Бессмертный громко похоронил свою смерть в пустой комнате. Только французские слова: дура, гроб, коромыслами и грибной-проливной никак не хотели умирать. Проливной, мелкий и неприступный, как полковник-танкист, ногами по углам танцевал. Дура молча лежала в сосновом гробу и ковыряла в носу. Коромыслами была красиво украшена божница на кухне.
Невиданное зрелище: звонко чеканя шаг, прошли передо мной танки. Французские слова, кроме вороны Софьи, приуныли и стали грызть дерево женский тоски. А что им оставалось ещё делать, ведь Декабристы накопили большую потенцию. И именно поэтому Кащей Бессмертный хранил свою смерть в заду у луча солнца. И красиво и спокойно!
Смерть отступила и в горницу вошел негр, румяный с детства, в семейных трусах. Свою смерть он встретил с большим достоинством. Но даже оно не спасло негра, и в открытую форточку ворвался сквозняк, шустрый и слегка продрогший от долгого ожидания во дворе.
Зимними холодными вечерами девушка Изергиль вешала на кошку своё мокрое котиковое манто и в конце-концов оно и задушило Дездемону. Но даже в этом есть что-то хорошее: она больше не будет "ходить"на друга.
"Пулю, пулю ловите, долбоёбы!"-кричал, слегка попахивая едким стариковским потом Суворов. Он был настоящим мужчиной и почти никогда не выл от страха. Но здесь была Гордая и нижегородские глаза её прямо с мороза, сверкали, как кубики льда в стакане с мартини. Яму под пальмой негры вырыли быстро, тогда он решительно открыл пасть и хотел было всосать глаза её, но это ему не удалось. Бесстыдным образом, лёжа на песке, она продолжала приставать к Суворову, а потом вскочила и побежала, одеваясь на ходу в потрёпанный казачий мундир.
Лил противный мелкий дождь и даже собака ушла, грустно помахивая облезлым хвостом. С двойной подошвой ей пришлось расстаться. Грустно опустила она зад. Голубые выцветшие глаза её близоруко смотрели на луну. Чёрными точками на земле лежали убитые солдаты, но и живые напоминали собой мёртвецов. Они лежали без движения, крепко прижимая к себе покрытое инеем оружие. И только полковник, неприступный как танк, всё продолжал ногами танцевать в углу комнаты...У стола сидела высокая женщина по имени Алёна в модном кружевном жабо. Она молча сбивала два больших белые яйца в коричневой глиняной кружке. Время от времени она кричала, утирая со лба мелкие капельки пота: "Ольга, на меня напала мысль! Ну прямо, как в Индии. Ты помнишь?!"
Но Ольга ничего не слышала, она молча сидела на диване, грустно опустив свою серую шейку. Да она и не могла ничего услышать. От рождения она была глуха, потому что однажды пьяный медведь наступил ей на ухо.
Окна равнодушно выходили во двор. По углам его часто можно было встретить Ольгу. Она гордо носила дедушкины кальсоны из голубоватой фланели. Когда заходящее солнце бросало свои горячие оранжевые лучи на Ольгу, казалось, что у неё вырастали ещё две ноги. И на грязный песок ложилась длинная, чёрная, четырёхногая тень.
Она не просто молча лежала, нет, она шевелилась, двигалась, нагло тянулась своими чёрными отростками к забору, старой кадке с протухшей дождевой водой, к толстым лопухам, что уныло серели вдоль сарая и вросшей в землю баньке.
Дворовая собака подозрительно смотрела на тень, на то, как она медленно, но уверенно ползёт к ней.
И когда до неё оставалось совсем немного, собака лениво встала, отряхнулась, широко зевнула, обнажив старые жёлтые клыки. А потом она медленно ушла в сарай, оставив тени спрятанный под лопухом кусок засохшего чёрного хлеба. Только и блеснула на прощанье её пушистая белая мошонка.
Теперь казалось, что тень целиком проглотила собаку. Только два ярких блестящих глаза изредка подмигивали кому-то из пыльного сарайного мрака. Блаженно улыбаясь в сарай вошел румяный негр. Он очень любил русскую природу, снег и морозы. А ещё он любил вязать длинными холодными зимними вечерами свитера из собачьей шерсти. А ещё он любил свиней. Они напоминали ему мать и отца. И цветом, и весом, и характером.
Все соседи очень уважали его, ведь он был зажиточным негром.
... Далеко вдали темнел чёрный лес. Там кто-то молча грыз дерево. У него на груди висел маленький распятый человечек с неестественно вывернутыми руками.
По воду один за другим шли простые хмурые солдаты. Шли они мимо бреющегося мужчины с большими чёрными глазами. Это был Суворов. Часто я бросалась спать. Таким я его видела во сне, таким я его увидела и наяву. Только тем он и отличался от Маруси, что часто стоял на четвереньках и любил хрустеть морозными фруктами. И ещё он любил вертеть собачьим хвостом и смотреть благодарными глазами.
Ольга очень любила природу. Зрелище было истинной сутью её русской души. Тень от солнечных часов упала на её кружевной передник. Ольга присмотрелась и увидела на нём текст, с которым Богдан Хмельницкий когда-то обратился к русскому царю. "Ласковые слова"-подумала Ольга и вдохнула полной грудью длинный, холодный, морозный зимний воздух.
В груди защипало и свитер распахнулся. Локоны выбивались из головы и туловища. Ольга сидела и пересчитывала листовки, которые провозили из-за границы революционеры в чемоданах с двойным дном.
В одном из них однажды нашли полуживого кукушонка. Еле отогрели его. Хотя может и напрасно. Мой маленький пернатый друг взлетел к потолку, а потом с аппетитом опорожнился прямо на Ольгу.
С большим трудом она его поймала, а потом зажарила и в пироге подала товарищу Суворову. Очень он ему понравился. Уходя он советовал Ольге всегда готовить ему на ужин такой пирог.
...В комнате мирно тикали солнечные часы.
Не вынеся этого монотонного тика на пол упал старый кактус. Упал и умер. Хорошо, что на нём была одета тельняшка, которая так красиво прикрывала его кудрявый хвостик.
А Суворов, не тратя времени даром, разложил Ольгу на кровати и долго любил её мёртвым кукушонком.
На допросе добровольцы не смогли объяснить, что там такое произошло, почему она лежала такая измятая, а потом долго бродила босыми войлочными ногами по морозному полю, пристально глядя на проезжающие поезда с танками.
Всё это в итоге привело к понижению плотности населения Австралии. Даже нижегородские фрукты не смогли исправить ситуацию.
А тут и тучи рассеялись. Луч солнца выглянул, моргнул ослепительно, и снова спрятался.
Но он успел излить свой тёплый свет на висящие на столе фрукты.
И в это время румяный негр в чёрных сатиновых семейках с нежностью вспоминал свою мать. Многие люди могли бы так сделать долгими зимними морозными вечерами, но почему-то не делали этого. Хотя нечему тут удивляться. Люди, как обезьяны, предпочитают кокаин пище. Они употребляли наркотик, пока не умирали от голода. Тем более, что чихнуть с открытыми глазами невозможно!
19 сентября 2015 г.
