собой, и лишь отчётливо было слышно, как перевесившись за борт травит новогодними деликатесами (не в коня корм) комсомольский вожак старлей Мордасов, который, через много лет, став в Крыму патриотом "русского мира", перестанет признавать украинских флотских парней за людей и ветеранов флота.
***
Пока вся аварийная группа, в машинном отделении, под задраенными дверями, ждала с нетерпением добрых вестей от своих спасателей.
Главный боцман корабля, почти офицер - мичман Шевел, сменившись с вахты, обнаружил у себя в хозяйстве, на баке пропажу,- исчез пяти тонный якорь Холла вместе со сто метровой цепью.Когда пропадал кузбас лак, то в принципе всё было понятно - боцмана его выпивали смешав с солью.Но якорь - это уже не вписывалось ни в какие рамки.Это был нонсэнс.Дело пахло трибуналом.Надо было находить либо новый якорь,что было здесь невозможно, либо искать старый, только не понятно где, или же найти объективную причину и виновника этого происшествия.
Короче говоря, зная крутой нрав старпома, старый вороватый мичман Шевел понял, что он попал и попал по крупному.В то, что его подставили, чтобы скрыть свои делишки - этого он понял, хоть и не сразу, но понял.Осталось узнать, кто это и зачем им это было надо А по всему было видно, что крепко было надо.
Он не поленился спустится на среднюю палубу и отыскав спящего в кубрике старшину своей команды Бакина, вылив чайник воды на спящего попробовал его разбудить.Бухавший сутки старшина, разбуженный таким беспардонным образом, не разобравшись в происходящем, зарядил не раздумывая мичману в ухо.
Когда мичмана через полчаса отлили водой, старшину продолжавшего спать сном младенца, уже охраняли от его посягательств два подгодка.
-Пошел на хер сундук-сказал один из них и добавил - если не хочешь добавки.
"Главному боцману корабля срочно прибыть на ходовой мостик"-вдруг механически пролаял гавкунчик голосом старпома.
-Когда проснётся, передадите ему, чтобы зашёл ко мне по делу,- на ходу произнёс Шевел, потирая забитое ухо, выходя из кубрика.
-А не замотаешься пыль глотать сундучара -пробурчал ему в след один из подгодков, и плюнув в след добавил,- Вали, вали гандон.
На ходовом мостике, разбуженный сигналом аварийной тревоги и известием, что очаг возгорания не удаётся ликвидировать, а он наоборот расширяется,лютовал капитан 1 ранга Пулин.
После того как был подан сигнал бедствия и на него никто из стоящих в точке кораблей не отреагировал - не предложил помощь, а наоборот стали сниматься с якорей и уходить с точки,Пулин понял - надо немедленно принимать экстра ординарные меры.
На связь с Москвой времени не было, надо было принимать решение самостоятельно. Пан или пропал.
Терпящий бедствие и вот-вот сдетонирующий корабль, имеющий на борту кроме простого боезапаса ещё и ядерные ракеты, надо было бы отвести подальше от острова и открыв кингстоны,затопить.
Вызванные срочно на мостик старпом и командир бч-5 этот вариант отвергли. Как они сказали,-"По причине не работающих котлов, турбины и нехватки времени".
Главный боцман мичман Шевел доложив, что спасательных средств хватит на всех и все они исправны, успокоился.Разбирательства по поводу потери якоря отменялись.Не до того.Живыми бы выбраться из этой каши.
Выслушав все доводы за и против, мнение пропойцы замполита, призывающего всех немедленно покинуть гибнущее судно, предварительно затопив его и тем самым спасти мир от глобальной ядерной катастрофы, в счет не бралось- кап 1 ранга Пулин задумался.
Когда он уже хотел отдать команду об эвакуации личного состава, на мостике зазвонил телефон. Докладывал, пришедший в чувства, командир кормовой аварийной партии старлей Мордасов. Выслушав его доклад командир, чтобы слышали все на корабле, включил громкоговорители,
-Повторяю очаг возгорания локализован, пожар ликвидирован.У нас потерь нет - пять матросов и лейтенант Упашкин, которые отравились угарным газом, отправлены в лазарет.Повторяю пожар ликвидирован.
-Слава богу,-перекрестился коммунист командир корабля, а за ним, как по команде и все его офицеры.
А дока замполит тут же взял этот факт на карандаш.Авось пригодиться.
Над Средиземным морем вставало не по зимнему яркое солнце.Чувствовалось скорое приближение весны. Природа оживала не подозревая о том, насколько близко она была к ядерному апокалипсису.
ПКЗ - курс молодого матроса 18+
-Внимание всем, на палубе годок! Рассосались по переборкам зелень подшкафутная. Смирно! Ещё смирней!! Товарищ годок, докладывает старший матрос Шарутин - учебный отряд салабонов в количестве сорока человек занимается на плавказарме большой приборкой. На бербазу с утра откомандировано двадцать карасей, на приборку штаба восемь, на камбузе несут вахту три человека, больных нет. Прикажете продолжать?
-Что же ты, орёлик, так шумишь? - сморщился от громкого крика дежурного по кораблю, главстаршина Лёха Давыдов, всю ночь бухавший в самоходе у очередной своей пассии, муж, которой болтался где-то на боевой службе, зарабатывая своей верной спутнице жизни бонны и валюту. - Командир на борту?
-Никак нет. Ещё не было.
-Понятно, опять летёха у какой-то шмары зависает. Вася Мазихин-то хоть на корабле?
-Так точно, старшина второй статьи Мазихин в своей каюте. Отдыхают- чай пьют. Прикажете позвать?
-Не надо я сам к нему зайду. Приборку закончить, приготовиться к утреннему разводу. - отдал команду старшина учебного отряда молодых матросов (они проходили на ПКЗ курс молодого бойца), списанный со своего корабля главстаршина Давыдов.
