особого интереса, а учительница просмотрела ее и на уроке показала всем, сказав, что эту книжку вполне мог держать в руках поэт Маяковский.
-Сколько у них в классе учеников?
-Двадцать семь.
Ну и цифра, подумал сыщик. Всех не посетить и за полгода. Мог ли шебутной одноклассник стянуть чужую книжку или рассказать о ней тому, кто способен это сделать?
-Друзья у него есть?
-Два самых близких друга. Вместе ходили раза три на футбольные матчи. Заступаются друг за друга, если старший вдруг прицепится.
-В гостях у вас бывали?
-Не один раз. Это мальчики из хороших семей. Так что сразу вычеркните их из списка подозреваемых.
-А я не заносил их туда. Когда они посещали вас в последний раз?
-Было это как раз накануне дымной суматохи и изнуряющей жары. У сына был день рождения, ну и пригласил их, как обычно. Чаю выпили, торт съели, музыку послушали.
-А что подарили друзья вашему сыну?
-Один диск принес, другой - ракетки для игры в теннис и три воланчика.
-Где же они пировали?
-Тут, где мы с вами сидим. Книжный шкаф – вот он, слева.
Книжный шкаф был большой и высокий. На каждой полке стояли в два ряда толстые книги, и ни одна полка не прогнулась. Видимо, они, как и шкаф в целом, были изготовлены не из древесно-стружечной плиты, а из ценной древесины, потянутой лаком. Благодаря яркому свету из окна, в зале резвились бежевые лучики, спрыгнувшие с широких стен шкафа. Гомер и Софокл стояли на своих местах, может быть, совещаясь о чем-то. Между ними совсем не заметен промежуток, и трудно поверить, что там могла вместиться другая книжка.
-Ваш шкаф запирается?
-Нет. Время от времени мы читаем с мужем классику.
-Вы сами убираетесь или у вас есть домработница?
-Мне было бы совестно не работать и иметь домработницу. Я сама справляюсь со всеми делами по дому.
-Вы подметали пол с той поры, как обнаружили пропажу?
-Да.
-Неужели не попалось ничего незнакомого?
-Представьте себе, ничего. Впрочем, этот мягкий ковер я лишь обработала пылесосом.
Ковер занимал весь пол, стоило только разуться – следов не оставишь на нем при всем старании. Осматривая вместе с хозяйкой окна, Рябинкин все более убеждался, что через окно проникнуть в дом практически невозможно. Они наглухо закрывались, для проветривания оставалась верхняя фрамуга, настолько узкая, что через нее могла пробраться разве что кошка.
-А кто вам сообщил о пожаре в районе вашей дачи?
-Не имею понятия. Я разволновалась, потому что он сразу начал с подробностей, знакомых только местным жителям.
-Вы имеете в виду, дачникам?
-И их тоже.
-Дайте, пожалуйста, адреса и телефоны друзей вашего сына.
Она тотчас взяла со стола мобильник с золотистым корпусом и продиктовала их сыщику. Таким образом, на обороте трамвайного билета было записано все, что удалось ему раздобыть существенного. Все остальное не могло даже на йоту прояснить историю с исчезновением книги.
Он простился с голубоглазой дамой, оставив ей на всякий пожарный номер своего сотового телефона. Могли возникнуть новые обстоятельства или обрести прозрачность старые.
Выйдя из подъезда, Ефрем внимательно огляделся. Дом был не новой застройки, вот почему его поразила площадь их квартиры. Скорее всего, предприимчивому клиенту удалось осуществить перепланировку.
Добраться до окон невозможно, нужна была люлька с подъемником. Но и в этом случае в угольное ушко наверняка легче пролезть, чем в фрамугу. Балкон. Сыщик упустил из виду важную вещь. Надо спросить ее о балконе. С фасада дома не было балконов. Рябинкин прошел немного – очутился там, где ни одного подъезда, ни качелей, ни скамеек. Зато вверху и внизу висели просторные лоджии. Некоторые из них были скрыты высоченными березами. Сыщик задумался о том, не вернуться ли ему к хозяйке. Но что она подумает о нем? Горе-детектив? Нет, такая аттестация ему не нужна. Надо прощупать друзей. Им книга, возможно, не нужна, однако кто-то из них ненароком мог дать подвод настоящему преступнику.
