Если ты не знаешь, что делать со свободой, стоит ли за неё платить?!

Недорогой номер в отеле или скромная студия  на  атмосферной планете?  Было бы неплохо, но … не с моей пенсией. Поэтому ночую в «сотах», дешёвой гостинице,  являющейся  по сути  социальным  гетто-лайт. Сержант не обманул.    
Конура в «сотах» - это шестиугольные кабинки, построенные для длительных погружений в вирту, но затем ввиду невостребованности переделанные в жилые модули,  стоящие друг на друге и образующие на каждом этаже два квадрата. Меньший вписан в большой, внешний; а между ними - пятиметровый проход-коридор. Восемь двухэтажных скоростных лифтов споро бегают вверх и вниз, позволяя выгрузить пассажиров или забрать их одновременно на чётных и нечётных этажах.  Для здания такой этажности это, мягко говоря,  более чем скромно. Пусть  и не кардинально, но ситуацию с  трафиком внутри башни дополнительно разгружали посадочные пирсы, приспособленные для всякой летающей техники. Они расположены на каждом этаже с номером, кратным пятнадцати.    
Апартаменты - слишком громкое название для герметичных клетушек крошечного размера: полтора метра в высоту-ширину и два с половиной - в длину,  с удобствами  на этаже, служившими хорошим средством оптимизации расходов владельца.

Внутри,  практически на полу, двухметровый лежак шириною в метр, сделанный  из валиков, обтянутых мягким моющимся пластиком, да на потолке герметичный плафон с сенсорно-голосовым управлением и пара крючков для одежды на стене. Всё ценное администрация настоятельно рекомендовала хранить в сейфовых ячейках, оборудованных в хорошо охраняемом  подвальном помещении гостиницы-высотки. Именно там сейчас находилась моя парадная форма с боевыми наградами и нашивками за ранения, заключённая в кофр из сверхвысокомолекулярного  полиэтилена, да ещё валялся армейский баул с небогатым военным имуществом, «накопившемся» за двадцать лет моей службы и в силу ветхости и морального устаревания списанным или «потерянным» бдительными тыловиками.
Похвастаться разнообразием ежедневных занятий с момента выхода на пенсию и постановки на учёт в местной планетарной организации  резервистов я не мог. Организация резервистов Веги 3, любезно предоставившая мне кое-какие льготы в обмен на обязательство в случае введения военного положения явиться на сборный пункт, стала источником информации, нечастых халтур, благотворительных ветеранских  обедов по будням, а также бесплатного доступа в коммерческую часть планетарной инфосети. Первые недели  после прилёта я сутками спал.
Странно! Пока  лежал в госпитале, ничего подобного со мной не происходило. Обычно, просыпаясь, если попадал в благоприятное временное окно, шёл набивать брюхо под завязку халявным ветеранским  обедом и снова заваливался спать или просто наслаждался чудесным бездельем. Старался не читать и не смотреть новостные передачи, боясь разрушить то хрупкое равновесие, что во мне установилось за время,  проведённое в новом статусе полноправного Гражданина Империи.   Даже о том, что рождество уже случилось, почти три недели назад, я узнал случайно, не испытав при этом, ни удивления, ни сожалений. Ни-че-го.      
         Иногда, когда не спалось по ночам, из-за одолевавших меня кошмаров и  совсем не хотелось  накачивать себя седативными препаратами,   я просто бродил по тёмным улицам столицы.  Впрочем, не очень далеко отходя от своей  высотки. Северный вест-сайд - район для тех, кто всё ещё не потерял надежду и крепко, чем может, цепляется за жизнь. Здесь много недостроенного. Всё скучно и однообразно. Прямые углы, прямые линии. На востоке, в паре кварталов от моей высотки, суетливо шумит центральный проспект. На юге, в просветах между моими тёмными и мрачными высотками, как рождественские ёлки,  призывно-маняще светятся благополучные районы Южных Вест- и Ист-сайдов. Думаю, та часть города, в которую меня забросила судьба, либо совсем  не имеет перспектив развития, либо это вопрос слишком отдалённого будущего. Сегодгя это темнота, попрошайки, наркоманы, грязь, мусор и крысы. Крысы большие и маленькие.
