Антоном по любому, самому незначительному поводу. Судя по всему, их отношения перешли в ту неизбежную фазу, когда серьезное проявление чувств отходит в сторону, уступая место взаимным надсмешкам и колкостям. Впрочем, все семейные пары рано или поздно преодолевают похожие препятствия.
В доме Антона и Даниэля вечно царил строгий порядок. Даже при великом желании невозможно было обнаружить в этом, созданном заботливыми мужскими руками уюте лишнюю пылинку, а тем более изъян. Все в доме безусловно подчинялось гармонии и даже самая малая вещь находилась именно на том месте, какое ей было отведено изначально. Все плавно и легко переходило из одного в другое, а другое, в свою очередь, с той же легкостью переходило во что-то третье, и дом никак не напоминал место, где проживают два совершенно обыкновенных взрослых человека, но скорее музей, в который смело можно водить экскурсии и брать плату за рассказы о хозяевах этого дома и окружающих их вещах.
- Вот как-то раз Антон и Даниэль,- неспешно продолжал свой рассказ Миккель,- проговорились, что собираются продать свой великолепный дом и вместо того приобрести некое строение в два этажа в далекой глубинке, с прилегающим к нему едва ли не бескрайним земельным участком. Они даже показали цветную распечатку этого дома, где понизу страницы были расписаны все его характеристики. По сути, это было целое поместье, в котором прежде размещалась местная гимназия на двести-триста учеников.
- Ну и как вы считаете,- спросил Миккель,- это нормальные мысли для людей, заезжих иностранцев, зарабатывающих на жизнь уборкой?
- Я нахожу эти мысли более, чем странными,- ответил ассистент,- совершенно нездоровыми и крайне загадочными. Вам удалось, кстати, разгадать загадку этого дома и его обитателей?
Конечно же, Миккелю это удалось, ведь он легко справлялся и с другими, много более сложными загадками. Но в случае с Антоном и Даниэлем он изначально пошел по неверному пути, который завел его в никуда, тогда как доверься он тогда собственной интуиции, подумай чуть иначе, то без труда справился бы с польской мистерией и расколол бы ее точно парочку лесных орешков.
Антон и Даниэль не раз и не два, а гораздо чаще с улыбкой и прилюдно замечали, что Миккель является одним из них, и Миккеля подобные замечания всякий раз задевали и даже бесили. Потому что он не считал себя гомосексуалистом, и даже если подобные фантазии нечаянно и изредка приходили ему в голову, он старательно отряхивался от них, чтобы те ненароком к нему не пристали. И вовсе не потому, что у него были предубеждения к людям, которые предпочитают жить по-другому, просто сам он желал жить по старинке и именно так, как привык жить.
Все неожиданно представилось ему в другом свете, когда Антон с Даниэлем позвали его к себе на вечеринку, предупредив заранее, что гостями будут сплошь мужчины, и что Наташе лучше остаться дома. Поначалу Миккель отказывался и отнекивался, опасаясь, что на вечеринке к нему будут приставать, но, хорошенько пораздумав, решил, что все они люди взрослые и что никто не сможет помешать ему уйти с вечеринки и даже хлопнуть на прощание дверью. Он посоветовался на всякий случай с Наташей и, к своему удивлению, убедился, что та относится к вечеринке намного спокойнее его самого.
Антон встретил Миккеля в дверях дома и тут же перезнакомил, по меньшей мере, с двумя десятками своих гостей, с виду мало чем примечательными людьми. Миккеля неприятно поразило то, что среди гостей присутствовали не одни лишь мужчины, но также женщины и разного пола и возраста дети, включая совсем грудных. Он выбрал спокойную минуту и поинтересовался у Антона, почему ему не разрешили взять с собой Наташу, если всем остальным не возбраняется приходить на вечеринку вместе с семьями. Но Антон слишком уж плохо говорил как по-русски, так и по-датски, а из польского Миккель понимал только отдельные слова и фразы, поэтому, загадочно ухмыляясь в свои пышные пшеничные усы, Антон попросил Даниэля объяснить Миккелю все происходящее.
- Дело в том,- сказал Даниэль, взяв Миккеля под локоть и отведя его в сторону,- что нет здесь среди присутствующих мужчин или женщин, стариков или детей, а есть лишь представители других планет и иных цивилизаций, и ты прекрасно знаешь, что то же можно сказать и о тебе самом. Просто на многое ты закрываешь глаза, потому что боишься, что в противном случае тебе придется что-то делать со своей жизнью, а ты уже так привык жить по-старинке.
- Побудь с нами еще немного,- продолжил Даниэль,- поприглядывайся ко всему, что тебя окружает,и тебе одна за другой начнут открываться тайны этого дома и поразительные секреты наших гостей.
Миккелю удалось запомнить лишь малую часть из того, что происходило с ним этим вечером в доме у Антона и Даниэля. Он нисколько не сомневался, что память его основательно потерли, начиная с той минуты, как он покинул свой дом и заканчивая той, когда он вернулся обратно к Наташе. Все либо совершалось в невообразимой спешке, либо его память намеренно потерли не очень добросовестно, потому что временами в голове Миккеля вдруг возникал тот или иной образ или картина, прежде ему неизвестные.
В такие вот мгновения дом, в котором жили Антон и Даниэль, неожиданно приобретал совсем другие и незнакомые ему черты. Он уже больше не виделся ему необычайно красивым, аккуратным до мелочей, воздушным, порхающим над суровой реальностью, строением. В одно мгновение дом вырастал в десятки раз и становился настолько огромным, что крыша его терялась среди ветвей склонившихся над ним столетних деревьев. Деревья не только служили приютом для диковинных птиц и необычных на вид существ, которых не встретить в обычной жизни, они также подпирали своими стволами покосившиеся стены дома, готовые в любую минуту рухнуть под собственной тяжестью.
На этом Миккель остановился и вместо того, чтобы продолжать описывать дом, предложил врачу и его ассистенту представить себе любое невероятно ужасное жилое строение. После того, как те все представили, он заверил их, что действительность на самом деле в десятки и даже сотни раз превосходит все представленное ими. Внутри дома, где жили Антон и Даниэль, царили вечный полумрак и беспорядок, половицы ходили ходуном, трещали и проваливались под ногами. Старинную мебель хищно поедала обильная бурая плесень, с потолка клочьями свисала паутина, поперечные балки грозились в любой момент обрушиться. А в каждом углу и каждом закутке сидело по существу, некоторые из них были похожи на людей.
- Занятную сказку вы нам здесь рассказали,- подал голос ассистент.- И главное ведь в том, что вам на самом деле удалось удивить нас, правда лишь самую малую чуточку. Хотя, если судить по врачу, то заметно , что он и до сих пор не оправился от ужаса, вызванного вашим рассказом. А вот вы, кстати, и не объяснили, зачем вашему знакомому Антону понадобилось покупать себе целое поместье?
- Здесь все как раз-то просто,- ответил Миккель.- Достаточно и того разъяснения, что в доме у Антона с Даниэлем не стало хватать комнат для всех прибывающих с других планет, им уже требовалось помещение размерами намного больше. В более укромном, к тому же, месте.
- Вы как-то неважно выглядите,- сказал вдруг врач, обращаясь к Миккелю,- мне кажется, вы приболели.
Миккель попробовал встать со стула, но, к своему удивлению, обнаружил, что ноги его не слушаются. Он бы непременно упал, не подхвати его врач под руки.
- Вот видите, вы все-таки больны,- сказал ассистент.- Так что оставайтесь у нас, мы за вами понаблюдаем, подлечим и обязательно поставим на ноги.
