ты падёшь на колени пред аномальным могуществом. И не сколько пред этим, сколько пред ангельским телом, даже если ни разу в жизни не этого не случалось. От испепеляющей тебя страсти ты обретёшь другое дыхание. Ровное и спокойное. Назовёшь эту деву, свой стандарт красоты, богиней. Будто это и не ты вовсе. И всё же аномалия позволит тебе прикоснуться к плоду её сверхъестественной силы. И в горячих прикосновениях к сокровенному ты попадёшь на седьмое, а то и на восьмое небо от счастья. Чувство райского блаженства поглотит тебя. Ты вдохнёшь запах её тела и дышать им будешь вечно. Ощутишь всю тепло её кожи. И здесь аномалия захлопнет капкан. Упиваясь страстью со своей ненаглядной, ты сгоришь. Быстро и заживо. Расплавишься, как пластмасса в огне и твою душу поглотит аномалия. Некоторые говорили, чем больше душ заполучит аномалия, тем шире, выше и сильней она станет. Вспомнилась даже теория Евгения, что за счёт пожирания душ и распространяются аномалии и рождаются новые.
Вспомнив обо всём об этом, Николай ужаснулся, но решил доказать ещё раз себе, Алексею, а, возможно и человечеству, что для него нет никаких преград и ничего невозможного.
Поскольку товарищ всё не возвращался, то нетерпеливый Николай решил не тратить время на бесполезное ожидание. Его заказчик выбрал исполнителем, значит ему и выполнять поставленную задачу. Вдобавок жгучая обида ещё не выветрилась из внутренних душевных отсеков. Сознание юноши посетила острая мысль, представлявшая собой самую значимую причину, по которой не следовало Алексея брать с собой. В чувствительном уме выразительно предстали лица родных лучшего друга: жены и сына. Их поникшие, покорёженные катастрофой и излучавшие пошатнувшуюся надежду, глаза своим взглядом пронзали насквозь всё внутреннее естество. В них ощущалась неиссякаемая вера в чудо, которым являлся приход отца, который не позабыл о них и сделал всё возможное, чтобы спасти их. С величайшей болью Николай представил, как трудно будет ему открыть им горькую, пропитанную ядом, правду. Разрушить все их надежды и погасить в них последний огонёк, который поддерживал их желание жить. А самое страшное: признаться в виновности гибели их самого близкого человека. Что именно из-за эгоистичных амбиций юноши Алексея больше нет. Поэтому действовать было необходимо только в одиночку.
Стражники глянули в окна и дверной глазок, осмотрели местность вокруг входа в гимназию. Придя к заключению об отсутствии во дворе мутантов, немного отварили дверь и выпустили “бунташного постояльца” на волю. От ворот и до порога гнили трупы убитых тварей, ещё свежую плоть которых клевали вороны. Едва Николай направился к выходу с территории базы, как птицы с громким карканьем пустились в высь. Боязно было смотреть на грозные ручища быстрых чудовищ. На этот почти метровый коготь, что выступал от кисти. Его остриё выделялось своим тёмно-красным цветом от когда-то падшей на него крови. Ужаснули так же два зуба, пронзающих кожу на этой убойной “опухли”. Едва воображение начало создавать полноценную картину попадания этого бивня в рот человека, как лицо сморщилось и пришлось потрясти головой, избавляясь от жутких мыслей. Миновав стальной забор, Николай повернул к трёхэтажному длинному дому. Невысокие деревца во дворе не источали отравляющий газ, что оказалось на руку крадущемуся бойцу. Ведь защититься бы от смрада он не смог бы.
Мутанты заметили жертву, вылезшую из своей норы, и потихоньку поползли в его сторону, однако тех свирепых скороходов среди них пока не наблюдалось. Но и мешкать в такой ситуации являлось непростительной глупостью. Только находясь в постоянном движении имелись хоть какие-то шансы уцелеть. Одинокий путник, внимательно изучая взглядом окружающую обстановку, быстрым шагом, почти бегом, продвигался дальше через двор. Автомат держал крепко, тем не менее с предохранителя не стал снимать, чтобы от испуга не выстрелить и не привлечь голодную нечисть со всего города. Волнение сдерживалось беспроигрышным утешением, что в аномалию монстры не сунутся. “Прямо, как в салках в детстве, я спрячусь в домике,” – с облегчением сравнивал Николай, имея твёрдую уверенность в недосягаемости для чудовищ призрачных стен необъяснимого явления.
Обозлённые хищники надвигались со всех сторон, как мухи на мёд, и загоняли желанную добычу точно в угол, во двор с аномалией "Любви". Она давно ждала очередного глупца, который случайно угодит в её клещи. Аномалия выдавала себя красными мерцающими бабочками и тёплым воздухом на фоне вибрирующего занавеса, за которым бабочки то появлялись, то исчезали. Всё остальное, расположенное в смертельной пучине, лицезреть оказалось абсолютно невозможно из-за зеркального отражения. В нём выделялся окружающий пейзаж со зданиями, дорогой и приближающимися мутантами. Человек будто бы глядел в зеркало. Но аномалия располагала прекрасной уловкой: на её поверхности не отображался сам человек. Поэтому любой заблудший и неосмотрительный странник мог легко попасть в капкан, например, удирая от ненасытной массы по безопасной улице. А поскольку главным критерием выбора направления для него является наличие или отсутствие противника, то он спокойно попадал в страстные объятия скрытой погибели. Аномалия - это очень изощрённый охотник по сравнению с безумными монстрами.