С матерью первого мальчишки он быстро договорился. Словоохотливая домохозяйка проявила желание пойти навстречу сыщику и предоставить ему возможность поговорить с сыном. Он не стал называть конкретную причину, сказав лишь, что по школьным делам. Жили они в самом центре города в трехэтажном доме, производившем своей ветхостью удручающее впечатление. Однако домофон на дверях в подъезде был новейшей модификации, и ему пришлось вновь звонить по мобильнику хозяйке, чтоб она впустила его в подъезд. Внутри все сияло ослепительной чистотой. Ефрем знал по опыту, что к такой чистоте способны только новые жильцы, недавно приобретшие квартиры. Нужная ему дверь была обита дерматином. Коробка ее блестела толстым слоем лака. Сыщик позвонил и тут же почувствовал: на него смотрят в глазок. «Пусть пялится, сколько угодно»,- подумал он. Дверь отворилась. Перед Рябинкиным стояла женщина восточной наружности, с черными до плеч волосами и глазами, напоминающими кипящую смолу. На ней был наглухо застегнутый цветастый халат.
-Проходите в квартиру, сын дома,- пригласила она без заметного акцента.
Потолки были высокие, прихожая более чем скромная по размеру, кухня напоминала квадратную клетушку. И все-таки во всем чувствовалась мозолящая глаза роскошь. Дорогие ковры на полу и стенах. Картины Айвазовского, так похожие на подлинники. В углу прихожей урчал большой, на всю стену, холодильник. Здесь же каким-то образом уместилась и стиральная машина.
-Мы не поехали из-за жары на дачу, - пояснила женщина, пока сыщик разувался. Она предложила ему мягкие, с опушкой, шлепанцы. Зал у них тоже был такой же мягкий, похожий на кокон бабочки.
Сын ее сидел не за крутой компьютерной игрой, а сражался с Гарри Каспаровым в шахматы. Он неохотно отвлекся от своего занятия.
-Не поддается?- спросил Ефрем.
-Не поддается,- эхом ответил мальчишка без улыбки.
-Ты любишь книжки?- схватил быка за рога сыщик.
-Нет. Только по шахматам и занимательную математику.
Видно было, что «занимательная математика» фонетически ему далась с трудом, но, тем не менее, мальчишка справился.
-Он имеет склонность к точным наукам,- с некоторой гордостью за сына сообщила мама. Она не предложила Рябинкину сесть, да, собственно, садиться не на что было: в зале ни одного стула, зато два дивана, покрытых ворсистыми коврами.
-Помнишь, вы изучали в школе стихотворение Маяковского.
-Это того, что родился в Грузии?
-Да.
-Помню. Стихотворение мне не понравилось.
-Твой приятель тогда в школу книжку принес.
-А, это старье какое-то. Учительница расхваливала. Я едва не получил из-за этого Маяковского двойку.
-Не надо говорить про двойки, - встряла в их разговор мама.- Раз не получил – значит, не получил. Учительница знает, кому двойки ставить.
Ефрем кивнул головой в знак согласия. Картина вырисовывалась ясная. Если бы в каком-либо фантастическом сне мальчишка встретился на улице с книжкой Маяковского, то проворно обежал бы ее стороной. Когда сыщик выходил из квартиры, он уловил в темных глазах женщины вопрос; «И зачем только ты приходил к нам?». Но отвечать на него, конечно же, не подумал. Надо было продолжать начатое расследование.