Его корабль комплексного снабжения "Березина", ушёл на боевую службу в Индийский океан, а его с группой его годков (старослужащие матросы одного года призыва) откомандировали ожидать увольнение в запас на ПКЗ. А чтобы они там не расслаблялись, дали им учебный отряд молодых матросов, под командованием молодого лейтенанта Залупашкина, списанного с какого-то корабля на эту ржавую лоханку, то ли за мордобой, то ли за пьянку. Оставленный на произвол судьбы лейтенант забил болт на службу, свалил всё на годков и только-то и делал, что бухал и лазил по севастопольским хорям, благо их в городе-герое было огромное количество. Как называли его сами моряки - город камней, хорей и бескозырок. Парадная витрина советского черноморского флота.
Годки на ПКЗ, тоже не скучали: где-то раздобыв печатную машинку и напечатав большое количество увольнительных бланков, они ходили постоянно в самоходы. Кто за вином и самогоном к бабушкам на улицу Ревякина, а кто к офицерским или мичманским жёнам, "честно" ожидающих своих мужей. Благо на танцплощадке "Ивушка" этого добра было превеликое множество. Вчерашняя колхозница, бакланка, а теперь жена морского офицера. Уже сама почти элита флота. Ну, подшпилится немного пока муж в морях болтается, не сотрётся ведь шмонька - не нарисованная.
Так что, было, что в самоходах матросам делать. Тем более, что Давыдов был неплохой художник-татуировщик и вырезав с каблука старого прогара печать своей военной части, проштамповывал те увольнительные бланки всем желающим.
И потянулась к нему полноводная река, жаждущих сходить в увольнение, годков с других кораблей. Брал Лёха за свой труд недорого - бутылка вина или бутылка лосьона "Свежести", который он научился пить на боевых службах. Ничего сложного- снимается с подволока плафон (в кружку наливать нельзя, вонь лосьона въедается в неё намертво), наливается туда "Свежесть" или "Огуречный лосьон", что есть под рукой, потом вода. После того, как пройдёт реакция - коктейль выпивается и закусывается кусочком сахара. Были мастера своего дела, которые выпивали лосьон залпом с горла.
Флот многому чему учил матросов. Вот и сейчас идя по коридору, Лёха решил перебакланить и зашёл в шхеру к кладовщику Каклину. Того на месте не оказалось. Он застал его, возле дверей кладовой лейтенанта Залупашина, в которой тот хранил свои личные запасы провизии и алкоголя. Недалёкий от природы, не обладающий жизненным опытом, сизый от натуги, прослуживший всего год Каклин, пытался снять с петель, задраенную намертво и осургученую, железную дверь кладовой. Рядом с ним бестолково суетился его годок, вечный вахтенный по гальюнам Заяц. После того, как он не закрыл шнорхель, и тем самым чуть не утопил подводную лодку его не отправили в дисбат, но списали на ПКЗ, поставив вечным вахтенным по гальюнам. Ходили смутные слухи, что он грел уши особисту, потому так мягко и наказали. С ним никто кроме Каклина не общался, что тоже наводило на определённого рода размышления. Хлебные места просто так на флоте не раздавались, их надо было чем-то выслужить.
Увидев салабонов возле кладовой командира ПКЗ, Лёха Давыдов, возмутился таким нахальством, и набив сытые рожи двум сухопутным крысам отправил их к своему годку Васе Мазихину с приказом доложить о случившемся и получить соответствующее их проступку наказание. Сам же, приподняв дверь, вынул штифты, и легко сняв её с петель - переступив комингс, вошёл в подсобку... Лейтенант Залупашкин обустроился, здесь довольно неплохо. Помимо мешков с крупой, ящиков с тушенкой в кладовой было множество копченных колбас и окороков, стояло даже два ящика с коньяком и вином. Но не это привлекло особое внимание главстаршины - а стоящий в углу большой сейф.
Обойдя его со всех сторон, Лёха Давыдов нежно его погладил и убедившись, что он был не подключен к сигнализации достал из кармана кусок проволоки и сунул её конец в замочную скважину. Знания полученные в училище от мастера трудового обучения ветерана-фронтовика Семёна Аврамовича Смолы, не канули в лету. Старый мастак говорил им молодым ученикам: "Если вы сопляки, научитесь делать хотя бы половину того, что умею делать я, вы в жизни не пропадёте". Похоже, что Смола в своей жизни не только воевал и преподавал, - замки открывать он их научил на раз.
Чем и пользовался на службе Лёха Давыдов (с помощью куска проволоки и женской шпильки у него открывался любой замок.) получавший два года за свой тяжёлый труд моряка, - по три рубля ежемесячного жалованья. Когда в то время в отдельной кают-компании, из отдельного камбуза на его ККС "Березине" офицеры обжирались деликатесами. У них там было всё как положено - белые скатерти, обеденные сервизы, меню и официанты-гарсунщики. Ну и конечно же и должностной оклад у них был не три рубля. После боевой службы офицеры с трудом стаскивали с трапа свои чемоданы. Да плюс боны в размере должностного оклада и наченчеванные на боевой золото и валюта. (Трупы с боевой в холодильнике никто в расчёт не брал).
Их жены были не просто счастливы, а безмерно счастливы... Но всё же с нетерпением ждали, когда их кормилец уйдёт опять на боевую службу, чтобы похвастать обновками перед своими многочисленными любовниками. И командиры снова уходили в моря, утаскивая следом за собой бессловесное матросское стадо. Которое выполняло всю тяжелую и грязную работу. Матросы загружали корабли продовольствием и боезапасом, несли тяжёлые круглосуточные вахты, гибли в
