К истокам души часть 4

               К истокам души часть 4
 
 
 Оперативно работают ребята, и надо им уже закругляться, загрузились они, как говорится «под завязку». Но тут, с очередным мешком по транспортеру приезжает к ним, сам начальник охраны Петров, и падает на спину вора-грузчика. Тот никак не может понять в сумерках, что за «живность» такая оседлала его вместо очередного мешка комбикорма, и с воплем падает на колени.
   - Ма-ма!
   - Я ваш папа! – говорит им довольный начальник охраны, - а зона ваша мама! - Здравствуйте, дорогие мои «воровайки».
   И продолжил, уже серьёзно.
   - Убегать не советую, а то хуже будет, «ножки отстрелю»,- и ловко достаёт из кобуры деревянный муляж пистолета.
   Петров бравирует: «ворота закрыты, милиция уже на подъезде, и премия считай, что в кармане лежит».
   - Эх, дома бы так всё ловко получалось! – и он нервно разглаживает свои запыленные волосы на голове.
   «Но жена не кочерёжка», - её не выкинешь в окошко, «любовь это»! Как говорится, «она любит его, но… странною любовью!».
   Не всегда всё проходило так весело на заводе, как сейчас шло. Недаром говорят, что жизнь из полос состоит, «белых и чёрных». Вот и наступила в жизни завода чёрная полоса.
   Работал здесь Виталик Платов, худощавый и всегда спокойный мужик. Вёл он себя всегда достойно, и не было у него нареканий со стороны администрации завода, а тем более претензий со стороны рабочих. 
   Бригада у этих рабочих была самая большая на заводе, поэтому, и работали и отдыхали эти «трудяги», всегда с большим размахом.
   Заболела жена у Виталия, и в больницу слегла. А куда идти мужикам после работы выпивать? Конечно, туда, где нет хозяйки, и детей поменьше.
   Два мешка с луком  стояли у него дома, и их бы на год хватило семье. Но, что в холостяцкой семье на закуску идёт больше всего на Руси, конечно лучок.
   Этот продукт в любом виде можно было использовать. Тем более, что его там вдоволь было, и под рукой он, «не надо в магазин бегать», и соли тоже хватало.
   И ещё у него была одна незадача, сильно болел его тесть, и очень мучался от этого. Но общее благо, что жил он отдельно. И хоть основная тяжесть ухода ложилась на жену и её сестёр, Виталию искренне жалко было мужика, и он тоже не оставался в стороне от его горя.
   И вот, как бы вскользь, Виталием  были сказаны такие слова, при всей своей бригаде, не в упрёк больному тестю.
   - Я бы не смог столько мучаться. Тяжело всё это понимать, когда ты совсем беспомощный.
   Никто из бригады и не подумал тогда, что они со смыслом были сказаны. А может все это просто так, ему на ум пришло, никто этого до сих пор не знает.
   Пришла жена из больницы, и конечно скандал дома закатила, «чем ты здесь занимался целый месяц, что два мешка лука исчезло». Ей невдомёк было, что бригада большая у них, почти двадцать человек, и всё на закуску ушло, но это дела не меняло. В принципе, и не в овоще дело. Жили они и так неважно, стали ещё хуже жить.
   Был у Виталия, свой транспорт «Запорожец», незаменимая машина, по тем временам. И, как-то раз, рабочий попал в серьёзную аварию, порвалась у него селезёнка. Лежал он долго в больнице, и вот с той поры стало у него здоровье заметно сдавать.
   Никогда он особенно никому не жаловался. Но тут видать всё к одному сошлось. Потому, что и с лёгкими у него появилась большая проблема. Тут уже, его работа на заводе сказывалась. Мелкая пыль: незаметный, но жестокий враг, любого человека лишит здоровья. Но в общем, как говорится, «где тонко там и рвётся».
