понимал. На острове, где жили рыцари, лжецы и хитрецы, понятного вообще было мало. Но мальчик всё же пытался найти, за что зацепиться…
***
Федя всё так же брёл по тропинке, наблюдая за тем, что происходит вокруг. Привыкнув к тому, что он находится на очень необычном острове, мальчик уже перестал чему-либо удивляться. Странности там были нормальным явлением. К примеру, если ты в тридцатиградусную жару (как, впрочем, и в тридцатиградусный мороз) носишь «одежду» из металла, ты вовсе не сумасшедший, а среднестатистический житель острова головоломок, находящийся в здравом уме и трезвой памяти. Если твоя работа заключается в том, чтобы всё время врать или говорить чистую правду, ты не лентяй, а нормальный, работающий «гражданин».
Феде вдруг стало интересно, как здесь проходят суды. Наказывают ли на острове за дачу ложных показаний, и есть ли у рыцарей и лжецов вообще закон?..
Размышления мальчика прервались, когда вдруг он услышал вздохи, доносившиеся со стороны моря. Федя осторожно приблизился к песчаному берегу. У моря, понурив голову, сидел ещё один житель острова. Мужчина снял шлем и, о чём-то тоскуя, умывался солёной водой. Он был чем-то очень расстроен и совершенно не замечал приблизившегося Федю.
– Что-то случилось? – осторожно спросил мальчик.
Мужчина вздрогнул и поспешил спрятать лицо, вновь надев шлем.
– Надоело мне всё это… – окинув Федю грустным взглядом, небрежно бросил он.
– Что надоело? – мальчик тихо сел рядом.
– Да прятки эти… Скрываешься, скрываешься непонятно зачем, а потом с болью в сердце наблюдаешь, как тебя путают с теми, сравнение с кем должно бы тебе сниться в страшном сне…
– Вы рыцарь?
– Да какой я рыцарь… Я просто человек, который не признаёт ничего, кроме правды. Рыцарь – это просто название и просто возможность носить доспехи.
– Но ведь доспехи на этом острове носят все…
– А это для того, чтобы таких, как я, тяжело было отличить от остальных. Не понимаю, зачем маскировать правду…
– Ну, я не знаю, как на вашем острове, – робко проговорил Федя, – но у нас, в обычной жизни, правду говорят не всегда. Она ведь не во всех случаях приятна и не всегда полезна для человека.
– Неприятное можно говорить мягко, и тогда ты не обидишь человека, при этом сказав правду. Хвалить лучше сдержанно, чтобы чрезмерно не завышать чужую самооценку, а если человеку необходимы тёплые слова, наоборот, быть более эмоциональным. Правду можно «лепить», так же, как и ложь, но у неё будет явное преимущество – ты будешь честен во всем.
Федя задумался (сколько раз он уже принимался размышлять о чём-либо?). Рыцарь был прав. По крайней мере, ему удалось убедить мальчика. Но Федю волновал один вопрос:
– А хитрецы? Они ведут себя неправильно?
– Хитрецы? Это просто «сдувшиеся» рыцари и лжецы. Они не смогли быть честными во всем или не выдержали обязанности врать круглосуточно. Им важна собственная выгода, не более…
– А вы знаете, кто из жителей острова лжецы, кто – хитрецы, а кто – рыцари?
– Знаю, конечно. Но должен делать вид, что мне это неизвестно, и говорить правду, умалчивая об их вранье. Вечно правда должна прятаться, следя, как самозванка-ложь сбивает всех с толку… Надоело…
– А до того, как вы попали сюда, вы задумывались об этом? Может быть, вам было бы комфортнее жить обычной жизнью, а не играть роль рыцаря в головоломках?
– Да в обычной жизни ведь всё точно так же!
Неожиданно рыцарь резко снял шлем и посмотрел на Федю. Мальчик вздрогнул: перед ним в тяжёлых доспехах сидел его учитель математики… А ведь Игорь Геннадьевич на самом деле не переносит лжи… Он не поставит плохую оценку, если ученик, не выполнивший домашнее задание, честно в этом признается. Но если нерадивый школьник попытается обмануть его, «лебедь» в журнале ему обеспечен.
Да, именно Игорь Геннадьевич сидел, глядя в глаза Феде и говоря:
– Там всё точно так же. Но, в отличие от мира задач, там всё можно изменить…
Эти слова пробрали мальчика до дрожи. «Всё можно изменить». Всё в его руках. И он не подведёт, не подведёт!..
Федя очнулся: он сидел за партой в кабинете математики, перед ним лежал лист бумаги с заданиями олимпиады, а Игорь Геннадьевич что-то говорил ученику. попавшемуся на попытке списать… Остров головоломок будто бы превратился в школу… А может быть, его и не было вовсе. Этого Федя не знал…
