- Вот это совсем другой разговор. Узнаю прежнего своего Петрушу. А то, – сдаваться, стреляться… Чтоб им всем пусто было, в том числе и твоему Андрэ… Кобель небритый, а всё туда же, в политику… Чёрт - с ними..; а Бог, Петруша, - с нами… Давай махнём на острова… За Полиночкой пока мама посмотрит… А оттуда и поглядим»..?
- Нельзя, милая. Ребята не поймут; да и шеф расстроится… Бросил, мол, в самый ответственный момент..; нет, так нельзя…
- Ну что ты опять заскулил.., не поймут, да нельзя..; а что можно.?! Унижаться перед этим уродом из прокуратуры..; балансировать на грани..? Организуй служебную командировку, чьи-нибудь похороны там, наконец… Видит Бог, Петруша, нам надо уехать..; ненадолго…
А в это время, на той же самой улице Нежинской, но на другой её стороне почти напротив котеджей новых русских, на 12 этаже панельного 16-этажного дома, на малой кухоньке малогабаритной 3-комнатной квартиры царили любовь и полное взаимопонимание. Хозяйка квартиры - очень милая женщина раннего пенсионного возраста по обыкновению хлопотала у газовой плиты, создавая свой очередной кулинарный шедевр к ужину – запеканку из творога, по-видимому не первой свежести (свежий творог в этой семье термической обработке не подвергали).
Её муж – Александр Олегович Бобров, только недавно вернувшийся со службы, уже обошёл все три комнаты, побывал на обеих лоджиях в поисках только ему известных вещиц для хозяйственных поделок, и вошёл на кухню как раз в тот самый момент, когда у плиты что-то «шваркнуло, ойкнуло и пискнуло».
Тоника, а именно так звали хозяюшку, отскочила назад, сунула случайно обожжённый о раскаленную сковородку палец в рот, стараясь унять острую боль, и тихо рассмеялась, робко взглянув в глаза мужу.., мол:
- Вот какая я растяпа; опять схватилась за незащищённую ручку горячей сковороды; и хорошо ещё, что вовсе не сбросила её с плиты себе под ноги…
- Вот неудобная-то, - только и сказал Александр Олегович и быстро полез в холодильник за
каким-нибудь жиром для обработки обожжённого пальца жены.
Справившись общими усилиями с пострадавшим пальцем и с приготовлением запеканки, супруги приступили наконец к вечерней трапезе.
- Что, на работе? - Бросил Александр Олегович жене.
- Всё нормально. - Откликнулась Тоника. - А у тебя?
- У нас, перемены; сняли-таки главного… Теперь, процесс пойдёт быстро…
Надо сообщить читателю, что он попал в семью медицинских работников, один из которых, а конкретно Александр Олегович - доктор медицинских наук, заведовал клинико-диагностической лабораторией одной из ведомственных московских клинических больниц (ЦКБ); а Тоника (или Антонина Петровна) - кандидат медицинских наук, последние несколько лет трудилась старшим научным сотрудником в одном из НИИ Минздрава России.
За последние годы супруги уже привыкли к производственным сложностям и отчасти смири-
лись с нестабильностью обстановки на службе, с проблемами снабжения реагентами, принадлежностями и запасными частями к оборудованию. Всё это безусловно не шло на пользу ни диагностической, ни научной работе. К тому же, постоянные задержки в выплате заработной платы не добавляли оптимизма и в бытовом отношении. Порой приходилось «перебиваться», так сказать, от получки до получки. И это, - без необходимости содержать кого-то ещё… Родители обоих супругов не дожили до жизни такой… Ну а единственный их сын Илья уже в течение 7 лет проживал за рубежом в стране восходящего солнца, то бишь в Японии, где: как-то – учился; как-то - подрабатывал; как-то, - сколотил скромную интернациональную семейку, то есть женился на японке… Что ж, молодёжь нынче пошла если и не смелая, то довольно умелая… И наш Илюша, окончив Восточный факультет МГУ и прикинув свои педагогические и дипломатические перспективы в переложении их на стоимость в рублях в виде скудных месячных по зарплате, решил не испытывать судьбы «дипломированного изгоя России», а подался туда, где он мог надеяться на большее… К тому же, отличное знание английского и приличное – японского языков, делали его выбор действительно оправданным.
Но в целом, не считая некоторых небольших затрат на периодически посылаемые подарки сыну и телефонные переговоры, учёным супругам
можно было как-то жить, питаться и даже экономить на периодически возникающие потребности ремонтных работ квартиры в Москве и дачки в садоводческом товариществе в Подмосковье, покупку самого необходимого из обуви и одежды. Ну а на всё другое основного заработка конечно не хватало. Приходилось «крутиться» между подработками редактированием печатных изданий, переводами, лекциями и так далее, а также изысканием различных вариантов спонсорства… Небольшой доход шёл от ничтожно малой пенсии (Александр Олегович также был уже пенсионером), и примерно такой же, - от реализации собственных книг, коих было уже написано числом четыре, и на опубликование которых пришлось тоже прилично потратиться…
Итак, можно было существовать, а иногда и скромно кутить, занимаясь кроме основной работы педагогической деятельностью и самодеятельным литературным творчеством. Но лишь основная работа давала и в целом солидный статус, и хотя относительную, но уверенность в завтрашнем дне; и безусловно, - главную часть средств существования. И всё же, нестабильность системы здравоохранения, являющаяся следствием общего экономического кризиса посткоммунистического российского общества, для наших «юных пенсионеров» представляла некую перманентную угрозу в какой-то момент внезапно оказаться за бортом пусть и раскачивающегося, но более менее стабильного судна-гиганта; то есть, - в непредсказуемых волнах бушующего океана российской жизни.
