отцы её души: навечно там.
Так Евгения Михайловна и не вернулась к своему мужу. Их дороги навечно разошлись в разные стороны. Может, она и жалеет о своей личной трагедии души, но теперь она Богу служит. С ним её долгий разговор до своих последних дней. И она не ищет там себе оправдания, за здоровье детей своих просит Бога.
Никто из детей у неё в тюрьмах не сидел и чужого не брал. И стыдно за них матери никогда не было. С ними она сейчас счастлива. Много хорошего в её детях прижилось, именно от неё: упорство в жизни, и это никак не скроешь. Но главное то, что им от отца достались честность и трудолюбие.
И на Распутина она смотрела не как на своего зятя, про это и речи не велось, а просто, как на обычного честного человека. Поможет он им хоть чем-то, то хорошо будет. А нет, то и так ладно. Не будет у них обиды. Пусть и он это знает.
Евгения Михайловна ещё при силе. Только поседела сильно её когда-то огненная коса. Роскошные были у неё волосы, многим на зависть. Зато зелёные русалочьи глаза никак не меняются. А там весёлый характер беспризорницы плещется, как река играется волной: «Бери от жизни всё, дочка, сколько сможешь радости, такая ноша не тяжёлая. Через всю жизнь её пронесёшь!»
Бурлит Бешеная протока, издалека её слышно. Сейчас эта, девица» действительно такая, как её люди назвали, вся непредсказуемая и ворчливая. И, казалось бы, никому не сможет она сейчас понравиться своим характером. Вон, как через край сердито переливается, кипит вся.
Ступишь туда – пятачок заплатишь, это цена твоей жизни. А выйдешь оттуда живым, то тебя золотом река одарит. Так в старину говорили старые люди.
Но Распутину этого мало и деньги тут не причём. Грибочков ему с Софьей очень хочется. А их на том берегу уйма растёт, не сосчитать даже. И сами лесные герои, белые грибы, из дубовой релочки за людьми с усмешкой наблюдают. До них они вряд ли когда доберутся.
Но это не так: грибники уже готовы Бешеной протоке по пятачку заплатить, это не дорого. Хотя знают, что с водой всегда были шутки плохи, и недооценивать её нельзя. Но и золотой империал им не надо. Не за деньги они стараются.
Посадил Гришка Софью с коробом себе на плечи и в бурлящую воду протоки ступил своими ногами. Как вызов ей бросил – вода приняла его.
Раньше там воды всего по колено было, сейчас ему по грудь, а та ещё прибывает. На дне мягко шуршат обомшелые камни. Они сейчас, как никогда, скользкие. Знает таёжник, что с двойным весом его ногам будет больше опоры. На это и был весь Гришкин расчёт.
Сейчас даже птицы на берегу примолкли, и им интересно знать, кому тут золото достанется. Ухарь парень! И протока сильно рассержена от такой наглости грибников. Такого нахальства здесь никогда не видели.
Уже «едет» на своих ногах по скользким камням Распутин. Скользит по дну протоки, как на лыжах. Река не уступает ему в дерзости. Хочет она его опрокинуть и скорее взять в свои ледяные объятия. Тогда обоим грибникам будет конец. Она и летом-то холодна, как снежная лавина с сопок. Пусть узнают наглецы, откуда она родом. Разом посчитаюсь с ними!
Софья вцепилась руками за голову Распутина, под самую шею держит. Дышать стало ещё тяжелее, но терпит он. Хорошо хоть протока здесь узкая. И уже подбило их течением под залитые водой ивняки, что на том берегу роскошно красуются и ждут их в свои объятия. Здесь протока уже мельче, и за кусты можно держаться.
Разжал Распутин руки своей напарницы: приехали! А та, как кошка, на него дико смотрит. Такого перехода через Бешеную протоку она никак не ожидала.
- Мне даже не верится, Гриша, что мы уже на другом берегу, всё ещё беснуется вода перед глазами. Но я верю тебе: я как ниточка за иголочкой, везде за тобой буду следовать. Ты мне веришь?
