прежде чем они с завода выйдут. А тут есть? Нет! Хорошо, бывает. Когда нет общего контроля, есть он на месте изготовления. То есть, у самого рабочего должен быть инструмент для контроля работы. И умелый и грамотный может им пользоваться. А тут есть? Нет! А где он есть, контрольный инструмент? В магазине. Но купить его невозможно. Стоимость его небольшая, но и таких денег у завода для этого, якобы, нет. А самому делать, тратить на это время, или просить его у своих мастеров, отцов-командиров, себе дороже. Долго тогда на заводе не проработаешь. Для нас, рабочих, это место - не служба в армии, но работаем в армейской системе. А что это за система ты, думаю, сам знаешь. Вот примерно и всё, что могу тебе сказать. Хватит этого?
- Да.
- Добавлю ещё вот что. Тот, кто делал отверстия под гайки, мог и не знать, что одно вышло некачественно. А мог и знать. Мог промолчать, тогда это дело его совести. А мог сказать кому-то, от кого зависела дальнейшая работа. Тогда тот, в свою очередь, мог пойти опять таки по одному из двух путей. А результат мы знаем теперь. И свалить вину можно б было на многих или на кого-то конкретно. Выбрали грузчиков, которые загоревшуюся плитку сгрузили не положенное место.
А начпорта обещал больше так не делать. Как дети в детсаду. Он больше не будет, не будет не следить за тем, что начзавода не следит за тем, что начсклада не следит за работой плохих грузчиков.
Всё?
- Всё! Спасибо. Доходчиво и понятно.
Мишель помолчал минуту, остановившись взглядом на бумажке счёта за ужин, лежавшей в маленькой тарелочке возле пепельницы. Потом взглянул на своего товарища.
- Остаётся у меня только один вопрос. Конечно, в жизни всяко бывает. Ты ведь знаешь, наверное, в газетах было и в интернете, об одном частном банке.
- А при чём тут это?
- Совпадение ли случайное то, что взрыв по времени пришёлся точно-точно на время ограбления банка?
8 Маша.
Совпадения такие бывают, что и слово найти трудно, чтобы их обозвать.
Через два столика от капитана Мишеля и Ёси, его друг с завода, сидел за таким же столом Лысый, которого я искала. По тому, как он нервно осматривал проходящих мимо, посматривал то на часы, то на лежащий перед ним пелефон, было ясно, что ждёт кого-то. Перед ним на столе были ещё тарелочки с солёными орешками и сухариками. Две бутылки пива, уже пустые, стояли в стороне, из третьей он наливал в высокий бокал из зелёного стекла. Пенясь, жидкость поднималась до края бокала, с лёгким шипением.
Я как-то давно, ещё до Ивана, попробовала пиво. Когда у ветеринара жила. Маленькая была, но уже тогда умненькая, один парнишка привёл к Эгоду на осмотр варана. Вернее, не привёл, а принёс. Такой вот чудак, завёл себе такого необыкновенного для дома зверя. Хотя, слышала, ящерица в доме к счастью. А баночку с пивом, на время осмотра, поставил на стул. Ну, я и подобралась, там с краю баночки, где он отпивал, оставалось немного тёмной жидкости. Лизнула пару раз. Скажу я вам, люди - гадость это, ваше пиво. Ну, ещё под колбаску, или под белое мяско, возможно. Возможно. Да и алкоголь ведь в пиве. Там его мало, я знаю, но в том то его и опасность. Можно так незаметно наалкаголиться, что ой-ёй-ёй! Да, гадость, хотя чем-то оно и притягивает. Всё равно гадость. Фу-у!
Я тихо сидела у стены, возле столиков. Мне было всё хорошо видно и слышно. И мучительно хотелось колбаски. Кругом такие за-а-а-апахи, столько еды!!! А мне и не надо много, мне б так, немного. Ваня, Ваня, знал бы ты, какие страдания ради Дела терплю. Когда вернусь, конечно, будет мне всё, и колбаска тоже. Но ведь это же будет потом. А кушать хочется сейчас и здесь. Мяу-у-у-у-у!!!!
Мясо хочу!!! И попить, из-под крана, сойдёт и из тарелочки полакать, вот так бы - буль-буль-буль.
Это, не отвлекаясь от того, зачем я здесь, совмещая, фантазирую. Мечтаю.