Конечно, если говорить честно, то последний сценарий в настоящее время нашим героям грозил едва ли… Дело в том, что как Александр Олего-
вич, так и Антонина Петровна были достаточно известны в москоских медицинских кругах.., и не только потому что имели учёные степени и более менее солидные должности… Они были, что называется, «профи», специалистами действительно высокого уровня, хотя и востребуемыми специфическим образом только через специализированные высокотехнологические структурные подразделения медучреждений – диагностические и научные лаборатории. Хотя, в научном плане, сегодня им приходилось довольствоваться в основном прежними своими достижениями. А значительную часть
своего рабочего времени они отдавали теперь обучению молодого поколения учёных.
- Всё-таки, сняли..? - Тоника плавно убрала со лба сползшую прядь волос, и грустно посмотрев в лицо мужа продекламировала: - Криминальная революция, о необходимости которой всё последнее время постоянно твердили чиновники-демократы, - свершилась.!?
Тоника повторила слова мужа, которые тот произнёс однажды, несколько перефразировав известную фразу В.И. Ленина о совершившейся в 1917 году пролетарской революции в России.
- Да, дорога в никуда для нашей больницы открыта, - мрачно произнес Александр Олегович. - Наступает время марионеток, которым и предстоит завершить ликвидацию ЦКБ.
- Неужели можно ликвидировать «Кремлёвку»? Да кто им позволит? - В голосе Тоники послышалось неподдельное непонимание того, о чём говорит супруг…
- Разумная ты наша, я бы и сам никогда в это не поверил, если бы не знал всего практически из
первоисточника. Видишь ли, дело не в больнице и не в её руководстве, и даже не в руководстве Центра… Дело в территории, на которой расположен умирающий госпитальный комплекс-монстр раннего советского зодчества, время для реконструкции которого уже безвозвратно потеряно. А за этим стоит более чем 10-летний земельный интерес вполне конкретных, внешне респектабельных людей во властных структурах…
- Но разве им не нужна такая больница? Что, они не болеют..?
- Им нужны деньги, много денег. А больницы, и всё другое, - они уже имеют в иных местах… Эта больница, на этой земле, - им действительно не нужна.
- Так передали бы в город. Ведь ситуация в Москве с госпитальными койками очень напряжённая, не говоря уже о низком уровне лечения…
- Дорогой мой «Минздрав»… Вашими бы устами… Но мы с Вами здесь, на кухне, а они там, - у рычагов, управляемых исключительно Его Величеством Интересом, но уже не Классовым, как в СССР, а Личным, перед которым сегодня трепещет всякий, у кого есть шанс и самому дотянуться и что-нибудь «отхватить»… И маленькие наши начальнички – туда же… А что им делать? Самоустраниться – нельзя..; пропадут, и никто их даже не вспомнит… Участвовать, участвовать, и ещё раз участвовать… Беда - в тотальной коррумпированности не просто отдельных представителей власти, как было в СССР, а всех, как постоянно участвующих, так и случайно вовлекаемых людей разного служебного положения, уровня доходов и даже различных политических убеждений. Из этой системы нельзя выпасть просто так..; ведь это – мафия, семья, к которой Вы принадлежите уже по самому факту рождения, но в данном случае не биологического, а рождения преступного замысла, идеи… А такого рода идейное преступное родство, в отличие от биологического, уже не отпускает до конца…
- И слава Богу, что ты не с ними. - Тоника даже обрадовалась, проникшись этой мыслью. - Мы
независимы от них. Мы – профессионалы; и не они нам.., - мы им нужны…
- Опять я слышу речь не девочки, но женщины. Всё так… Всё так… Жить бедно в бедной стране не унизительно, а достойно… Унижает нищета, но не бедность. Мы не можем помогать другим, это досадно; но всем, - всё равно не поможешь… Толковых людей жалко. Их и так мало. Ещё меньше совестливых… А наш главный, всё-таки, был немного тем, и немного другим… Значит, всё верно..; по масштабам коррумпированности общества, он находился не на своём месте… Пока держится мой непосредственный начальник… Хотя новое руководство больницы использует любой даже самый малый предлог, с тем чтобы отправить и его следом за бывшим главным… Как это ни удивительно, есть пока ещё весьма достойные люди, сопротивляющиеся беспределу разрушителей нашего здра-
воохранения. И это в то самое время, когда не воруют в России в основном лишь те, которые не имеют такой возможности… Как это ни прискорбно, но это так… Большая часть порядочных и честных людей сегодня боится расти, руководить..; сторонится финансовых проблем… Для них очевидно, что однажды приняв то или иное мало-мальски солидное предложение или кресло чиновника-начальника любого уровня, уже невозможно будет не воровать, не навлекая на себя гнев и возмущение со стороны подельников. При этом, не избежать и наказания… И просто вылететь в 24 часа с работы, это самое лёгкое из них…
