применительно к Даше, Джоннивспоминались обрывки сведений, полученных им в те годы и произведших на него
особенное впечатление. Он как-то прочитал о многих тысячах американских женщин,
долгие годы мучавшихся от тазовой боли, причины которой оставались
невыясненными, несмотря на кучу обследований, включая лапароскопию. В отчаянии
они ходили по разным гинекологам, умоляя врачей «сделать что-нибудь», чтобы
стало легче. Наконец, потеряв надежду помочь этим пациенткам консервативными
методами, значительной части из них удаляли матку и «придатки» (фаллопиевы
трубы, яичники) с двух сторон. Врезультате, многие женщины ещё детородного возраста навсегда расставались с
шансами стать матерями. Более того, из восьмидесяти тысяч гистерэктомий,
выполненных ежегодно по упомянутым выше показаниям, около ста заканчивались
летальным исходом. Таким образом, получалось, каждый год в США около ста женщин
фактически совершали с помощью гинекологических хирургов суицид, будучи более не
в силах выносить непонятно откуда взявшуюся постоянную боль, которой врачи не
могли найти объяснения.
В подобной ситуации оказалась теперь иДаша. Она посещала один за другим различные специализированные центры, где
проходила множество диагностических и лечебных процедур, однако мучительный
дискомфорт внизу живота по-прежнему продолжал терзать её уже не первый год. Когда
же, теряя терпение, она пыталась допытаться у врачей «с чем у меня это может
быть связано?», вначале ей говорили «мы в этом пытаемся разобраться», «давайте
ещё проверим вот это и вон то», а потом, наконец, заявляли: «скорее всего, это
у Вас психосоматическое».
Когда Даша рассказывала об этом Джонни,он задумался о том, какая мерзкая, токсичная черта современной платной медицины
прячется в подобных заключениях. Джонни прекрасно понимал, как бы тяжело ему ни
было это осознавать, что при нынешнем состоянии наших знаний об окружающем мире
далеко не каждую болезнь представляется возможным вылечить. Патофизиологические
механизмы многих заболеваний по-прежнему остаются загадкой. Однако по мере того
как медицина из одного из самых почётных видов деятельности стала вырождаться в
набор платных услуг, врачам стало всё сложнее сознаваться в ограниченности её
возможностей. А как же иначе, когда культура общества потребления нещадно
дрессирует обывателей рассуждать в терминах оплаты за *положительный*
результат?! Поэтому среди врачей набирала силу тенденция «в любой непонятной
ситуации» объявлять болезни пациентов «психосоматическими», не обращая внимания
на биологическую бессмысленность этого, а также ущерб, который будет нанесён пациенту
наклеиванием такого ярлыка. И это создавало дополнительные неприятности тем,
кому и так было плохо.
Казалось бы, о каком ещё вреде можетидти речь, когда болезнь в любом случае не имела эффективного лечения? Однако
даже если пациента не представлялось возможным радикально исцелить, это отнюдь
не означало, что он не заслуживает участия, моральной поддержки и уважения к
своему человеческому достоинству! Наверное, даже умирающему человеку хочется,
чтобы перед самой последней чертой кто-то близкий и любимый сидел у постели и
держал его за руку. Но как же такое возможно, когда с точки зрения
психосоматической мифологии получается, человек сам накликал свою
болезнь?!
То, как может поменяться отношение ктем, у кого ухудшается здоровье, Джонни мог видеть на примере Даши. Он
вспоминал её в тот период, когда они только познакомились. Джонни был тогда
впечатлён тем, сколько у неё в «аське» (icq)«настоящих» друзей, т.е. таких, с кем она реально общается. Не то, что у него в
«контактике» сплошные рекламные фейки! Ещё больше был поражён Джонни тем,
сколько друзей собиралось у неё каждый год на день рождения.
Он вспоминал теперь, как тогда Дашаоднажды презрительно отзывалась о парне, у которого было очень мало друзей.
Мол, данное обстоятельство очень выразительно характеризует человека. Джонни
тогда это сильно задело. Он рассуждал так: «Разве можно так огульно судить?!
Может, у парня проблемы со здоровьем! И кому он тогда может быть интересен?!»
После чего гневно подумал про Дашу: «Вот одолеет тебя какой-нибудь серьёзный
недуг, интересно, сколько тогда твоих хвалёных друзей останется рядом?!» Но
вслух Джонни этого, разумеется, говорить не стал. Ведь он не хотел терять одного
из тех очень немногих людей, с кем у него получалось сколько-нибудь полноценно
общаться. К тому же, ему не хотелось обсуждать с Дашей, настроенной таким
образом, своих друзей, а точнее, причиныпрактически полного их отсутствия.
Теперь, однако, всё изменилось. Такоймрачной он прежде Дашу никогда не видел. Стараясь приободрить её в характерном
для него стиле «радуйся, что тебе не так плохо, как мне», Джонни сказал:
«Понимаю, как тебе тяжело, но ты знаешь, я бы, например, мог только мечтать,
чтобы все мои проблемы со здоровьем были сосредоточены ниже пояса!»
Даша ответила ему с болезненнымраздражением, которого он никогда прежде не слышал от неё: «Да откуда ты
знаешь, что у меня и где?» После чего поведала ему о том, как ухудшилось её
состояние в последнее время. Как выяснилось, у Даши начались проблемы с
головой, подобные тем, которые были у самого Джонни. Только если ему трудно
было выйти на улицу и дойти до ближайшего магазина, то ей какое-то время даже
дома приходилось ходить по стеночке из-за эпизодов сильного головокружения. Её
начали мучить головные боли, в сравнении с которыми она о своём дискомфорте в
тазовой области теперь почти даже не вспоминала.
