хотели.
-Освободить?- Термос исподлобья посмотрел на неё и задумчиво принялся вертеть в руках пустой Сонин рюкзак. Вдруг в руке его очутилась бутылочка с упырьим нехристем.
- Освободить? А кто тебе сказал, что ты не умрешь? Но что это?- он ухмыльнулся и принялся отвинчивать пробку на бутылочке.
-Нет,- вскричала Белка, повернувшись от окна, из которого она смотрела на улицу.
Было поздно. Жадный нос Термоса с красноватыми хищными крыльями уже понюхал снадобье. Бутылочка выпала у него из руки и разбилась. Сквозь разлетевшиеся по полу зеленоватые брызги Соня увидела мечущегося в ужасе маленького человечка. И вдруг, ища защиты от неожиданно обрушившегося на него мира, упырий нехристь кинулся к девочке, уцепился за рукав ее кофты и, шустро перебирая ручками и ножками, полез вверх. Через мгновение он уже спрятался в Сонином кармане и дрожал там, как осиновый лист. К счастью, ни Термос, ни Белка ничего не заметили, да им, кстати, было не до этого. Соня подняла голову и напрочь забыла об упырьем нехристе.
Сестра Алекса, забившись в угол, расширившимися от ужаса глазами наблюдала, как директор Ихтиандрской средней школы с углупленным обучением превращается в пластилинового человека. Соня вспомнила жуткую лунную ночь в лесу и поняла, что погибла - она уже знала, что последует вслед за этим. И точно - пластилиновый Термос начал обретать некие черты - не человеческие. С резким щелчком из головы выдвинулась длинная зубатая пасть и зажглись красные глаза, клочковатая бурая шерсть вмиг покрыла тело директора. Оборотень взревел, выделывая перед приклеенной к стулу девочкой сумасшедшие коленца.
-Развяжи меня,- крикнула Соня, повернувшись к Белке, но та, скованная ужасом, не двинулась с места, скрючившись в углу.
Оборотень двинулся к девочке, она ясно различила капельки багровой крови на его чудовищных зубах.
-Стой на месте, я стреляю,- бледный, как лихорадка, в кабинет
директора ворвался Рис Листок. Оборотень повернул к нему косматую башку. Полицейский выстрелил, но чудовище даже не дернулось, а вот ответ - удар когтистой лапы - отбросил Листока к стене. Он обмяк и остался лежать без движения. Следом за ним Соне на выручку бросилась Анжела, но и ее ждала та же участь: пролетев несколько метров, она врезалась в стенку и медленно съехала на пол.
-Директор Термос!- взвизгнула Кукуруза, заглянув в дверь.- Я напишу жалобу в министерство.
Оборотень двинулся к ней, и учительница, вскрикнув, кубарем скатилась с лестницы. Тогда чудовище вновь повернулось к Соне, и девочка поняла, что теперь - это точно - конец. Она зажмурилась, чтобы не видеть приближающейся пасти и, дрожа всем телом, ждала: вот-вот на нее обрушится страшный удар...
-Грипл-грипл!
Соня приоткрыла глаза и оторопела: на пороге, в ореоле развевающихся седых волос, стояла старуха Грипл.
ВРЕМЯ ОБМАНУЛО ЕЕ...
-Орлас!- звала Руфь, мечась по желтой от листвы поляне. Ни следа, ни намека на след ей найти не удалось. Мальчик был здесь, и вот он исчез, как будто его не существовало вовсе. А может, Орлас и вправду лишь плод ее воображения, ее души, истерзанной страшной потерей, мираж, бальзам на рану - и не более того? Она полюбила его сильнее, чем сына, она верила, что с этим мальчиком обретет долгожданный душевный покой, но - жестокое время, совершив сумасшедшую виток, враз лишило Руфь последнего утешения, смысла и желания жить.
Время? Нет, это не время, это Мисош, зло и проклятие этого мира. Мисош, поманивший ее светом счастливой звезды и лишивший даже надежды... Мисош, существующий и запредельный, лживый и правдивый, по своей неведомой жуткой прихоти сделал ее Воительницей, внушил, что она избрана, чтобы уничтожить его. Воительница? Какая она Воительница? Ужасающее, фатальное заблуждение!
