согреется, и приступил к расспросу.
-Любишь спорт?
-Да, легкую атлетику, футбол и плавание.
-А художественную литературу почитываешь?
-Еще как! Всего Рэя Бредбери одолел.
-А Маяковский тебе понравился?
-Не очень. Мы его мало изучали.
-Помнишь, как твой дружок в школу старую книжку Маяковского притащил?
-Да, только ребятам она не понравилась. Замухрышка какая-то.
-А тебе?
-Да и мне тоже, хотя учительница сказала, что это очень ценная книга.
Рябинкин ощутил, что он движется по кругу, ничего нового не узнал, а обсохший мальчишка вот-вот снова рванет в бассейн. Несмотря на его навыки общения с ершистой молодежью, не удалось выпытать у обычного паренька из благополучной семьи то, ради чего проехал в душном автобусе столько километров.
-И ты никому не похвастался, что увидел такую редкость?
-Конечно, похвастался. Мне тогда показалось, что старая книга – это круто. Я уже подходил к дому, вижу: отец стоит возле своего «мерса». Я возьми ему и крикни: сегодня, дескать, дореволюционную книжку на уроке смотрели. Ценную. «Чью же?»- спрашивает. «Маяковского. Он сам ее в своих руках держал». Почему я похвастался? Чтоб сделать ему приятное. Отец всегда интересовался моими делами.
-Никого с ним рядом не было?
-Знакомый папы рядом торчал. Его чуваки «Абрамович-2» зовут.
-Богаче вас?
-Куда нам до него! У него таунхаус в Ницце.
Сыщик почувствовал, что матери последний вопрос не понравился. Она стала уговаривать сына закончить на сегодня купание и повторить к школе формулы сокращенного умножения. Улучив момент, Рябинкин поинтересовался:
-Абрамович-2 нездешний?
Мальчишка, казалось, задумался.
-Здешний. Он только часто за границей живет.
-Они друзья с папой?
-Не-е… Он у нас ни разу не был.
Мама принесла бриджи и тенниску. Это значило, что гостю пора уходить, а пареньку заниматься делом. Красное лицо женщины еще больше покраснело – ровным цветом без какого-либо признака багровости. Чувствовалось, что ей неудобно выпроваживать гостя, но такой момент настал. Вообще было в ней что-то крестьянское, широкой кости, надежной закваски. Вены на руках слегка вздутые, а это для Ефрема признак работящих рук. На таких всегда бывают мозоли. Напоследок сыщик спросил у нее:
-Могу я встретиться с вашим мужем?
-Нет. Он сейчас загружен неотложными делами.
Особняк из темно-красного кирпича остался позади, а впереди неблизкая дорога в душном автобусе. И все-таки на этот раз появился намек на результат. Кто такой Абрамович-2? Быть излишне настырным Ефрем не мог, не пересолить бы впопыхах, не перегнуть палку. Зачем владельцу виллы на юге Франции какая-то книжка? Пусть даже дорогая, одно из первых прижизненных изданий Маяковского? С точками вместо крамольных строк? С корешком, потершимся от многочисленных, листавших ее рук? С обтрепавшимися уголками страниц? И, тем не менее, это был реальный след, который мог привести его к цели.