В центре города, где жара особенно свирепствовала, почти не ограничиваемая тенью, Рябинкин созвонился с мамой второго парнишки. Здесь его поджидал сюрприз. У родительницы был отпуск, и она со своим чадом уехала на дачу. В такую жару тащиться за город очень не хотелось, тем более что это означало дополнительные расходы. Аванс, выданный ему, начал понемногу таять, словно и его коснулась горячая рука зноя. Билет на областной автобус стоил недешево, к тому же купить его непросто. У кассы маялась целая толпа народа, жаждущая уехать от городской жары. Женщины стояли впереди с зонтиками, пожилые мужчины прикрывались газетами. Ефрем добросовестно отстоял положенное время и получил билет с последним местом. Он справедливо считал, что ему повезло. Могло случиться так, что в очереди отстоял, а билета не досталось бы. Впрочем, автобус шел далеко. Это был один из самых дальних маршрутов в области, а ему надо было сойти где-то на половине дороги. Так, по крайней мере, сообщила ему женщина по телефону.
Когда автобус отошел от платформы, в нем не осталось ни одного стоячего, ни одного висячего места. И тут-то Рябинкин понял, что та жара, которую он ощущал в городе, ничто по сравнению со спертым воздухом в автобусе. Открытые окна не помогали, потому что жары добавлял двигатель и нагретые металлические части корпуса. Сидящие пассажиры дремали, стоящие переминались с ноги на ногу, и те, и другие буквально исходили потом. Остановки не объявлялись, и Ефрем был рад, когда узнал, что сосед его оказался попутчиком. Это был седоволосый пожилой человек, ухитрившийся как-то везти на коленях корзинку с сиамской кошкой. Она вела себя на удивление спокойно, будто духота и неритмичное покачивание автобуса вовсе не касаются ее.
На остановке сыщик вылез из переполненного автобуса, за ним выкарабкался кое-как его попутчик с корзинкой. Он оказался дачником-сторожилом и помог Ефрему сориентироваться. Нужный коттедж находился неподалеку от маленькой, едва заметой речушки. Огражден высоченным забором из нержавейки. На столбе, к которому были привешены автоматически открывающиеся ворота, пестрела табличка с трехцветным флагом и надписью: «Охраняется милицией». Рябинкин вытер со лба пот платком и позвонил, нажав кнопку, прикрытую сверху овальной пластинкой.
Ждать пришлось долго. Вероятно, хозяйка не смогла быстро оторваться от своих дел. После того, как открылась калитка, являющаяся частью ворот, сыщик увидел, что перед ним – обыкновенная женщина средних лет, одетая по-домашнему, с обожженным солнцем красным лицом. Во дворе находился гараж с наглухо запертыми дверями, сбоку от него – беседка с круглой крышей, накрытой нержавейкой.
-Выбирайте, где нам поговорить: в беседке или зайдем в дом.
Ефрему захотелось посмотреть изнутри огромный дом, похожий на старинную крепость. Двухуровневый, он, благодаря одноцветному материалу, которым облицован, производил впечатление монолита. Этот материал был темно-красным , хорошо обожженным кирпичом. Сыщик надеялся на то, что мальчуган будет разговорчивее в домашней обстановке, чем в беседке. По высоким ступенькам они поднялись на крыльцо. Внутри все оказалось незатейливо и просто. В прихожей висели плащи и куртки, на специальной полке аккуратно стояла обувь. Однако дальше дом раскрыл свое подлинное лицо. Он был богат, чист, просторен и совсем не страдал от жары. На первом этаже работал мощный кондиционер. Бассейн занимал отдельную пристройку, дверь в которую была приоткрыта. На зеленой камере плавал лежа мальчуган. Он греб сразу двумя руками. Подплывая к облицованной стене бассейна, работал только правой рукой и ловко разворачивался. Мы зашли в пристройку с бассейном, и хозяйка позвала сына к себе. Тот вылез по лесенке из воды, лег на золотой песок под развесистой пальмой, имитирующей Канары. Паренек был загорелым и таким худым, будто изобилие в доме мало касалось его. Он заметно страдал не от жары, а от холода. Вода на плечах, покрытых веснушками, испарялась быстрей, чем обычно, из-за работы кондиционера. Губы купальщика посинели. Ефрем подождал немного, пока тот
