Упаси Бог - я не хвастаюсь, просто, вспоминая, описываю суровые флотские будни, которые в то время царили на флоте и на ККС "Березине". За эти или за другие подвиги, а может, просто, за неимением мичманов, у нас в команде был только лейтенант Лупашин, меня рядового матроса, имевшего к тому времени, два боевых похода и жетон "За Дальний поход", поставили на должность старшины команды ВТМ. Грубо говоря, мне дали неограниченные полномочия, решать кому и куда идти на корабельные работы, кому на какой коечке и на каком ярусе в кубрике спать, кто на каком месте за баком должен сидеть и будет ли вообще салага ночью спать или пойдёт к моему годку Матенкову под паёлы в машину, набираться ума-разума.
Скажу честно - воспользовался. А кто бы этими возможностями бы не воспользовался? Мы подгодки, заняли себе самые козырные места в кубрике, повесили на коечках шторки и... начали служить...не за страх, а за советь. Я кроме всего прочего завёл себе личного шныря, который мне шампунью стирал караси и робишку, носил в шхеру завтрак и стоял на шухере, когда я делал годкам и подгодкам татуировки. А я их набил немало. На боевой с этой миссией даже сутки был на ТАКР "Киеве", когда был на пээмке, набивал наколки подводникам с Северного флота в Сирии и Тунисе.
политрук Полянин
Очень это огорчало политруков и особистов. Особенно политрука ККС "Березина" с БЧ-5 кап. три Игоря Полянина. Говорят, что он жив до сих пор. Если прочтёт - привет политрук, ты был не самый худший из худших, которые встречались на моём пути. Хотя и обещал мне:"Данилов, не будешь еб@ть молодых - спущу с корабля в мартобре".
В общем надоела мне со временем, та бодяга со старшинством хуже горькой редьки, сдал я свои полномочия новоприбывшим мичманам и занялся на первой боевой службе "ККС Березины", только альбомами и татуировками. Последняя моя боевая служба была самая кайфовая. Описывать не буду - кому интересно почитайте мой рассказ
http://fabulae.ru/prose_b.php?id=66689 "Как пацаны становятся моряками". Потом ККС "Березина" ушла на свою вторую боевую, а я остался на берегу в бригаде. Вот те последние три месяца и был настоящий рай. Каждый день на ремень. Татуировки, самогон и вино с улицы Ревякина, шлюхи с Минки... Думал сопьюсь. Не спился и не намотал... Привет вам шлюхи - инки, королевы Минки.
Возможно, что в такой флот и сейчас можно было бы вернуться... Возможно, но флотского братства я думаю я бы там не увидел
В то время на "Березине", без годковщины обойтись было нельзя, среди молодых матросов было очень много не только сельских жителей, которые баню у себя доме видели только по субботам, но и жителей степей, тундр и гор, некоторые из них вообще с носками познакомились только на службе, что уж там говорить о бане. А вот теперь представьте себе кубрик - не больше комнаты в квартире, в которой волею случая собралось тридцать человек, которые должны там ежедневно как-то жить. И когда все эти тридцать человек, после корабельных работ, вечером снимут свою грязную робу и носки (караси) и всё это в небольшом помещении... Вы представляете, какая вонь будет стоять в том кубрике? Вы готовы там спать? Я лично нет. Ну и что делать в таком случае - жить по уставу, докладывая обо всё лейтенанту Лупашину. Который каждый вечер должен был бы вместе с мичманами наводить в кубриках порядок. А если бы не помогло, в то время на той коробке мичманов не ставили ни во что, кстати так же, как и молодых лейтенантов, то тогда прямым ходом к кэпу капразу Батурину. И так ежевечерне. А он бы перенаправил к политруку Полянину, а уж тот бы вызвал к себе годка Данилова и закрыв плотно двери добрых бы полчаса орал взывая к моим воспоминаниям, когда меня зелённого салабона дрючили не зная ни жалости, ни пощады, и закончил бы сакраментальным: " Данилов, не будешь еб@ть молодых спущу с корабля в мартобре!" Замкнутый круг. Так, что у молодого матроса был выбор; "Ах ты, грёбанный карась, зелень шкафутная, либо ты служишь не за страх, а за совесть, либо мы тебя сгноим под паёлами".
И так, по устоявшейся доброй традиции, годковщина на кораблях переходила из года в год. Потому, как не все вопросы можно решить по уставу. И если, вдруг, по счастливой случайности, двери склада или хранилища, оказались открытыми и салабон тебе помог дотащить со склада в шхеру мешок картошки, ящик с консервой, колбасой или прикатить бочку с шилом, неужели ты с ним не поделишься едой по-братски, и не оставишь, когда будешь сходить с корабля те отмычки, которые случайно подходят к тем дверям?
Возможно - это и есть то самое флотское братство?
Самый жирный - мичман Шепель
Когда я сам был салабоном, на ПМ-9, мичман Шепель (он сам отслужил срочную службу) неожиданно, вечером; укушавшись спирта, устраивал своему подразделению ночной смотр. Мы выходили все в коридор, годки тоже, и держа в руках свою робу и мокрые караси (есть вода, нету воды, но стирались мы почти каждый день) со страхом ждали вердикта. Если роба грязная - стираться. Это касалось всех. Хорошо если корабль в это время двигался - робу на шкерт и за борт. Десять минут и роба, как новая. Если корабль стоял в точке или у стенки - хуже конечно, но и тем не менее - стирались. И всё равно не смогли уберечься ни от грибка, ни от какой-то другой кожной заразы, которую подцепили в Африке. Я у своих годков спрашивал - тоже не могут вывести болячку и по сию пору...
