по какому-то мостику, мимо катакомб. Останавливаемся у кирпичного бордюра, он пониже моего пояса, а внизу, с высоты жилой город, и оттуда улица за улицей город поднимается вверх. Зрелище интересное, но вниз смотреть нет желания, высота вытворяет со мной разные шутки, тянет вниз. Выходим на площадь к почте, там же пока не известная нам автобусная остановка. Далее Замок Рыбака, красиво но, не зная, что относится к чему, красота проходит мимо сознания. Запомнилось немногое: огромный двухметровый уборщик в национальном костюме взял в руки ведерко и швабру и отправился мыть туалеты. Другой такой же человек в национальном костюме присел на кромку неработающего фонтана, на правой руке у него сидел сокол. Вероятно, летом они своим видом что-то зарабатывают, а сейчас вот, в ноябре, прозябают.
Пошли дальше, к Национальному музею, каждый шаг отдается болью, но идти надо: у нас ведь путешествие. Время от времени останавливаюсь, что-то снимаю на видеокамеру, беспорядочно, но ведь и в жизни все точно так же беспорядочно. Проходим место, где чуть ниже, если спуститься по ступенькам, небольшое польце, где можно за крошечную цену выпустить из лука пять стрел или метнуть пять топориков на длинных ручках. а в случае попадания получить приз, но Наташа не уверена в моих способностях, отговорила почти одним словом. А ведь мог взять приз как в стрельбе, так и в метании топориков, не выполнил свою миссию.
Еще одно недоразумение вышло, когда пытались получить чеканную бляшку с изображением места из автомата. Ужасно не то, что потеряли монетки сто плюс сто плюс 5 форинтов, но что пришлось менять эти монетки, и разочарование тоже ужасно. Беда в том, что какой-то негодяй сунул в механизм другие монетки и те перекрыли движение другим монеткам. Я вертел ручкой, точно безумный, стучал по механизму, ничто не помогало.
- Папа, хватит,- сказал сын Август, и я прекратил стучать.
После чего начался наш спуск вниз. Не все так страшно, когда человек в прекрасной форме, но мне все время боялось оступиться, поэтому шел нерешительно, отставал. Наташа заметила, что не узнает меня, ведь я всегда был храбрым человеком, и вот. Ну, высоты я опасался всегда, а в поездке и левая часть тела вдобавок меня подвела. Надеялся, что, спустившись, сядем в автобус и доедем до дому, где смогу отдохнуть. Но Август сказал, что сначала нужно пройти мост через Дунай.
- Убить меня хочешь?- пошутил я.
Ситуация глупейшая: вместо того, чтобы уступать всем места, место уступают мне, оттого и возникает вдруг жалость к себе. В автобусе после двух остановок освободилось место, и сел, разумеется, я. Доехали до здания Оперы, которое считается местной достопримечательностью, но ничего интересного не обнаружили: серый день, серое здание, может, конечно, что-то интересное внутри. Вокруг что-то ремонтировали: леса-леса. Август повел нас куда-то, где можно дешево и интересно покушать, но, видимо, заплутал. Места такие, как если свернуть в сторону от копенгагенской пешеходки: странные заденьица, странноватые люди, разрисованные брандмауэры. Три часа дня и заведения пусты, выбрали наугад одно, зашли.
Цены неплохи, но такое ощущение, что мы здесь за последние двадцать лет единственные посетители. Поднялись на второй этаж, где оказалось настолько темно, что все мы наступали друг другу на ноги. Август попросил хозяйку прибавить света. Почему Август, а не я? Сейчас распишусь о языковых делах в Венгрии. Язык у них вообще без аналогов с европейскими. Ничего общего со славянсими или латинскими языками, он принадлежит финно-уйгурской группе, откуда и я родом как мордвин. Чтобы общаться в Венгрии, нужно знать венгерский язык, люди постарше знают русский, помоложе - английский. Все надписи чуть не сплошь на венгерском, что для туристов неважно.