Зазвонил на поясе мобильник, и Ефрему пришлось кратко рассказать клиенту о своих поисках, не упоминая, разумеется, имен. И хотя существенных подвижек пока не было, тот, судя по голосу, остался доволен уже тем, что расследование началось, и свои пятнадцать тысяч он выложил не напрасно. Ефрем представил человечка, похожего на белый гриб березовой разновидности. Захлопотался он, шляпку поизносил, чересчур увлекся домашними кинотеатрами, ноутбуками, а действительную ценность, первый подарок жены, на какое-то время выпустил из виду. Вот ее и стырили, сбондили, увели. На престижном аукционе могут урвать солидный куш, если не привлечь к поиску милицию. Клиент предпочел обратиться к неизвестному никому детективу. Если еще не поздно, есть шанс найти раритет, которому Гомер и Софокл не помогли, не спрятали своими дородными телами. Рябинкин, конечно же, постарается получить оставшиеся двадцать пять тысяч, но иголку в стогу сена можно найти лишь теоретически. Если очень уж повезет. Иголка, по большому счету, никому не нужна, а за книгой могут быть охотники. Неужели слов мальчишки оказалось достаточно, чтобы привлечь к редкому изданию внимание заинтересованного лица? Впрочем, Ефрем уже принял решение. Главное, добраться до дома. Хозяйка коттеджа не предложила ему ни попить, ни поесть. Теперь его мучила жажда. Солнце, казалось, рассердилось не на Землю, а на него лично. Сорочка нагрелась. Пряжка от ремня стала горячей. И ни малейшего дыхания ветерка. Недалеко от остановки попалась дикая яблоня, вся увешенная плодами. Плоды эти были зелеными и теплыми, но все-таки таили в себе живительную влагу. Сыщик съел два вяжуще-кислых яблока и почувствовал, как жажда стала неспешно покидать его.
На остановке ни души. Рябинкин засомневался, придет ли автобус, однако тот пришел по расписанию. По дороге к ним добавилось еще народу, и вскоре все сидячие места были заняты. Женщины, пожилые и молодые, обмахивались веерами, хотя в салоне гулял сквозняк. Ефрем никогда ранее не ощущал такого теплого сквозняка. Вернулся он в еще более изнурительную жару. Асфальт стал мягким, как тесто. В киосках не осталось минеральной воды и прохладительных напитков. Попадались лишь редкие прохожие, будто был не час пополудни, а ночь.
В своей однушке сыщик наконец-то вздохнул полной грудью. Здесь тоже теплый недвижный воздух, но не было изнуряющего зноя: солнце ослабило свой вездесущий контроль. Рябинкин отдохнул на диване и поел, благо у него оставался вчерашний суп и чай. Только после этого он подошел к монитору компьютера и набрал в гугле «Абрамович-2». Монитор порадовал Ефрема своей оперативностью. Он выдал целую серию материалов. Значит, чуваки, по слову мальчика, знали, что говорили. Такой человек действительно существовал, коллекционировал предметы старины и имел таунхаус в Ницце. На одном из аукционов приобрел малоизвестную картину Малевича и одну из нью-йоркских работ Давида Бурлюка. Все знали, сколько долларов он выложил за них. И очень немногие были осведомлены о том, что сам он в Лондон не поехал, а послал своего представителя с соответствующими полномочиями. Чем больше Рябинкин читал о нем, тем яснее становилось ему: такой человек вполне мог пойти на риск ради прижизненного издания Маяковского. Может быть, он даже коллекционировал их. А добраться до него будет ох как непросто. Первое дело – охрана. То, что он базарил наедине с бизнесменом, ни о чем не говорит. Абрамович-2 мог попросить телохранителей остаться в машине, если ему понадобилось конфиденциально обсудить какой-то вопрос. Услышав случайно, что у его знакомого в квартире находится дореволюционный Маяковский (в оригинале), он легко поддался искушению. Благо, самому не приходилось пачкать руки. Из своего окружения он намекнул, скорее всего, одному человеку, и тот сразу понял, чего хочет босс.
Если позвонить Абрамовичу-2 по телефону и попытаться соблазнить его каким-либо подлинником, он все равно не приедет, а пришлет посредника. Рябинкину иметь дело с посредником не хотелось, поскольку тот – маленькая шишка. Ему вряд ли известно, где нашла приют украденная книжка. Он, Рябинкин, с полным основанием мог предположить, что теперь она находится под неусыпным наблюдением видеокамер, и увести ее просто так не удастся. Сыщик крепко задумался, стоит ли игра свеч или хотя бы выеденной скорлупы. Можно вляпаться в трясину, из которой уже не выберешься. Что такое двадцать пять тысяч по сравнению с собственной шкурой? В душе он возмущался поступком толстосума. Имея кучу денег, отыскал бы книгу у какого-либо коллекционера и купил законным образом. Так нет же, потянуло на халяву.