А неплохо бы и корма сухого похрумкать.
Ага, вон за столиком сбоку сидят две весёлые девицы. Кушают, пьют колу, смеются. Всё это одновременно. А что там у них? У-у-у, шашлыки! Та, что ко мне лицом, смотрит на меня. Любуется, конечно.
Я сделала один шаг в её сторону, присела на задние лапы. И стала смотреть на неё. Периодически на миг, переводя взгляд на тарелку. Потом перестала и смотрела только ей в глаза. А мысленно послала ей слова: "дай мяса, красавица. Пожалуйста!". Её взгляд и улыбка на миг застыли. Она ойкнула, повернулась к своей соседке:
- Ты представляешь? Эта кошечка у меня мяса сейчас попросила, мысленно, но словами! Фантастика!
- Не гони, подруга. Хотя, нормально это. Конечно, с тобой чаще коты разговаривают, с вечера, а с утра больше помалкивают или орут.
- Да-а-а ладно тебе, смотри, какая она сладкая.
- Ну, так дай ей мясо, дай. Но учти, раз дашь, потом она от тебя не отстанет.
Ишь ты, какая умная подруга. Да отстану, отстану. Что мне, делать больше нечего? Мясо где?
Первая девушка, а за ней и вторая, достали из тарелок по кусочку восхитительного шашлычка и положили их у ножки стола. Я подошла, не спеша, понюхала, посмотрела вокруг, на девушек, ещё раз понюхала. Сказала им: "мяу-мяв", и только затем принялась кушать. А ничего мяско, вкусненькое, мягонькое. Прелесть! А сверху услышала:
- да она же нам спасибо сказала. Ну, ни фига себе, чудеса!!
Да, я такая, вежливая, воспитанная. Иногда. Ну а что же там с нашими делами? Ага, к лысому парнишка пришёл, сел за его столик. Что ж, продолжим наши игры, послушаем.
Тот, что пришёл, высок, худощав. Есть такая теория, кажется, Ламброзо называется, по имени её создателя. По ней выходит, что люди с выдвинутой вперёд нижней челюстью, маленьким лбом, глубоко посаженными внутрь черепа глазами, да и вообще, денег..., дегенара..., тьфу, де-ге-не-ративного типа по внешности - преступники, злодеи. Учёный это жил, вроде, в начале века. А по моему, так глупость это всё. Парнишка, что подсел к Лысому, весь наоборот был от этой теории. Лоб широкий, высокий, нос крючком, подбородок маленький и скошен, как подрезан. Глаза, да, неприятные, взгляд то надменный, то скользящий, убегающий.
Вот Ваня рассказывал мне как-то, что когда он служил в армии, был у них в части парень один, по виду полный дебил. Сын полковника КГБ. Отказался от возможности служить в столице, мог бы даже и вообще не служить. Так этот парнишка мог, и делал это, доказать замполиту части, что тот - дурак. А замполиты в частях весьма и весьма грамотные люди были. Вот вам пожалуйста и внешность. Хотя, надо заметить, злодей и преступник это не всегда только по действиям определяется. Иногда это суть такая.
Продолжу. Длинный подсел за столик Лысого, не спрашивая разрешения, взял бутылку с пивом и отпил из неё. Прямо с горлышка. Закурил. Лысый молчал. Длинный спросил:
- Что делать будем? Кистень от нас смылся. Гнида, сучара он вшивая, сдался в полицию. Защиту попросил. Теперь он - государственный свидетель. Обещал им деньги вернуть. Точнее, уже начал. По частям, так договорился с ними. Начал с пятисот кусков. Пятьсот тысяч! Вот же гад. Спрятали его, чёрт знает где. Условились охранять и после всего помочь смыться за бугор. Не достать нам теперь его. Ну, никак не узнать, где хата, куда его определили. Никак! Нет у меня крючков ни в министерстве, ни в верхах ещё где.
- Вот же сучара. А ведь, раз он начал бабки им возвращать, значит, запрятал их не в одном месте.
- Ну, точно, верно мыслишь. Только как же узнать, где и сколько у него?
- Я только перед твоим приходом звонил Мастеру. Он обещал помочь. Договорились, что встретимся с ним у Театра. Есть у него какие-то новости. Допивай пиво, уже пора двигаться, он там будет через пол часа.