-Орлас,- острые снежинки летели с неба, ложились на желтую листву, на волосы Руфи. Небо посерело, вечерний туман заклубился у подножий дубов...
Белая волчица бежала по припорошенной снегом земле,
останавливалась и долго сосредоточенно принюхивалась, словно пытаясь втянуть в свои легкие весь мир. Она изучала каждую травинку, каждый робкий кустик, но поиски ее были тщетны, и волчица бежала, бежала, не оглядываясь назад и не глядя вверх.
Лес поредел, и перед ней открылась долина, на дне которой, как подарки в рождественском мешке, лежали светящиеся домики. Волчица побежала вниз, к поселку, хотя никогда раньше не приближалась к нему. Но сила, которой нельзя противиться, несла ее, как на крыльях...
Семья, живущая в маленьком доме на окраине поселка, ужинала.
-Не хочет он рыбу есть, вишь ты,- сердито бурчал краснолицый упитанный мужчина, сверля глазами тонкошеего мальчишку, уныло ковыряющего ложкой в дымящейся миске.- Каким стал бароном! Это все школа, разрази ее гром! Чему только учат? Вот скажи, чему тебя в школе учат?
-Арихметике,- отозвался мальчишка, косясь в угол на греющегося на печи кота.
-Арихметике,- передразнил его отец.- Лучше б вас учили, как рыбу нахлыстом ловить!
-Тогда я не буду больше в школу ходить,- мальчик с радостной готовностью вскинул голову.
-Ахх-ык-хх-ык!- краснолицый мужчина поперхнулся хлебной крошкой и еще больше покраснел - помидор, да и только! - Я тебе покажу, лентяй! Ты хочешь сгнить в этом болоте, покрыться рыбьей чешуей? Слышала, Охра?
-Не смущай ребенка, Рудь,- сердитый женский голос послышался из-за повешенного на двух гвоздях серого одеяла. Судя по всему, за ним находилась небольшая комнатушка.
-Не буду, Охра,- с готовностью проговорил мужчина, ласково смотря на мальчика.- Учись, Яик, учись, пожалуйста!
В дверь постучали. Ложка, которую краснолицый Рудь нес ко рту, замерла, и капельки рыбного супа пролились на скатерть.
-Кого там несёт?- серое одеяло откинулась и из-за него показалась невысокая худая женщина с изможденным болезненным лицом.- Прутся, на ночь глядя. Эй, кому там черт не брат?
Гулко ступая по полу босыми ногами, Охра подошла к двери и, откинув тяжелый крючок, распахнула ее. Сначала она ничего, кроме слепой темноты, не увидела, а потом ей навстречу шагнула женщина - не разобрать, старая или молодая, с длинными золотистыми волосами.
-Где Орлас?- прохрипела не прошенная гостья.
-Кто ты и что тебе надо?- рассердилась Охра, схватив пришелицу
за плечо.- Куда ты прешь, как ослица?
Вдруг она вскрикнула и отпрянула, потирая руку и морщась от боли.
-Где ты спрятал Орласа?- крикнула Руфь и проследовала в дом, не обращая внимания на вопли хозяйки.
-Какого дьявола?!- вскричал краснолицый Рудь, поднимаясь ей навстречу из-за стола во всю мощь своего богатырского роста.
Руфь увидела скорчившегося от страха Яика.
-Орлас!
Мальчик, пискнув, как мышь, спрятался под столом. Его отец и не думал прятаться.
-Так получи же,- рявкнул Рудь и, размахнувшись, ударил Руфь по голове пудовым кулаком. Однако златоволосая женщина и бровью не повела, а вот рыбак отлетел в сторону и ударился о стену. Он задел полку и на него посыпались сверху пустые банки и бутылки.
-Мы ни в чем не виноваты,- запричитала Охра, глядя, как ее муж барахтается в битом стекле.- Возьми, что тебе надо, и убирайся.
Руфь нагнулась и железными пальцами выудила из-под стола верещащего мальчишку:
-Мы уходим, Орлас!
Охра вскрикнула и потеряла сознание.
-Верни Яика, ведьма, - взмолился Рудь, протягивая вперед большие заскорузлые руки.- Он - последнее, что у нас есть.
По щекам работяги побежали слезы.