- Зачем вообще ты лезла со мной в воду, красавица? Мало, что мне в голову взбредёт. Один-то я везде пройду, в крайнем случае, переплыву. А про пятачок и золото это хорошая сказка: но, правда, интересная? Мы сами золото!
Уже обнялись они и в глаза друг другу смотрят. Осветило их летнее солнце, и воссияли они в его лучах – вот и одарила их природа золотом. Не сказка всё это.
А грибов-боровичков здесь не сосчитать. Они, как на параде, выставились. Гришка их до короба охапками носит. Столько их много там, что короб тяжело за собой таскать. Зато Софья не берёт всё подряд, она только маленькие грибочки собирает. Все у неё один в один красавчики. И пусть их всего два ведра будет, зато есть, на что посмотреть людям, любо-дорого глянуть!
Уже и грибы некуда класть, а те всё не кончаются. Легко, одним дуновением ветра, манит путешественников мягкая и тёплая земля. Она нежно дышит на них своим таёжным ароматом.
Это эликсир молодости из настоянных целебных трав. Он из каждой травинки сочится. Ну, как тут не подышать во всю свою грудь людям. Новой силы набраться. Тут каждый листочек ласково тянется к солнцу: свету-то сколько, Господи!
Нашлось там место и для грибников, и им захотелось силы от земли набраться. Прилегли они на мох и уже любят друг друга. Ну, как тут не любить жизнь? Не купаться в первозданной красоте природы. Наверно, вся человеческая жизнь так устроена. Сначала он всё берёт от природы, а потом уже отдаёт всё частями. По-другому у него не получается.
Вот боровичок, он совсем маленький. Растёт он, залюбуешься им. Потом он уже «парнем» стал, удали в нем много. Та так и прёт из него наружу. Затем гриб-боровик возмужал, уже богатырь настоящий, лесной силы вдоволь набрался. Любо-дорого на него посмотреть человеку и повосхищаться им. А вот уже и мудрости он набрался, через край ею полон, в сторонке держится. С ним уже молодые грибы советуются, а как же иначе! Все уважают его.
И вот уже совсем старый стал гриб. Обветшал бедный и раскис весь. На своих «ногах» уже не держится, опереться ему хочется. Плачет он и падает на землю: прими меня, мать-земля, отдаю тебе всё сполна, что должен тебе: свою душу. Спасибо тебе! Так и у людей всё получается. Большой разницы нет.
Налюбились они, натешились, наговорились вдоволь. И уже домой собираются. Опять надо через Бешеную протоку переправляться. Но сейчас это практически невозможно сделать, особенно при таком сильном течении. Да и вес сказывается. Столько грибов они насобирали, что с ними соваться в воду просто глупо будет. И вода там «огонь», тело долго не выдержит долгих переходов. А за один присест тут ничего не сделаешь. Много раз придётся ходить Распутину.
- Пойдём, Софья, я ещё одно узкое место знаю, может там с переправой что-то получится.
Пошли они вдоль протоки. А там действительно затор из деревьев, гудит от напряжения. Крепко осины здесь протоку перекрыли. От берега до берега просторно лежат. Вот тебе и «чертов мост» получился. Так такие места над пропастью в народе называются.
Всё равно гиблое место тут, что река, что пропасть. Всё от слова пропасть. За пять минут река может такой «чёртов мост» в любом месте сложить и разобрать ещё быстрее. Но идти домой всё равно надо.
Походил там Распутин по деревьям и говорит Софье: «Мост на славу удался, танк выдержит». Через час они были уже на дороге. Привели себя в порядок и ждут автобуса. Только от гула в голове им ещё долго не избавиться. Гудит Бешеная протока.
- Молодец, Сонька, даже ни разу не пикнула. Похвально, таёжница, хотя столько глупостей мы натворили сегодня, что уму непостижимо. Стоило ли нам туда лезть, в реку?
А та со своими малышами-грибочками, возится, поудобней их в коробе укладывает. Она счастлива. Наверно стоило им рисковать.
