К истокам души часть 5

                    К истокам души часть 5
 
 
   Подошло время обеда, и все рабочие невольно собрались в бытовке, и как всегда тут разгораются страсти, а рассказчиков всегда там хватает. Вон, как «нагло врёт» Саша Степанюк. Очень уж складно у него получается, а скажи ему об этом, сразу обидится. И рабочие  все это прекрасно понимают: «вместо кино вся эта канитель идёт». Смотреть надо и слушать!».
   - Жил я на Сахалине, а там брусники по сопкам: «море» растёт! И ещё туманы бывают очень тяжёлые и густые, такие, что руку вытяни перед собой, и пальцев не увидишь.
   Пошёл я на своё заветное место, где вчера ягоду собирал: там короб остался со вчерашнего дня, и совок для сбора ягоды. А туман, ничего вокруг не видать.
   -Тяжело движется он по низине, «как живой ползёт, «как змей выворачивается». И уже стал я думать, что потерялся совсем. Как вдруг перед глазами, из тумана проясняется огромная куча. Я конечно к ней стремлюсь, «а куда мне ещё идти? - «некуда!».
   Лицо рассказчика непроницаемо. Даже никогда, не подумаешь, что такой огромный человек, как наш Саша, «круто» врать может, «но не тут-то было!».
   - Потягиваю я вперёд руку, что бы определиться: «что же, это такое на моём пути находится?». И самому ведь интересно.
   - А это медведь по нужде присел, и расслабился там. - Так я ему, не поверите: «прямо в зад, пальцем попал».
   - И надо же, такому казусу случится?
   - Ошибка вышла! – словно оправдывается Степанюк.
   Но его уже никто не слушает. Рабочие полегли на своих местах от смеха. Кто-то, и на стол грудью прилёг, - «гвалт хохота», «обвал» -  неимоверный!».
   Но рассказчик на это не реагирует, надо ему свою мысль до конца выказать.
   - Как зыркнет медведь на меня своими злыми глазками: очень испугался Миша, хозяин леса.
   - Затем как рявкнет во всю свою пасть! – продолжает рассказчик.
   - Медведь в одну сторону «побёг», а я в другую «подался», - «сам чуть в штаны не наложил от страха!».
   - С тех пор я за брусникой не хожу больше, пусть её дураки собирают, - так завершает свой необычный рассказ Степанюк.
   Он очень серьёзен, и невозмутим, не в пример остальным рабочим, как будто ничего особенного и не сказал.
   - А медведя ты спросил, «как ему было тогда «весело»? – «подстёгивает» рассказчика Кузя.
   Он даже шляпу свою снял от переполнявшего его душу смеха, и утирается ей! – «прямо в зад попал: вот так «ягодник!».
   - Иди, да сам спрашивай!
   - Умник, какой нашёлся! – огрызается, рассерженный недоверием Саша Степанюк.
   Опять приступ смеха, сотрясает бытовую комнату. Но без доброго веселья  нельзя рабочим обойтись, «скучно, просто так» отдыхать». А к концу смены Мишка Полянов говорит Распутину.
   - Ну, что Григорий, рванём с тобой на выходные дни на рыбалку, проветримся немного! Как ты думаешь?
   Гришка долго не раздумывал: - «можно, и с ночёвкой надо, иначе не серьезно  будет».
   - Заезжаю я за тобой на мотоцикле, «к десяти часам утра жди!», - уточняет время Михаил.
   - Добро!
   И вот уже, природа торжественно встречает любителей свежей рыбки, и просто желающих отдохнуть Распутина и Михаила Полянова. Она каждому человеку рада, и приветствует его, если он с добром к ней идёт.
   Не успели рыбаки немного отойти от мотоцикла, как увидели любопытного енота, похоже было, что тот их совсем не боялся. Его чёрная пуговка носа упорно двигалась по воздуху, и понятно было, что он с удовольствием принюхивается к людям, при этом поблескивая своими зоркими «угольками» глаз.
   - Всё было у него под контролем, как говорится сейчас «схвачено!».
   - Совсем, как жена дома принюхивается, - бурчит Михаил. - Это же надо такое сходство иметь?
   - Да не пили мы, - уже по привычке оправдывается Михаил.
   Потом понял Полянов, что не то сказал, и добавил весело.
