здание. Ещё двадцать минут ходьбы. Дом наш старый. Домофон новенький. Лифта нет. Поднимаюсь на третий этаж. Неужели опять будет костерить меня за то, что мой случайный помощник ненароком коснулся моей руки? Открываю дверь – в нашей однокомнатной квартире тишина. Всё проще пареной репы. Мой телефон не отвечал, и муж отправился на поиски. Точнее, не отправился, а ринулся. Рванулся, яко тигр с цепи. Я увидела на журнальном столике его сотовый. Всполошился. Забыл. Это хуже всего, потому что теперь не могла даже позвонить. А найдёшь ли ветер в поле? Да и устала я. Не пошла на кухню, хотя хотелось пить, губы пересохли. Присела на диван. Больше ничего не помню. Не помню, как голова коснулась подушки. Может, я заснула сидя и спустилась вниз по спинке дивана. Не знаю, как положила на диван ноги. Дождь шлёпал по асфальту, силился что-то сказать. Он хранил какую-то тайну. Однако я не воспринимала её. Капли забарабанили в окно - это было понятно мне. Подняв голову, рассмотела за заплаканным стеклом бритую голову. Синева глаз помутнела. Синева бритой башки усилилась. Мой недавний благодетель поднял палец, и я увидела при этом его лицо. В машине увидела только палец, а нынче – лицо. Вернее, морду. «Ты маньяк?» - спросила я. «Маньяк», - признался он и, замахнувшись, ударил кулаком по стеклу. Я вскрикнула и проснулась. На полу возле дивана сидел муж. Перемена декораций свалилась на меня громом небесным. Я вытаращила гляделки. Небритое лицо с кое-где поседевшей щетиной. Серые глаза, спрятавшие в глубине зрачков неизвестно что. Счас начнёт: кто и зачем твою руку поглаживал? Когда познакомились? Почему мне ни гу-гу? Сколько раз и где встречались? «Я с тебя глаз не спущу!». Ну, и не спускал бы. Тогда нечего было бы и спрашивать.
А он улыбался робко, как девственник. Ты не заболела? Вот тебе раз! Заболевшей не будут поглаживать руку. Я здорова, но во мне по сравнению со мной прежней что-то произошло. Я не этрусская надпись, и недобрый волшебник вроде бы переменил какие-то буквы. Обычно я таю от его робкой улыбки. На седьмом небе от неё. Она для меня печать под любовным посланием. А сейчас разозлилась на мужа. Как ты смеешь! Я тяжести таскаю. Грыжу наживаю, геморрой. Хорошо тебе шпионить от безделья. За собственной женой подглядывать.
Но что это? Короткое замыкание? Муж снова улыбнулся так, как не улыбался уже давно с той поры, как отстояли длиннющую очередь в ЗАГС невдалеке от Васильевского спуска.
- Дорогая, Ли Цинь к нам приехал.
Из-за спины мужа улыбался желтолицый китаец.
- А у нас и потчевать гостя нечем, - прошептала я, приподнимаясь с дивана.
- Нисего, - по-русски сказал китаец.
Выучил, паразит! И голова у него не выбрита, и фигура самая обыкновенная.
Помолчав, Ли Цинь прочёл, горделиво выпячивая нижнюю губу:
Жить только настоящим,
Любоваться луной,
Снегом, цветами вишни и осенней листвой,
Наслаждаться вином, женщиной и песней,
Давая увлечь себя потоком жизни так же,
Как пустую тыкву уносят воды
Протекающей реки.
«Выучил, паразит!». Что-то начало набухать в моей груди, словно бутон розы вдруг распустился чистыми слезами.
г. Москва
2009г.
(Первая публикация - журнал "Ковчег". г. Ростов-на-Дону).