Но и тем не менее, следить за собой он нас научил. Но за собой не уследил - сгорел лет десять назад от сигареты по пьянке. Вообще-то надо быть объективным, через пару месяцев Шепель на ККС "Березине", он там был старшим боцманом, потерял свой лощённый вид, и резко похудел. Питание на одном камбузе с матросами срочной службы (офицеры к своему камбузу их не подпускали) не пошло мичману на пользу. Сухари со стасиками, сухая картошка и гнилятина не располагают к сохранению здоровья, но зато открывают другие таланты, через Васю Бакина он стал менять свой спирт и коньяк "Сланчев Бряг" на наши свиные окорока и колбасы. Где он его брал нас это не интересовало, как его не интересовало где мы брали продукты. Находясь в забитых под подволок всевозможными продуктами хранилищах "Березины", мне было не понятно почему имея столько качественных продуктов, матросов кормят дерьмом. Может мне сейчас кто-то из отставных ветеранов, офицеров ККС "Березины" на него ответит? Думаю, что вряд ли. Жалко Шепеля нет, он хоть и мудак был, но хоть Украину не предавал, как сундук Савельев, которому, по его словам "надо было кормить семью".
В кубрике. На переднем плане молодой матрос, который по всей видимости учится отдавать честь пилерсу... не спится.
В кубрике, на ККС "Березине" собралась группа молодых матросов, среди которых было несколько человек плохо говорящих на русском языке. Они за полтора месяца прошли курс молодого бойца, так и не поняв куда они попали... Однажды такой сын степей, уже на боевой службе, когда мы по канатной дороге передавали на ТАКР "Киев" оружие, перепутал кнопку вира, смайнал гак и он сорвавшись упал вниз, пробив касету ракеты "Оса". Немного бы вправо и вы бы этот рассказ не читали.
Проблема была с ними не только с выполнением служебных обязанностей, но и с личной гигиеной. Приходилось с этим бороться - учить и наверстывать упущенное в их семьях обучение и воспитание. Вечером, перед те, как зайти в кубрик, они стояли в коридоре с уже постиранной робой и ждали добро на то, чтобы зайти в кубрик. Кто не умел, не хотел стираться, а такие очень быстро вывелись, ночевали в бане или в машине под паёлами. Зато в кубрике был относительно чистый воздух. Даже никто не храпел - грязный носок в рот, и храпун быстро забывал о своей привычке спать на спине и храпеть. Не гуманно, не по уставу, а как по-другому, если человек по своей природе туп, ленив и воровит? И некоторые из советских матросов, как и офицеров, и мичманов тому не были не исключением.
командир ВТМ л-т Лупашин
Приходилось приводить в чувство и командира группы ВТМ лейтенанта Лупашина. Когда он начинал бухать и слетать с катушек, мой подгодок Малахов, снимал в кубрике телефонную трубку и набрав номер старпома докладывал, что лейтенант Лупашин, опять пьян. Через минуту по трансляции звучала команда: "Лейтенанту Лупашину, немедленно, прибыть в каюту помощника корабля." Боролся Витя Малахов с пьянками лейтенанта, боролся, но так и не смог того отучить бухать. После боевой, лейтенант, по пьянке, набил лицо какому-то полковнику в ресторане "Крым" и должен был предстать перед судом офицерской чести, но я этого уже не застал, попал в госпиталь. Вообще интересная у меня была служба, как и отцы-командиры - если не запойный пьяница, то голубой воришка.
После каждой боевой службы командный состав чемоданами выгружал "честно" нажитое, а мичман заведующий продовольствием, мешками и ящиками сэкономленные продукты. И это при том, что в холодильной камере, на пээмке не было морга, лежали трупы. Вот уж воистину - кому война, а кому мать родна. В 1979 году, Сирии сундук-баталер, пытался чинченуть десять тысяч советских червонцев. Подсчитайте, кому интересно, процент подъёма бабла, если швейцарские часы "Сейко", в Сирии можно было чинченуть за три червонца, а в Союзе продать за двести рублей. Джинсы, махер, кремплен, золото - не брезговали ни чем. И как отдельный бонус - боновый магазин в Севастополе. Стоимость одного бона на чёрном валютном рынке доходила до восьми рублей. Примерные цены в боновом магазине - бутылка коньяка - один бон, джинсы десять, махер - три бона... Всё на чёрный рынок - спекулянтам.
Спалившемуся в Тартусе, пройдохе сундуку дали восемь лет, остальные - отделались лёгким испугом. Да мы и сами что могли чинчевали. Обменяли в Тунисе не только бронзу и медь, но даже со стендов открытки Ленина. Зарплата рядового матроса в 3 рубля 62 копейки, очень быстро учила предпринимательству... и воровству. Попадались мне такие моралисты, которые в своих комментариях мне пытались доказать, что на флоте никто не воровал и что им всегда всего хватало. Может им и хватало, и на их флоте, и не воровали, и более того, даже было флотское братство... Возможно, то вот только на том флоте, где служил я и мои годки, всё было с точностью до наоборот.
Я не опечатался, да на советском флоте и на кораблях воровали - это был какой-то бич. Крали, кто что только мог, начиная от краски, кончая топливом. Оставить что-то ценное в кубрике, было равносильно тому, что выкинуть за борт. Мы свои аттестаты хранили в шхере, в машине. После госпиталя, на ПМ-138 мой аттестат