Прошло немного времени, и они уже плывут по реке Бире на резиновой лодке. Распутин сидит на вёслах, и если надо, то потихоньку ими работает. Софья устроилась на резиновой подушке, она вперед смотрящая. Тут всё, как на корабле происходит. И так же вода грозно бурлит вокруг лодки.
- Наверно, это самый большой подъём воды за последние годы, - думает Распутин. - Но ничего страшного тут нет, лодка манёвренна, и сейчас ей раздолье вокруг: куда хочешь, плыви. Главное, чтобы на топляки не налететь, их в воде сразу не заметишь. Это могут быть, как мелкие ветки, так и целые деревья. Своей большей частью они под водой находятся, потому и очень опасны. А от залома из деревьев всегда можно отойти, вёсла наготове. Ударил ими по воде, и ты уже в безопасности.
Вот она хищная пасть залома, страшного доисторического монстра, на тебя смотрит. Сколько там брёвен торчит, как зубы, не сосчитать! Не успеешь ты это сделать, и зачем их считать? Течение уже дальше проносит их пушинку лодочку. А вот и чайки заметались над лодкой. Что-то говорят они путешественникам, а что, не понять. Софья им машет руками, и они летят к ней. С криком падают ей на голову. Та в страхе прикрывается руками, а птиц уже нет. А те такой манёвр заложили, что не один самолёт не осилит. И снова готовятся к атаке.
- Это души умерших моряков хотят вернуться в наш мир, оттого они и плачут. Не могут это сделать. И ещё больше плачут!
- Бедненькие! – это уже Соня подставляет им свои узкие ладони.
Туда с криком устремляются чайки. Но лучи солнца опережают их. Они первые купаются в ладонях черноволосой красавицы рыбачки. И та объяла руками и чаек, и солнце, и небо – не расплескать бы всю эту красоту. И с восхищением тянет к лицу щедрый подарок природы. Само счастье так можно любить, иначе не скажешь.
- Рыбачка Соня! – резюмировал восхищённый Распутин. – Хоть картину с неё рисуй.
Но не всё так было безоблачно и в этот раз. Наверно, без опасных приключений им с Софьей просто не прожить. И никто бы не мог подумать, что скоро будет им серьёзное испытание, да ещё какое.
У Распутина до сих пор дрожь по коже гуляет. Сам-то он ладно: отрезанный ломоть, ни семьи у него сейчас, ни детей. Он даже шутит на этот счёт: если бы его убили, то Мария, его бывшая жена, денег не пожалела бы. Всех одарила. Хотя жадная была до ужаса. Вот сколько злости у неё на Гришку Распутина.
Река разбивается на три протоки. Пришло время людям выбирать себе путь. Софья здесь не причём, это должен сделать Григорий. Он опытный рыбак, и как говорится, не раз в переделках бывал. Но река, она живая, и никаким человеческим законам не подчиняется. Вдруг взяла и передумала вести себя прилично. Ей пошутить захотелось, вот и западню людям устроила. На прочность их новый союз проверяет.
Распутин выбирает среднюю протоку, это оптимальный вариант. Любой бы на его месте так поступил. И уже видать глазом, как впереди две протоки сливаются воедино. В таких местах естественно, что образуются воронки. Но для опытного рулевого это не так страшно. Покрутит чуть лодку течением, побрызгает им в лицо холодной водицей. И всё! Одно веселье от такого ненавязчивого сервиса, всё воспринимается, как лёгкий душ.
А тут так получилось, что третья проточка в засаде оказалась. Её и видать не было путешественникам, они про неё совсем забыли. Вот она-то и устроила туристам, как говорится, «козу».
Только они очутились в первой воронке, где сливаются две проточки воедино, как ниже их, в десятке метров, куда впадает третья проточка, открылась глазу такая воронка, что от увиденного дух захватило.
Издалека её коварную и видать не было. Потому что оттуда она ровной, точнее чуть взволнованной гладью смотрится. Тут всё, как в кривом зеркале, происходит, полный обман зрения. А сунься туда – не рад будешь.
Что-то