   Очень сильно переживал Виталий всё, но опять, никому не жаловался. По своей природе, это был тихий и терпеливый человек, обиды и боль всегда в себе держал. Но тут, всё к одному подошло: нужно принять окончательное решение, «как жить дальше?». Или вообще…
   Взял Виталий две большие бутылки вина, закуски взял. И полез он на крышу элеватора, а там все девять этажей будет, если не больше. Расстелил на крыше платочек, разложил там аккуратно закуску, и сам присел рядом со снедью. О чём он думал тогда, на закате чудесного дня? Что было у него на душе? «Никто и никогда, уже не узнает». Но добрый он был: любой это скажет».
   Подлетают к нему голуби и прямо на руки садятся доброму человеку, кормит их из рук Виталий, а у самого слёзы на ресницах дрожат.
   - Глупенькие вы мои, «почему такие доверчивые, как и я в жизни? – и продолжает свою мысль. - Вас любой может обидеть, как со мной это вышло. Знайте, что люди очень жестокие бывают, «берегитесь их!».
   - И хоть крылья у вас есть, но от судьбы никуда не денешься, она любого, «и в небе достанет».
   Ещё наливает он стакан вина, и смотрит на заходящее солнце.
   - Ты угасаешь, и этот хороший день потихоньку уходит. Ты уступаешь место ночи: «всегда в жизни так было! Одно хорошо, что не надо мне уже никуда торопиться: «финал наступил». Шагнул Виталий к краю крыши элеватора, и, не заглядывая вниз, ступил в эту бездну. «Шрапнелью посыпались», голуби в небо, обезумевшие от такого неожиданного поступка доброго человека. Рвутся они в просторы неба, и душа Виталия вместе с ними стремится, и у неё крылья появились.
   Всё выше поднимаются птицы, и уже неба, от массы голубей не видать. Но душе человека захотелось побыть с людьми, тяжело ей начинать другую жизнь, и она присела на край бездны, что бы осмотреться.
   Утром Василий Мазур пошёл, «как обычно это делает», вентиляцию посмотреть. А там,  на бетонном козырьке, что недалеко от земли находится: человек лежит, и сразу не понял он, кто это. Когда стали выносить тело, сразу всё прояснилось: «Виталик это!».
   Вот такая беда приключилась на заводе, а истинной причины никто толком, так никогда и не узнает.  - «Не стало ещё одного хорошего человека!», вот и всё, что можно сказать о нём.
   Всегда завод выполнял и перевыполнял план по изготовлению комбикормов, и прибыль была немалая, но условия работы всегда оставались очень тяжелыми. Официально, не было здесь у работающих людей никакой вредности. Если приезжала госкомиссия, то все показатели искусственно занижались, потому что и там, в министерстве не было интереса так транжирить государственные деньги: «на нет, и суда нет». Потихоньку всё это дело спускалось на тормозах до местного уровня. Всё терялось в бумагах, и чиновничьих обещаниях.  Хотя всё это сказывалось с годами на здоровье рабочих, как в случае с Виталием. Но мудрость у рабочих всегда приходит позже, когда здоровья уже нет: а план был всегда, и деньги тоже.
   Одной из самых тяжёлых работ всегда была, зачистка силосов, её выполняли добровольцы. И за хорошую по тем временам плату, «халтура такая». А смысл её был в том, чтобы освободить емкости-силоса, от залежалого там, чуть ли не годами комбикорма.
   Высота силоса двадцать четыре метра, ширина три метра. Вот и выковыряй рабочий оттуда комбикорм, или другой сыпучий продукт, если он уже стал монолитом. И как ты его не  шуруй металлическим прутом снизу силоса, сыпаться он не будет, только сам пыли накушаешься.
   У «халтурщиков», обычно это было три-четыре человека, был свой метод работы, и свой инструмент. Ставили они мотор под силосом,  вставляют туда двухметровую штангу со сверлом, и снизу вверх начинают бурить массу силоса. Работает внизу транспортёр и всё, что удаётся извлечь из силоса уходит по транспортёру в другой пустой силос.