   - Пошёл бы ты отсюда, «разведчик нашёлся!».
   Енот не заставил себя долго ждать и сразу же вежливо удалился, что Полянову очень понравилось.
   - Не совсем ты «пропащий кадр!», «не навязчивый оказался!».
   Но тут Миша глубоко ошибался. И потом уже, не раз пожалел, что сразу недооценил своего нового «друга».
   - Давай Григорий по маленькой водочки выпьем, а то что-то сердце сдавать начало, «лекарства просит!».
   - Хитрит Миша Полянов, даже глаза закатил, так ему плохо сейчас. «Умеет «артист» играть свою роль страдальца», - Гришка улыбается этой мысли.
   - Отчего же не выпить с хорошим человеком?
   Развязали они свои большие рюкзаки, достали бутылку водки, хлеб, луковицу, а Миша положил ещё палку колбасы сверху. Затем ловко порезал часть колбасы ножиком.
   - С такой закуской можно пить, да пить «родимою», и пьяным никогда не будешь, грешно будет. – «Но! дело, прежде всего!».
   - Выпили они по стопятьдесят наркомовских грамм. Закусили, и давай накачивать лодку. Затем принялись готовить снасти, а всё лишнее, что мешалось под рукой, отодвинули в сторону.
   Поплыли рыбаки ставить перемёты, и про вещи свои забыли. Так и лежат они в сторонке под дубами, «а что им будет?»
   Вскоре довольные проделанной работой, рыбаки подплыли к своему табору, что бы, как говорится «догнаться водочкой». А то, «ни туда она родимая, и ни сюда!», «не порядок это!».
   Но вещи странным образом перевёрнуты: рюкзаки на боку лежат, а недопитая бутылка на земле покоится, жалобно посверкивает своим лощёным боком.
   - Хорошо, что пробкой закрыли, - радуется Миша Полянов, - я её всегда для этого дела в кармане таскаю. Теперь у меня практически, «всегда без потерь бывает», а то было, «смешно вспомнить!».    - Столько добра пропало!».
   Но потом из его глаз потихоньку исчез детский задор:
   - По всякому бывало у меня, но такого ещё не было!
   Исчезла колбаса, но всё остальное из продуктов было цело, и видно было, что пока это без надобности «хозяину».
   - Да это твой старый друг енот «работает», больше некому! - говорит Распутин. - Я знаю этого «шкоду», беда от него рыбакам.
   - Из-зю-ми-тель-ное животное! - совсем по одесски, с размахом, и с чувством юмора резюмировал Миша.
   Гришке это не понравилось, и он был более объективен.
   - Нашёл чему удивляться, «крысятничает он!». Тут большого ума не надо: «всё из-под рук тащит!».
   Недалеко от табора рыбаков, находилась жилище енота. Удобная горка, комфортно присыпанным песочком вокруг жилья. И если бы не огрызок колбасы, который «бросался в глаза», и портил весь «барский» вид. То смело можно было бы сказать, что «хозяйственный» был енот, и чистюля, каких мало.
   Подобрал Полянов колбасу с земли, повертел её в руках, и опять свою «правду-матку» гнёт, с присущим ему юмором. Но уже по-другому.
   - Из-зю-ми-тель-ное по своей «пакости» животное!
   - Нам бы всей колбасы на два дня хватило. А он, за пять минут спорол!
   Однако огрызок колбасы Миша не выкинул, повертел его у тонких «крыльев» своего замечательного «римского носа». Затем, «смачно» понюхал объедок, и спрятал его в карман.
   - Первое тебе предупреждение «дружок!».
   Сидят рыбаки под дубом и опять водочкой угощаются. Им уже не хочется ни с кем конфликтовать, а просто поговорить хочется «за жизнь», как говорят в Одессе.
   Из кустов появляется енот, и опять «хитрец» принюхивается. Весь, на виду у рыбаков крутится, что картинка сияет!
   - С вида, и не скажешь, что он толстый такой! - мирно рассуждает Полянов. – И куда в него только лезет, «нам бы этой колбасы….».
   - Обиды не должно быть! - учит его охмелевший Гришка. - Я тоже хочу «всем, и всё простить!», но не получается у меня. И это наша  человечья слабость Михаил!
   Михаил понял Гришку.
   - На! «Жри, собака»!