Даша также с чувством сильной обиды,немного даже подрагивающим голосом говорила о том, как многие её «так
называемые друзья» оставили её, когда она стала постоянно говорить им о своём
плохом самочувствии. Теперь, стоило ей кому-то позвонить, как от неё сразу же
пытались отделаться под различными благовидными предлогами: «ой, извини, я
сейчас не могу, у меня тут срочные дела» и т.д.
Изобразив искреннее удивление поведениемдрузей Даши, которое для него, впрочем, ничуть не было сюрпризом, Джонни
поинтересовался у неё: «Как ты думаешь, почему они так поступают с тобой? Ведь
ты же не виновата в своей болезни!» Но его собеседница раздражённо выразила
несогласие: «Это ты так считаешь! Они думают иначе!»
Из истории, которую затем рассказала емуДаша о реакциях своих друзей, Джонни узнал то, о чём и так уже догадывался. Дашины
знакомые, особенно мужчины, в своём видении этиологии её заболеваний пошли даже
дальше врачей, указав конкретную причину недуга. Для них, если женщина старше
тридцати лет ещё не замужем, да и вообще большую часть времени одинокая, какой
у неё диагноз? Недотрах! Какое это может иметь отношение, если у неё ещё и
неврологические проблемы?! А ничего удивительного! Ведь, по мнению её друзей (в
большинстве случаев уже бывших), в конечном счёте, всё идёт «из головы»!
Джонни невольно поражался этому жестокомупарадоксу. Казалось бы, в свободной дерьмократической стране это вроде как твоё
личное дело, с кем тебе спать и заниматься ли этим вообще. Но стоит тебе
отклониться в этом от некоего общепринятого стандарта, например, не найдя
своевременно себе пару, как окажешься «сама виновата» в своих проблемах со
здоровьем, причём не только с частями организма, отличающими тебя от
представителей противоположного пола!
Из этой истории с Дашей Джонни сделалдля себя и другой, не менее важный вывод. Он в очередной раз убедился в
справедливости великой формулы «бытие определяет сознание», на сей раз
применительно к вопросам здоровья. Джонни вспоминал, какие взгляды были у Даши,
выпускницы престижного вуза, занятой пусть и не на очень высоко оплачиваемой,
но интеллигентной, бело-воротничковой работе, когда они только познакомились. Тогда
она была убеждённой сторонницей личной ответственности человека за свою судьбу,
утверждавшей, что если кто-то бедный больной, у которого нет друзей, то в этом
виноват только он сам и никто другой. Это не раз становилось предметом их
жарких споров. Джонни ужасно бесила такая позиция его собеседницы. Он злобно
думал: «вот скрутит тебя какая-нибудь болезнь, не поддающаяся лечению,– интересно,
как ты заговоришь тогда про то, как «каждый выбирает свой путь»!
И действительно, получилось примерно так, как пророчилДжонни. Теперь Даша гневно говорила о своих друзьях (в основном уже бывших):
«Конечно, легко рассуждать про «психосоматику», когда ты здоров, мол, это «всё
у тебя в голове», твои мысли и чувства. Но я-то знаю, что всё это ерунда! И мне
в любом случае будет плохо, о чём бы я ни думала, когда у меня есть
неисправность в организме».
Джонни был приятно удивлён тем,как Дашины взгляды по некоторым важным вопросам стали близки его собственным.
Так, теперь она горячо и убеждённо говорила о «естественном праве каждого
человека, живущего в цивилизованном государстве, независимо от его
материального и социального положения, на бесплатную качественную медицинскую
помощь», которое у нас, к сожалению, толком не реализуется. И вообще, как с
удовлетворением отмечал Джонни, позиция Даши по разным жизненным вопросам
становилась всё более «левой», «советской», ориентированной на интересы людей
невысокого достатка и социальную справедливость.
Джонни был особенно изумлён,когда Даша отправилась не к психотерапевту, куда ей практически хором говорили
обратиться друзья, а по совету Джонни к невропатологу в районную поликлинику. Джонни
был так ошарашен этим, что даже вначале переспросил: «Ты?! В районную
поликлинику?!» Но его собеседница подтвердила: «Да. Почему это тебя удивляет? А
как же пенсионеры туда ходят? И мои родители тоже. Они не люди, что ли?» Джонни
смущённо пояснил: «Просто раньше ты...» – Да. Раньше я ходила по разным платным
медицинским центрам, от которых толку не было и где из меня только деньги тянули,
а потом ещё мне говорили, что я сама виновата в своих болезнях!
Из ситуации с Дашей Джонни такжесделал и ещё один важный вывод. Он уже давно знал, как сильно могут различаться
по качеству реализуемых продуктов питания продовольственные магазины, словно в
одних торговали тем, что не захотели жрать посетители других. Теперь же
выяснялось, что подобным образом обстояло дело и в медицине. Судя по объёму и
качеству лечения, складывалось впечатление, что в одних районах жизнь их обитателей
ценилась властями выше, чем в других.
Во всяком случае, когда Дашапришла к районному неврологу и врач не поняла что с ней не так, ей не выписали
указанные вышестоящими инстанциями для таких случаев таблетки, а направили в
специализированное учреждение. Это был вроде как исследовательский институт со
старыми добрыми советскими традициями, где не втирают обычно больным про то,
как они сами виноваты в своей болезни, по крайней мере, если нет подозрений,
скажем, о злоупотреблении наркотическими препаратами. Там после
условно-бесплатного обследования (плати или жди очередь несколько месяцев, из
чего Даша, очевидно, выбрала первое) Даше