Сразу в аномалию напуганный Николай соваться не решился и на миг замер рядом с ней. Судьба вновь привела его к дьявольской конструкции, уже третьей по счёту. После недавней схватки с могучей "Мечтой", дальнейшая вылазка в ненавистные чертоги аномалии казалась ему сущим безумием. В третий раз подставлять свою жизнь под сильнейший ментальный удар означало пренебречь словами, данными Алексею. Невольно рождалось понимание того, что удача не каждый раз будет сопутствовать ему. Но для храброго бойца почти невидимая сущность являлась не целью, а средством для реализации более высокой мечты. И всё же в осуществлении предстоящего поступка присутствовала доля тщеславия, ибо трижды сокрушение того, чего страшаться все в округе, невероятно прельщало самолюбие юноши. К тому же доставлял приятные эмоции один грядущий факт: развеять любые сомнения заказчика, Алексея, и показать всему миру, самому себе, что нет ничего невозможного. Его нутро поработило дикое желание ещё раз ощутить всю мощь собственных сил и убедиться в безграничных возможностях. И поскольку не имел в наличии ни одной гарантии своего спасения из соблазнительных недр, то он старался вдохнуть побольше воздуха перед скорейшим рывком.
Лица подошедших мутантов выражали небывалый восторг. Словно стая голодных волков, загнавших жертву в угол. Но их ждало разочарование. Беспомощный Николай предпочтёт их зубам и когтям невидимую и дьявольски чувствительную боль. Приближение свирепых чудовищ подгоняло бойца на совершение важнейшего шага в своей жизни. Если бы их не было, то Николай ещё долго бы пытался себя заставить прыгнуть в небытие. Он вспомнил маму. Как она согревала в материнской ласке и любви, укладывала его спать в далёком детстве и рассказывала удивительные сказки. Держала за руку, провожая до школы. И всегда, как никто другой, принимала его таким, какой он есть. Николай заранее просил у неё прощения за всё содеянное, что обижало маму, и благодарил за данную ему возможность жить и наслаждаться самым лучшим окружающего мира. Видеть и чувствовать. Вкушать и познавать. “Мама, спасибо тебе за всё и прости,” – тяжело вымолвил Николай. Эти слова являлись последними перед решением.
И Николай, зажмурив глаза, со всей силы устремился вперёд, навстречу неизведанным просторам интимной аномалии. Ободрённые мутанты почти настигли его и приготовились обглодать сочную плоть, но опоздали на несколько секунд, так и оставшись без обеда. Аномальный механизм пришёл в движение: закрутились тёмные шестерни, потоки лютой боли обрушились волной на сознание, подчиняя неокрепшее нутро сатанинской воле. На сей раз мучительная пытка прокатилась по телу мощнейшими нервными импульсами, выдавливая слёзы. Казалось, что крохотное сердце не справится с исполинским напором страданий и в любой момент просто лопнет. Каждый его стук сковывал дыхание и выворачивал наизнанку измученное тело. Стойкий юноша долго сдерживал пронзающий напор, но последний болевой импульс окончательно сокрушил изнывающую плоть. После чего, поверженный боец от невыносимого бессилия с грохотом рухнул на асфальт. Стиснув зубы и не открывая глаза, он бился в адских конвульсиях то скручиваясь, то выпрямляясь. Его словно потрошили, как убитое животное, вытряхивая из жертвы последние остатки душевных сил. Беспощадная машина ломала и крушила его внутреннее равновесие, чтобы измотанный и уставший мужчина нашёл утешение и покой в объятиях девушки своей мечты. Жестокая преисподняя вцепилась в память исколеченного Николая и стала искать в ней личные, сокровенные, образы с портретами девушек, в которых заключались все любовно-интимные грёзы. Как только аномалия достигла своей цели, поняв какую синьорину воссоздать пред очередным мужчиной, то мучительная буря постепенно утихла и шторм её душераздирающих чар начал исчезать, возвращая относительный контроль над телом. А с обретением физической власти над самим собой, вернулось и осознание происходящего вокруг. Юноша окинул взором туманное пространство, окутанное в красные, сверкающие тона и увидел совсем рядом с собой небольшой чемоданчик, томившийся в грязи.
Опираясь на автомат, он со стоном поднялся и в тот миг заметил девушку чуть правее чемоданчика. Внутри невольно зашевелились тайные желания, вызванные давлением умелого кукловода, каким являлась аномалия "Любовь". Толком ещё не разглядев свою “богиню”, напуганный Николай поспешил отвернуться. В этот момент ему вспомнилась древнегреческая мифология с медузой Горгоной, что своим волшебным взглядом обращала смертного в камень, а также шамаханская царица, в которую с первого взгляда влюблялись любые представители сильного пола. Однако, повторять судьбы этих несчастных ему не слишком хотелось. Всемогущая аномалия с помощью невиданного колдовства заставляла повернуться и с упоением взглянуть на давно желанную Николаем красотку. Всё тело, уходя из-под власти рассудка, поворачивалось к очаровательной девушке и невольно стремилось к ней. Пьянящее возбуждение парализовало всякое самообладание и в страстном исступлении направляло сломленного бойца к источнику величайшего экстаза. Ни разу в жизни ему так не хотелось прикоснуться к запретному и уложить даму на лопатки, что предстала перед ним во всем очаровании. Стройная, как самая первоклассная модель. Слегка ниже ростом. Брюнетка с длинными вьющимися волосами и голубыми миндалевидными глазами, круглым и невысоким лицом, румяными щёчками. С длинными, подтянутыми ножками. Объект его интнимных фантазий был отнюдь не без одежды, так как коварная аномалия, покопавшись в тайных воспоминаниях, знала, что её Николай обойдёт стороной в силу определённых принципов. Зато одежду "госпожа