И вдруг Рябинкина осенило. Он ясно представил себе тот единственный путь, дававший ему возможность вернуть украденное владельцу. Этот путь не был гладким, да и не был, в сущности, путем. Это было беспутье, слякотное бездорожье, которое неизвестно куда выведет, но одна из возможностей впереди – шоссе с твердым покрытием. Можно было рискнуть. Сыщик отпечатал на принтере увеличенный портрет Абрамовича-2 и его шикарной машины. С обратной стороны каждого листа разборчиво написал адрес, раздобытый им в информации о покупке недвижимости. Абрамович-2, видимо, обожал таунхаусы, и его пикап неотлучно находился при нем. Отыскать таунхаус, а там отыщется и темно-вишневый пикап, и его хозяин.
Сыщик аккуратно сложил в рюкзак свою милицейскую форму. Хорошо, что он сохранил ее. Сегодня должна пригодиться, как никогда. Позвонив своему приятелю, работавшему в ДПС, он заручился его согласием помочь. Сегодня у старлея-гаишника было немного работы, поскольку из-за жары поток машин здорово истончился. Они были с Витькой Листовым односельчанами, жили вместе в общаге, пуд соли съели, пока удалось обзавестись жильем. Витька женился, и теперь был исправным служакой и растил сына. Ефрем порой завидовал ему, хотя видел собственными глазами, как нелегко живется с семьей в однокомнатной квартире старой застройки. Ничего лучшего на тот момент предложить ему на работе не могли.
Витька молча выслушал подробности истории с книгой.
-Ты уверен, что он причастен к краже?
-Как в своей правой руке.
-Таких водителей мы стараемся без особой нужды не цеплять. Чуть что – права качают, начальству звонят. Ты в курсе. Нельзя ли его дома прищучить? Книгу-то он не съел.
-Нет, там не подступиться. У него телохранители и видеонаблюдение.
-Что ж, если он сам за рулем, я смогу, пожалуй, направить его в нашу машину, а уж в ней ты сам разбирайся. Имей в виду, чем рискуем.
Друзья поехали на машине ДПС к месту возможного маршрута Абрамовича-2. Таунхаус находился на окраине города и вместе с другими, похожими на него, был огорожен высоченной стеной. В ней лишь одни ворота, которые автоматически , по сигналу водителя, раздвигались и закрывались. За воротами виднелась будка охранника. Чтоб не привлекать внимания пешеходов, Витька проехал дальше, к повороту, миновать который, едучи к таунхаусам, было невозможно. Все выглядело естественно: гаишники, как обычно, устроили засаду. Витька стоял в полной форме на обочине дороги с жезлом, сыщик в милицейском мундире изнывал от жары в машине. Приближался решающий момент. Мимо шли шикарные иномарки, среди них вот-вот должна была появиться нужная машина. Темно-вишневый пикап не заставил себя долго ждать. Он действительно появился: высокий, шустрый, с крышей, будто срезанной бензопилой. Блестели на солнце эксклюзивно выполненные ручки капота. За тонким рулем сидела хрупкая девушка. Витька пропустил машину. Но торчать столбом на жаре без дела он не мог. Жезл его должен фильтровать поток. Остановил не первой свежести «шевроле». Седан был серебристого цвета. За рулем сидел юноша спортивного вида с пучком волос на затылке.
-Что стряслось, старлей? - беспечно спросил он.
Сейчас Витек задаст ему старлея! Тормоза не отрегулированы, номер заляпан грязью… Лучше бы не возникал, даже если спортсмен. Рябинкин видел, как маска беспечности у водителя сменилась маской тревоги. Между тем поток машин нарастал. Казалось, из жары, усиленной стенами зданий, стремились вырваться все. И тут сыщик разглядел в потоке рослый темно-вишневый пикап. Крыши совсем не заметно, будто она отсутствует вовсе. Сверкающие на солнце ручки капота. Надо предупредить Витьку, увлекшегося