Я есть отказался, заказал только пиво, которое мне показалось неплохим, а Наташе разбавленным, вполне поверил, вкус у нее тоньше. Август ел что-то баклажановое, ему понравилось, я же собственно отсиживал время.
- Папа не привык к ресторанам,- подшутил надо мной Август.
- О-хо-хо,- сказал я.- Твой папа работал в лучшем ресторане Караганды, и что он там ел - никому не снилось. Твой папа даже обслуживал Валеру Леонтьева.
Рассказал, что на день рождения кулинарши подарили мне торт "птичье молоко" с двадцатью медвежатами. Такое заслужить надо.
Конечно, мы сплоховали, потому что по пути от той женщины домой мы шли вдоль по улице, где сплошь были кафе и рестораны с теми же ценами, что мы только что оставили в жалкой забегаловке. И вдруг что-то знакомое - это наш дом, только с другой стороны. Наташа заметила даже с улицы, что мы не выключили в квартире свет на потолке. Минуту спустя мы дома.
Я не знаю, что со мной происходит: не могу встать, сесть, лечь, будто левая часть тела в боку наказывает меня за какие-то поступки. Может за выпивку, может потому, что неудобно сижу у окна - продуло. Может какое-то кармическое наказание, не знаю. Забудем об этом, интересуюсь у Августа, есть ли приличные магазины с кулинарией (что, спрашиват, такое?). Супермаркеты вроде Фётекса. Бредем минут двадцать мимо Синагоги до какого-то маркета, названия не припомнить, где все то же, что и в Спар, чуть, на копейку, разницы.
В походе магазин прошли синагогу, о ней пока и расскажу. Здание просто великолепное, дворец, рядышком гостиница, у входа стопят серьезные еврейские группы верующих с пейсами, детишки их бегают туда-сюда. Ничего говорить не стану, не ненавистник, просто наблюдения. Один еврей перебежал дорогу на красный свет, было бы неинтересно, если б небыло на нем пальто до пят и плетеных косичек из-под шляпы.
Цена за вход в синагогу большая: 20 долларов, была бы символичной, в доллара, сходил бы, потому что интересно. Но на этом заканчиваю с еврейством.
По пути домой вспомнили вдруг, что забыли купить средства гигиены: зубная паста, а также мочалку, поскольку чесался всю ночь: никому спать не давал. И вдруг дискаунт-магазинчик, вроде нашего десятикронового. Три охранника наблюдают магазин, и мы вот три посетителя. Покупаем мочалку, пришпиленную к деревянной ручке, Наташа что-то еще. На кассе сидит метрового роста китаец, за ним спиртное. Я разглядываю эти полки долго, затем спрашиваю, есть ли у них портвейн? Портвайн, говорит Август. Вино в двадцать градусов, говорю я. Китаец в ответ только улыбается. Предлагает советское шампанское за десять крон.
На прощание говорит: Спасибо. Знает ведь русский, собака. Телохранители кланяются.
Дальше исследуем Альди, все практически то же, что и у нас, только в этом магазине оказалось теснее. Одного мужика зацепил рюкзаком (рюкзаки здесь, кстати, не в почете), тот на меня выругался, я извинился, Наташа сказала, что напрасно, тот мужик в магазин зашел уже озлобленный. Что-то взяли, ерунду всякую, но поняли, что это важный магазин в Венгрии.
Полностью устали, пошли домой к Стюарту, Наташа приготовила картофельные круглые чипсы, на покупке которых настиял Август. Вчерасняя ночь показалась кошмаром не только из-за моей чесотки, но также из-за кровати Стюарта, которая вроде и широка, но неровна, мы скатывались. Поэтому решили спать на диване в гостинной.
С Августом договорились, что свяжемся с ним после обеда, а до того сходим в музей изящных искусств. Просидели до одиннадцати вечера, после Август ушел, а меня вдруг заело писать, исписал полстраницы про поездку. На этом день и закончим.