   Загонят мужики одну штангу в силос, навинчивают другую, и так бурят до самого верха силоса, все двадцать, и более метров. Затем начинают проходку в обратном направлении сверху вниз, только насадку меняют на другую, что бы дырку больше сделать, для лучшего схода комбикорма. И только тогда, когда и эта работа окончена, на лебёдке опускают в емкость одного или двух человек, и те на страховках уже вручную шуруют комбикорм вниз на транспортёр.
   Внизу обычно оставались: или Миша Полянов, или Кузьмин Володя. У них был большой общий багаж знаний, и спецы они были отличные. Могли они манипулировать всем процессом работы, и при этом не мешать другим бригадам, выполнять свой план, потому что всё это делалось в неурочное время.
   Стал и Гришка Распутин вникать в смысл работы «халтурщиков», и предложил Виктору изготовить свою, новую насадку. Где вместо кусков троса, что разбивают отверстие: делают его шире. Приварить ножи от механической сенокосилки, захват площади работы ещё больше увеличится. Ножи остры, как бритвы, и будут строгать любую поверхность комбикорма. Тем более, что весь процесс работы ведётся уже вниз: строгай себе, потихоньку «кубатуру» это уже деньги твои. Всё на работающий транспортёр скатится.
   Сходил Гришка на своё старое место работы, принёс оттуда пластины с ножами, и с Виктором Грищёвым пошли они уже к слесарям, и тем объяснили свою мысль.
   - Пусть заварит Коля Аверин, - распорядился бригадир слесарей, - пусть он поможет вам.
   Чернявый и подвижный Коля не стал отказываться, а взялся за дело. Работу свою он знал хорошо, и подгонять его, а тем более просить не надо было.
   - У моего деда друг был Аверин, егерем он был или охотоведом, я точно не помню, маленький ещё был, - говорит Распутин Николаю, - не твой родственник?
   - Отец мой! – оживился слесарь, - а деда твоего отлично знаю. Очень хорошо они дружили, не смотря на большую разницу в годах, редко такое встретишь.
  - Теперь ты мне, как родной Гриша, - продолжает довольный Николай, - нам надо дружить, редко такие встречи бывают.
    И он действительно был рад этой неожиданной встрече, «второго поколения друзьей».
   - С нас черпак за работу, если всё хорошо пойдёт, - говорит Виктор Аверину, - как никак, «халтура» наша.
   Виктор старается всё делать по справедливости. Он знает все тонкости работы с людьми: «раз человека обидишь, потом можешь к нему уже не подходить с просьбой», - это в работе часто бывает!
   - Я рад, что Григория встретил, и ничего мне не надо от вас, главное нам не потеряться теперь.
    - Правда, Гриша?
   Распутину тоже приятно: «вот что значит старая дружба, её удивительные плоды «им воздаются». С великим удовольствием они жмут друг другу руки. Новое поколение, подхватило это знамя дружбы, что бы потом передать своим детям. Это и есть смысл их жизни.
   Работа пошла веселей. Ножи не гнулись так, как гибкие огрызки тросов, а строгали, как масло большое по размеру отверстие, что и требовалось рабочим.
   - Теперь у нас не будет проблем со сходом комбикорма на транспортёр. Такая большая дыра не забьётся комками.
   - Как  шахтёры говорят «давай «шуруй уголёк», а у нас, комбикорм! – доволен бригадир сравнением. - Всё идёт по задуманному плану.
   А в бытовке Кузя заваривает чай: «большая работа начинается, именно с чаепития, и не иначе», - это его главная установка в жизни. Володя очень аккуратно подходит к этому делу, с полной ответственностью, ни одна чаинка у него не пропадает зря. Высыплет он в запарник все, что в пакете находится. Затем пустую коробочку, перетрясёт, и оттуда все чаинки в запарник отправит. А бумажную тару, разорвет на мелкие части, и аккуратно опустит в мусорное ведро, что бы и там не занимать много места. Очень продуманно всё делает товарищ, приятно посмотреть на его работу.
   Лицо у Кузи очень серьёзно, как при каком-то культовом ритуале, где всё надо соблюсти в точности до мелочей. И даже шляпа на