Они быстро собрались, лысый позвал девчонку-официантку, отдал ей деньги за пиво. И быстрым шагом парни пошли в сторону фонтана на углу, а за ним повернули на узкую улочку, ведущую к Театру.
Идите, идите, птенцы, идите. А я там буду раньше вас. Мы, кошачье племя, хоть и невелики ростом, а бегаем быстро. У вас две задних лапы, а у нас четыре. И все несущие. Побежала и я - топ-топ-топ-топ.
- Странная кошка. У неё нутро ненашенское, чуешь, подруга, как от неё пахнет? И кошкой и человеческой натурой. Чужая она! --- успеваю услышать мысли, пробегая мимо двух стоящих у входа в магазин кошек. Одна толстая, белая и пушистая, другая рыжая короткошёрстная.
- Красотка, но вот сексуальности в ней ни на мышь. - Задумчиво проводил меня взглядом серый облезлый кот с ободранным хвостом, видать, боец добрый.
- Сам дурак драный! Спешу, а то объяснила бы, что и по чём.... - рявкнула я ему, не поленившись на миг прервать свой бег.
9
В парке, чуть ниже Театра, на одной из притаившихся меж кустов лавок, сидели трое. Мастер, Лысый, Длинный и я, позади них. Мастер, это тот второй из говоривших под нашим с Ваней окном, был, как я поняла, у этой компании их старшим.
Фонари освещали парк чуть желтоватым светом. Неподалёку на деревянных столах шла игра в шахматы, нарды. Небольшие группы седых ветеранов труда и жизни молча наблюдали за играющими, изредка пытаясь давать им советы, как играть. А чуть дальше на траве расположились молодые пацаны и пацанки. Они чему-то громко радуются, оглашая окрестности громовым хохотом. Этим надо, чтоб их все замечали. В дальнем углу парка всё наоборот. Там тоже молодняк, хотя меж ними и постарше ребята есть. Эти уже двигаются по дороге радости и мучений, кайфа и страданий. Заправляют у них стоящие поодаль "кладовщики" - поставщики "дворов их величеств". То есть наркотой торговцы.
Я всё-ё-ё знаю. Но не обо всём говорю. Вот так то.
В стороне от центральной дорожки, на лавках, как на полочках, старички и старушки. Им веселее видеть лица людей тут, в парке, чем по телевизору.
За столиками, ближе к краям парка, кампании мирно выпивающих любителей этого дела. Они степенно обсуждают войну с арабами, под водочку и нормальную закуску - на газетках перед ними колбаска, огурчики, хлеб и лук. Газетка - это дань ностальгии, по прошлому.
А здесь, где я очень удобно присела, идёт разговор о том, кого и как убить-зарезать, ограбить замучить.
Миров на земле не такое уж и большое количество, столько, сколько людей на земле. Но каждого мира так много. И какие они все разные!
Мастер, не поворачивая головы, только глазами, посмотрел на своих сотоварищей (в лучшем случае - своих будущих сокамерников, коль живы останутся).
Интересное дело, я сижу за их спинами, лиц не вижу, а вот же знаю, что они там спереди делают и куда смотрят. Это как? Чувствование какое-то? Какая я удивительная кошка! Сама себе удивляюсь. Открываю в себе постоянно что-то новое, ранее не проявленное. До этого знала, что я красавица, сладкая, неотразимая, умная, разговаривать могу, внушать тоже, иногда чужие мысли слышу, куда что-то ещё? Но нет, нет предела совершенству! Вот и приходиться иногда долго-долго сидеть перед зеркалом, не только любуясь собой, наслаждаясь своим мордозрением, но и пытаясь рассмотреть в себе ещё что-то новое, неведомое! А вот Иван утверждает, что это во мне женская натура проявляется. Кузьма-кот так себя не вёл. Ваня рассказывал, что максимум, что тот делал с зеркалом - лапой потрогает своё изображение, мол, кто это там движется, вокруг ведь его территория, зазеркалье тоже. А то и просто не обращал внимания, не пахнет ничем, и ладно, и хорошо. Я же у зеркала не то, чтобы люблю, но бывает, сижу, смотрю, смотрю, смотрю на себя. Вроде как самогипнозом занимаюсь, медитацией. Вот людские женщины