         Сезон дождей, приходящийся на местную зиму,  удачно cовпал  как раз с  «сонным периодом», и я его попросту не заметил. Ночью в это время года температура опускалась до вполне комфортных для меня плюс  одиннадцати-двенадцати градусов. Сначала во время моих странных ночных бдений меня останавливали полицейские  наряды, вызванные, как правило, мобильными патрульными сканерами, курсирующими по улицам Северного Вест-Сайда. Завершив процедурные действия по стандартному полицейскому протоколу, копы отпускали меня, дав напоследок какое-нибудь банальное напутствие типа: «Для ночных прогулок вы выбрали неудачное место, сэр». Все эти проверки, мне кажется, … были, скорее, праздным любопытством. Идентифицировать личность зарегистрированного ночного бродяги они могли бы, не вставая из тёплых, продавленных  их задами операторских кресел.
Очень скоро копы уже узнавали меня. Из патрульного полицейского глайдера, пролетавшего мимо и демонстративно сбрасывающего скорость, обычно доносилось добродушное:
- Доброй ночи, сержант! Может, подбросить куда?!  
Во время одной из таких ночных прогулок меня остановили в третий или четвёртый раз подряд. Я от скуки спросил у проявившего ко мне участие, пышущего здоровьем усатого местного копа, почему именно в этом районе такое слабое уличное освещение и чего мне, собственно, стоит опасаться, он просто и без затей красивым низким голосом, решив, видимо, порадовать меня,  произнёс:
- Беспилотному да и пилотируемому транспорту оно не нужно.
- А для проживающих здесь людей?!
- Кто за всё это будет платить?! По поводу второго: серийных насильников можете  не опасаться, сэр.  А вот убийства и грабежи в этом районе столицы вполне обычное происшествие.  
- Обнадёжил!
Этот город был для меня абсолютно чужим местом, но вот что было странно: во время этой не очень долгой фазы ночных путешествий я не ощущал угрозы.  Никогда и никакой. Быть может,  мне просто везло?!
     Так ли я представлял себе свою будущую гражданскую жизнь? Не уверен. Но тот маленький мир, частью которого я в тот момент являлся, состоял в большей степени из бесконечной примитивной местечковой лжи ради грошовой выгоды.
   
***
Это случилось к концу второго месяца со дня моего прилёта на Селену.  Придя в ветеранскую столовую, чтобы забросить что-нибудь в "пустую топку", я вдруг увидел  сидящего  за одним из столов человека, чьё лицо мне показалось знакомым.  Не то чтобы я особенно обрадовался, но и не могу сказать, что это было мне неприятно. Мы почти сразу узнали друг  друга. Он сидел за столом с двумя незнакомцами.
Даже страшно подумать! Больше двадцати лет назад вместе учились в сержантской школе на одном потоке. Только вот я, хоть убей, не помню его среди выпускников,  и имя, как назло,  напрочь  из головы вылетело.
Быстро побросав на поднос еду, заказанную пищевому синтезатору, подсел за его столик, благо, он уже в гордом одиночестве художественно размазывал содержимое по стенкам пластиковой тарелки.
- Здорово Карл,- чуть привстав со стула, приветствовал он меня.
Я первый протянул ему ладонь для рукопожатия, чтобы спрятать в жесте неловкость, возникшую  из-за моей забывчивости.
- Привет!
Выглядел он неплохо. Одет был в новую форму одной из кораблестроительных корпораций.
– Какими судьбами? – поинтересовался я.