Спать было жестковато, не чесался, но проснулся посреди ночи, а время никак не определить: наручные часы под боком, но кругом темень, повернулся, ткнул пальцем в выключатель. Времени два часа, воды в бутылке мало, пошел наполнить. Наташа поинтересовалась, не плохо ли мне, увидев, как я с охами двигаюсь к кухне. Сам себя готов был убить за свое состояние. Сам себя довел до такого состояния, в чем я согласен, вот только неясно, почему состояние проявилось в первый день поездки и исчезло, как по мановению (волшебной) палочки в первый день прибытия на родину, в Данию. Все на самом деле много сложнее.
КОгда я проснулся вчера и принял душ, после закутался в простыню, Наташа сказала, что у меня ужасные глаза. Я посмотрелся в зеркало, и чуть не упал: белков в глазах не было, все вокруг синих зрачков было красным, я такого никогда не наблюдал. Списал все на бессонную ночь, на душ, а вот в это утро я выглядел много лучше.
Мы доехали до музея изящных искусств, который оказался закрытым еще аж с февраля и на два года вперед. Прошлись по площади Свободы, и прогулка оказалссь бы занимательной, если бы не приходилось постоянно отмахиваться от цыган, предлагавших нам то открытки, то какие-то самовязанные блузки. Так-то отвратительно, особенно их взгляды; если вы не купите отккрытки, то вся моя семья тут же помрет от голода или холода. Обращаюсь к правительству Венгрии: подобные нищие отпугивают туристов от достопримечательностей. Неплохо бы их туды-сюды.
Раз музей закрыт, то надо чем-то прикрыть разочарование, хотя бы зоопарком, что находится поблизости. В поисках его обошли пространства: каток, к примеру. Парень с девушкой выеживались по-олимпийски: делай они все это скромно, я бы дал им оценку. А так, и парень был слишком уж долговязен и неуклюж, девица бедраста. Внимание больше привлекла старушка в штанах-парусинах, которая держалась то за один столбик, то а другой. Рядом с ней внучки, поддерживают под локти, под мышки. Мы чуточку поднялись к верху, к агрикультурному замку, как старушка - не запласала, конечно, но уверенно поехала по льду без обекающих ее рук.
Билеты в агрикультурный музей совсем недорогие, но какие-то неудобные. Одну из экскурсий можно пройти только с гидом и только в какие-то определенные промежутки времени. Другую можно пройти самому, но здешние места как-то не рассчитаны на туристов: все вывески либо на местном, либо на усеченном английском. Посмотрел на башню, которую мне придется одолеть, если вдруг решим поучаствовать в туре, сразу понял, что мне с моими болями в спине на нее не подняться. Грустно, конечно, но реальность вот такая, а никакая не другая.
Зоопарк обнаружили не сразу, и лучше бы не обнаруживали, потому что он разочаровал: в зимнее время его личше посещать: все кругом ремонтируется, звери перемещены во внутренние, теплые помещения. По территории бродят подозрительные люди, похожие на цыган - держи кошелек. А это всего лишь работяги, что производят ремонтные работы на территории зоопарка. Все здесь иначе, нежели в других зоопарках, и это не всегда радует. Звери поделены по частям света, а не по семействам, оттого сплошная путаница.
Пробродили в этом кавардаке около трех часов, устали от всей этой бессмысленности. Хотя, не буду спорить, что летом в зоопарке может быть красиво, однако зимой он убогое зрелище. Копенгагенский много интереснее, более рассчитан на развлечение, шоу, нежели на какие-то искусственные разграничения. Взять хотя бы "детский сад" со звериными детенышами. Разумеется, зоопарк в любом своем проявлении зло, все же столичный датский зоопарк хорош.
Вовращаясь рядом с домом совершенно неожиданно обнаружили маркет Прима, небольшой вроде продовольственный магазин, но по ассортименту не уступающий Спару и Альди, даже обнаружились некоторые