   - Раз ещё лезет в тебя! – пока по-доброму, говорит Полянов «ушлому» еноту. - И швыряет ему, «его же, недоеденный огрызок».
   Затем, довольно утёрся рукой, очистил себя.
   - Я избавляюсь от своей слабости Гриша! Я его великодушно простил! - Молодец я?
   Енот без излишних церемоний подобрал вкусную подачку, и, не прощаясь с рыбаками, скромно удалился.
   Разморило солнышко рыбаков, и они сладко уснули под могучим дубом. Ветерок их ласково обдувает, «очень старается он», и птички песенки рыбакам напевают.
   Чем не крепкий и здоровый сон у рыбаков сейчас? Курорт!
   Даже при всём желании дома так не выспишься, и это трудно оспорить.
   Поспали с часок рыбаки. Проснулись! И опять обнаружили, что в их вещах кто-то хозяйничал, «исчезла банка консервы!».
   - Наверно твой «изюмительный друг» приходил, идём к его норе! - говорит Распутин Михаилу, - проведаем друга.
   Песок возле норы заметно потревожен. Недалеко валяется покусанная банка консервы, «уже пустая!».
   Сам хозяин временно отсутствует, «по своим делам удалился», поэтому никто гостей не приветствует.
   - И куда в него только лезет, «прорва настоящая!», –  опять возмущается Михаил. – И железо ему не помеха!
   - Из-зю-ми-тель-ное животное!
   - Второе тебе предупреждение! – еле сдержался Полянов. - Пользуйся моей добротой!
   - А почему ты такой добрый с этим енотом? И почему с крысами совершенно другой?! – не удержался Распутин от «назойливого» вопроса.
   Сейчас Гришка чинно восседает под дубом, у импровизированного столика с закуской и выпивкой: «расслабуха» у него!»
   - С крысами ты не церемонишься: «раз и в дробилку! Раз и с девятого этажа сбросил!».
   - У меня своя теория есть Гриша!
   - Относительно «всей нашей жизни она», чуть ли не марксистко-ленинская, только проще чуть-чуть!
   - Всё обдумывать нам надо, тогда и ошибок не будет в жизни: «ведь мы, «мыслящий человек!» - Так Григорий!
   - Виктор говорит, что ты медлительный очень. А ты оказывается идейный товарищ! Ты всё обдумываешь: «молодец!».
   - Но тогда, почему ты не в партии Миша?
   - Без почётного звания коммуниста, ты ничего в этой жизни не добьёшься, даже если ты вечный двигатель изобретёшь.
   - Я свободу мысли люблю, а в партии нет свободы! И в работе нашей тоже! - и добавил с обидой. - А Виктор не медлительный?
   - Он спокойный, что «мамонт», и работящий он, но толку-то что? Что он сделал выдающегося? – «Ничего!».
   - Это прирождённый частник – «кулачёк!». Ему простор мысли не нужен, «ему свобода действий нужна», и тогда он сотворит чудеса. - Покажет себя он, «но только в своём личном хозяйстве!». - И правильно делает Витя, это его стезя! - так закончил свою речь Полянов.
   - А я тогда как? По твоей теории, «выгляжу?».
   - А ты Григорий, весь на природе живёшь. И о производстве не думаешь вообще.
   - У тебя все мысли здесь, «у речки этой, под этим дубом этим, как у енота нашего».
   - Ты Гришка счастливый человек. И мне кажется если бы не Ленка, то ты вообще бы бросил нашу работу.
   - Ты везде можешь работать, но без души, - «автоматически»! - «Она твоя душа!».
   Гришка чуть куском еды не подавился, удивился прозорливости товарища, но ничего не стал отвечать другу, «на эту тему у него наложено «табу».
   Ждал Михаил долго, но так, и не дождался от Гришки ответа.
    Поплыли рыбаки проверять переметы, и снова вещи оставили, как попало, «сыт енот, и наверно уже отдыхает». В волю накормили его.
   Но их «изюмительный» друг был, как всегда «на чеку», и вовсе не собирался отдыхать. Ловко подобрал недоеденные огрызки возле табора, и ещё одну банку консервы прихватил с собой.
   -Третье тебе предупреждение обжора! – беснуется Михаил. - Пора уже, и за разбой отвечать!
   Возле