- Да завтра улетаю. Сегодня прощальная вечеринка. Работу нашёл,- не скрывая ноток гордости в голосе,  пояснил он, и на меня пахнуло  лёгким запахом алкоголя. «С утра, видимо, начал праздновать», - непонятно на кого злясь, а может, даже завидуя,  подумал я.  
– Давай свой идентификатор: сброшу тебе приглашение и адрес. Приходи  сегодня к восьми вечера.  
Мы быстро обменялись контактами. Оторвав взгляд  от коммуникатора, мой собеседник спросил:
- Ну что ещё скажешь?
- Ты и вправду хочешь услышать подробный рассказ о жизни старого калеки-ветерана на смешную имперскую пенсию?!
- Думаю, нет.
Мы немного посидели молча, не глядя друг на друга. Потом он встал, не глядя мне в глаза, словно был в чём-то виноват, и, хлопнув меня по плечу, бросил напоследок:
- Обязательно приходи. Тебе не помешает выпить!
Вот так нежданно-негаданно одновременно расширился кругозор моих интересов, а вместе с ним и ареал обитания.  Как я однажды пошутил, вспомнив об этом: «ровно на площадь кабака,  и  обязательной в случае его посещения, получасовой пешей  прогулки, туда и обратно».  Случилось это, надо сказать: очень вовремя.
Вся наша жизнь состоит из бесконечного множества сочетаний. Сочетается всё. События, предметы, слова и многое-многое другое. Мужчина. Женщина. Любовь. Сами по себе эти понятия абстрактны. Но если сложить их вместе, то для абсолютного большинства нормальных людей, их «суммой» будут семья и новая жизнь. Что же могут породить иные три понятия? - Темнота, замкнутое пространство, одиночество. На мой взгляд, - ничего, кроме чудовищ! В какой-то момент, осознав это, я решил, что пора сделать выбор. Или оставаться, сколько возможно, в обманчиво-спасительной темноте закрытого модуля, накачавшись какой-нибудь «дурью», и выбираться из него только для того, чтобы пожрать, и затем бродить привидением по пустым ночным улицам. Или  отправиться "в люди" - в прокуренную, но на удивление чистую, полупустую забегаловку «Шлем и Штурвал», отнюдь не являющуюся источником света и добродетели.  
- Бесспорно! Так себе альтернативка,  но с чего-то ведь надо начинать?!  

      Этот подозрительно «пованивающий ладаном тихий омут», подаренный мне судьбой и бывшим сослуживцем, имя которого я до сих пор не могу вспомнить,  располагался   на углу  северного  Ист-Сайда.  Окна зала для посетителей смотрели на ухоженный Центральный парк. Задний двор строения примыкал к охраняемым складам и ангарам, стоявшим уже на территории космопорта.  Я много раз задавался вопросом: почему здание до сих пор не снесено и каким образом владельцу всего этого хозяйства удаётся продлевать разрешение на торговлю, учитывая жёсткие административные ограничения, указанные в правилах использования технических и охранных зон?
Фирменным напитком, подававшимся только в «Шлеме и Штурвале», было синтетическое пойло с пафосным названием «Раскалённая  дюза». Эту забегаловку, среди подобных прочих,  дарившую мне теперь некоторое разнообразие в вечернем досуге,  я выбрал из-за того, что здесь гарантом стабильности был огромный,  неразговорчивый и спокойный, как орудийная башня главного калибра, бармен и  почти всегда были свободные столики. Публика собиралась в основном деловая и спокойная (эксцессы случались, но не так чтобы часто). Поначалу заведение показалось мне снобистски-скучным, но немного поразмыслив, я решил, что это скорее плюс, чем минус. Ведь здесь не надо было постоянно отгонять от себя, еды и выпивки, дешёвых шлюх и опустившихся пьяниц. Вскакивать и вытягиваться по струнке или драться за право не делать этого, если кто-то из тупых, напившихся  молокососов, находящихся во власти пропагандистского угара, врубал