Руфь, не слушая его, шагнула к выходу. И тут в голове у нее словно взорвалась бомба - яркая вспышка, а потом темнота. Она выронила из рук Яика, тот упал на пол и пополз к матери, рыдая и дрожа всем телом.
Рыбак и его семья с ужасом глядели на пришелицу, упавшую на колени и кричащую дико, страшно:
-Нет!
Хохот - ядовитый, жадный - разрывал череп Руфи. Мир превратился для нее в меняющее цвета пятно, миллионы иголок летели к ней отовсюду и - вонзались, вонзались, вонзались в ее истерзанный мозг:
-Ты проиграла, слабая женщина!
Руфь ничком упала на пол...
Она посмотрела в окошко - там была лощина, темный лес, заносимый снегом. В ночном тусклом небе мерцали звезды, и от этого становилось зябко. Она повернулась и окинула взглядом обстановку домика: стол, пара стульев, большая неубранная кровать и - по углам - две детские кроватки. Вдоль стен - высокие стеллажи с какими-то склянками и горшками, под потолком висели сушеные травы и коренья.
"Кто я? Где я?"- вяло подумала она, но, не имея ни силы, ни желания
размышлять, отошла к кровати. Хотела прилечь, и увидела на стене светлый круг. Это было зеркало - запыленное, подернутое паутиной, с сетью трещин и оспинами отколов. Проведя по зеркалу рукавом рубахи, увидела себя - испещренное морщинами лицо, крючковатый широкий нос, тусклые глаза и седые космы... Она отшатнулась, и вдруг - по своей воле, или по чужой - прохрипела:
-Грипл-грипл!
БЕНИФИС УПЫРЬЕГО НЕХРИСТЯ
Директор школы, а нынче - оборотень, взревел и ринулся на старуху, но та с неожиданным проворством увернулась, и чудовище с разбегу стукнулось в стену, прямо в портрет министра образования.
Соня почувствовала, что кто-то, тяжело и жадно дышащий ей в левое ухо, резкими движениями распутывает скотч на ее руках.
-Скорее,- крикнула она, глядя, как оборотень поднимается с пола - портрет министра остался на шее озверевшего директора, словно жабо.
-Ну-ну, повежливей,- проворчала Грипл, с треском отдирая от Сони последний кусок клейкой ленты.- Я вовсе не обязана тебя спа...- старуха вдруг захрипела, как сломанный патефон. Освобожденная Соня оглянулась - оборотень держал Грипл за горло на вытянутой лапе, так, что седая голова старухи маячила где-то под потолком. Вторая лапа чудовища поднялась вверх, с легким лязгом из мягких пальцев-подушечек выскочили синеватые когти. Сейчас оборотень полоснет свою жертву по горлу...
-Упырий нехристь!- прохрипела Грипл. Несмотря на то что лицо старухи было высоко под потолком, Соня ясно увидела ее молящие глаза - выпученные от боли.
"Что она хочет?- паника мешала девочке мыслить. - Упырий нехристь?"
Она сунула руку в карман, где спрятался от мирской суеты перепуганный человечек.
"Чем он может ей помочь?"- Соня ощутила биение маленького сердца на своей ладони и отпустила упырьего нехристя. Он упал на пол и задрыгал ножками.
"Умер,"- поняла девочка, и у нее заныло под ложечкой.
-Грипл-грипл!
Лапа оборотня, опятеренная когтями, приближалась к шее старухи. И тут - Соня не поверила своим глазам - упырий нехристь подскочил, словно мячик, и ударил чудовище в косматый бок. Девочке показалось, что сама она и не почувствовала бы удара столь хлипкого тельца.
Но бывший директор взвизгнул, как котенок, и отлетел в сторону, выпустив Грипл из тисков. Старуха грузно осела на пол и замерла.
А упырий нехристь развернулся в воздухе и понесся к врагу. На этот раз удар пришелся в голову чудовища. Рев директора сотряс стены школы, и они едва не обрушились. Оборотень упал, как мешок с картошкой, раскинув в стороны когтистые лапы и откинув голову. Из оскаленной пасти показалась розовая слюна. Упырий нехристь опустился на пол и, карабкаясь по одежде Сони, залез в карман на ее кофте.
-Осторожно, не придуши его,- сказала Грипл, поднимаясь с пола.
-Такого придушишь,- Соня с некоторой опаской
