пролет, можно было бы остановиться, чтобы передохнуть. Но ведь неизвестно, как далеко уже зашла в процессоре зеленая полоса, сообщающая о проценте перезагрузки. Вперед! Во что бы то ни стало!
И это бешеное, неистовое стремление добраться до цели любой ценой, передалось безжизненному организму, который до этого способен был только неподвижно сидеть в кресле.
В середине третьего пролета, Литовченко вдруг обнаружил, что может опираться на ступени коленями. Коленями!
Ноги начали работать!
А ведь так передвигаться гораздо быстрее!
Рыча и плача от радости, он ускорил свое движение вверх.
На третий этаж он выбрался на четвереньках.
Стоял и дышал, вздымая боками, как загнанная лошадь.
Но, к счастью, во всех медицинских учреждениях есть специальные поручни вдоль стен, на которые могут опираться слабосильные больные.
Литовченко не был слабосильным. Он потянулся вверх, уцепился за поручень, скрипнул зубами и встал.
Он встал!
– Яша! – страшно закричал он, вкладывая в этот призыв все свои силы. – Яша!
На этот неистовый крик всюду захлопали двери, какие-то люди выбежали в коридор.
Игорь мало что мог разглядеть – пот заливал глаза. Да еще эти непрошенные слезы…
К нему подошли, что-то ему говорили, пытались взять под руки… Но он успокоился только тогда, когда неуклюжая стальная рука довольно крепко саданула ему по плечу.
– Яша, – сказал он и счастливо улыбнулся. – Ну, все в порядке. Будем жить.
